Моя страна воюет, исходит кровью, обливается слезами, сражается за каждый бугорок, каждую ложбинку. Штурмовик с комплектом противотанковых мин идёт один на укрепрайон под шквальным пулемётным огнём, пробирается в подъезд многоэтажки, взрывает мины, и дом рушится, погребая засевших в нём украинцев и героя-штурмовика.
Россия продирается сквозь железные надолбы санкций, сквозь чугунные ежи европейской ненависти. Днём и ночью она точит снаряды, строит самолёты и танки, сражается на тысячах видимых и невидимых фронтов, будь то грибница исламских джихадистов, взрывающих русский театр и машины с русскими военными, или украинские диверсанты, стреляющие в спину безупречных русских патриотов.
Россия строит разорённые в девяностые годы заводы, без которых у неё нет ни станков, ни шарикоподшипников, ни элементной базы, она готовит инженеров, пестует научные центры, выхватывает из них каждое научное открытие, тут же направляя его на конвейеры военных заводов.
У России исчерпан исторический ресурс, потеряны четыреста лет исторического времени. Надвигается грозное, таинственное, непознанное новое время, чудовищная новизна, которая блеснёт то божественной обольстительной красотой, то мрачной адской тенью. Это грядущее — гигантский метеорит — летит на землю, и скоро состоится встреча. Россия готовится к этой встрече, готова принять идущий из грядущего удар, готовит свою контратаку — создаёт идеологию отпора, идеологию прорыва, идеологию Победы. Для строительства этой идеологии не годятся рецепты прошлого, не годятся постулаты: «Москва — третий Рим», «Самодержавие. Православие. Народность», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
Но прошлое присылает гонцов. По-прежнему воруют алчные чиновники и военные. По-прежнему блещут и бесчинствуют московские рестораны. По-прежнему тайно струятся, как невидимые змеи, теории и учения, отделяющие один народ от другого, одну веру от другой, питающие усмирённые Путиным сепаратизмы — усмирённые, но не раздавленные, ушедшие в тень.
Одним из самых мучительных, разъедающих российское общество раздоров является распря красных и белых. Сколько сил было потрачено прозорливыми политиками, праведными историософами, чтобы прекратить эту распрю. Владыка Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, сказал когда-то: «Нет ни белых, ни красных. Есть русские». Его призыву вняли. Были подписаны пакты о прекращении гражданской войны, о вселенском покаянии. Ссыпались в общую могилу красные и белые кости, и над ними ставился памятник великого общерусского примирения.
Но нет! Находились безумцы, которые разрывали пакты и опять требовали вынести Ленина из Мавзолея, отпилить рубиновые звёзды с кремлёвских башен. Находились те, кто проклинал Николая «кровавого», требовал снести все поставленные царям памятники. И в общей могиле начиналась война красных и белых костей. Могилы шевелились, из них поднимались жуткие призраки грядущих побоищ. Распря красных и белых — это орудие врага. Каждый раз, когда вражда начинает затихать, находится тайный подстрекатель, и снова Анка-пулемётчица косит пулемётом элиту белой армии, и снова множатся сериалы о чекистах, казнивших русский народ.
Развитие — мощный всенародный рывок, устремляющий всю страну — все её сословия, все возрасты, все её верования — к заповедной восхитительной цели, к идеальному бытию. И населяющие Россию люди станут самыми счастливыми, возвышенными, благородными, справедливыми людьми. И всё, что делается и будет делаться в России, будь то ледокол или атомная станция, или новые станки, новые поэмы, всё это — средства для достижения божественной цели, бессмертной Русской Мечты.
Идея развития — вот панацея от всех бед. Император Николай Второй не сумел запустить развитие, и страна взорвалась революцией и гражданской войной. Советский Союз в брежневские времена не сумел запустить развитие, и вместо развития страна получила перестройку и крах государства.
Этот ужасный опыт драгоценен для сегодняшней России. Развитие, священный труд, превращение обычных трудовых процессов в религию труда, которым созидаются не просто заводы, самолёты, новые вакцины или новые оперы — всё это, каждое деяние и каждое трудовое усилие, приближает нас к нашей божественной цели.
Русская история идёт по восходящей — от великих потрясений к величию. Звучит грозная музыка русской истории.
Мой друг из Курска прислал мне звуковую запись, в ней гремят монастырские колокола и воют сирены воздушной тревоги. Это музыка русских сфер. И пусть дирижёр взмахом хрупкой дирижёрской палочки, выточенной из орешника, сыграет нам русскую симфонию двадцать первого века.
