— В прошлом году Вологодская область привлекла 250,4 млрд руб. инвестиций в основной капитал, это стало рекордом для региона. При этом в публичном пространстве отношения с бизнесом напряженные, особенно в контексте взаимодействия с «Северсталью».
— У нас слаженные, теплые и партнерские взаимоотношения с тем бизнесом, который исповедует логику здравого смысла и социально ориентированной работы в формате равноправного партнерства. В качестве примера могу привести работу с компанией «ФосАгро», которая вышла за пределы Череповца и теперь помогает уже с благоустройством Вологды — в частности, занимается масштабной реконструкцией площади Вологодского кремля, где будет установлен памятник Ивану Грозному. Работа региона с АФК «Система» и ее руководителем Владимиром Петровичем Евтушенковым — яркая и показательная модель государственно-частного партнерства: «Система» начиная с этого года ведет работу по реконструкции вотчины Деда Мороза в Великом Устюге. Кроме того, запускаем в регионе особую зону промышленно-производственного типа «Вологодская», создание которой ожидалось еще с 2006 года.
Власти региона ежегодно безуспешно пытались добиться реализации этого проекта. Нашей команде удалось это сделать за год — в марте соответствующее постановление подписал председатель правительства Михаил Владимирович Мишустин. Там уже заявлено шесть резидентов, в очереди стоят несколько компаний, в том числе китайских.
Что же касается наших коллег из металлургического комплекса Череповца… Я не борюсь ни с кем. Наоборот, мы открыты к диалогу, пользуясь случаем, передаю моим коллегам привет и еще раз подчеркиваю, что наши двери для них открыты. Пора бы им зарыть топор войны и трудиться на благо людей, на вологжан, а не только во имя извлечения прибыли и сверхдоходов. Я настроен миролюбиво, созидательно и конструктивно, но не спускаю с рук нашим визави те или иные слова или шаги, которые противоречат логике партнерства.
— В чем природа конфликта с «Северсталью»? Что стало причиной?
— Я не буду комментировать все аспекты, объясню принцип. Условием для реализации равноправного государственно-частного партнерства является открытость к диалогу. Когда ты отказываешься от реализации инвестиционных обязательств, но при этом просишь сохранить за собой некоторые льготы или активы, причем с позиции диктата, — это нецелесообразно. С любыми просьбами нужно уметь выступать в диалоге, с равноправной позицией. Подчеркиваю — равноправной.
Еще один фактор — это позиция компании по поддержке патриотических идей. В регионе с момента нашего прихода стало новым словом вообще развитие патриотизма, поддержки СВО и ее участников, их семей. До нашего прихода де-факто негласно эта идеология была под запретом.
В силу, может быть, некой квазилиберальной ориентации менеджмента именно одной металлургической компании на ее западных бенефициаров. Хотя компания и подсанкционная в настоящее время. Возможно, это определяется личным мировоззрением владельца этой организации, его ментальными установками.
Может быть, мы отличаемся от многих коллег, руководителей других субъектов, потому что у нас власть идеологична. Без идеи, идеологической матрицы, крупного идеологического проекта власть быть не может. Без систематизации, одухотворенности, вдохновения, философии, исключительно на чистой технократичности оперирования фактурой и цифрами — это тупик. Когда ты делаешь крупный идеологический проект, вдохновляешь — ты действительно формируешь центр силы русского мира, формируя новую поведенческую модель, нового человека, в том числе психологически способствуя пробуждению ото сна этой русской пассионарной энергии внутри региона. Если хотите, это те же самые окна Овертона, но в нашу пользу.
— Почему вы изменили решение о работе мигрантов в регионе: сначала вы ввели ограничение на их работу, затем отменили? Была версия, что эта инициатива против «Северстали» — рабочие были им нужны на строительстве комплекса железорудных окатышей.
— Это было связано с позицией МВД, от которого мы, а также другие субъекты получили циркуляр: правительством было принято решение о том, что на фоне существующей макроэкономической конъюнктуры важно содействовать развитию экономики в субъектах и создавать условия для стабилизации рынка девелопмента. Мы, как субъекты, обязаны подчиняться такому решению. Но к этому моменту компания «Северсталь» нас услышала и выполнила требование областного правительства: зарегистрировала своих рабочих на портале «Работа в России» и разместила их на территории стройгородка на череповецкой промышленной площадке «Северстали». У меня нет никакого негатива по отношению к коллегам.
Повторяю: через вас я передаю им привет и предложение зарыть топор войны, потому что мы нацелены на созидание. В конечном счете мы не должны быть с Алексеем Мордашовым как Бивис и Баттхед. Помните, были такие два персонажа на MTV, которые сидят и друг на друга пальцем показывают — кто виноват!
Важнее — регион! Регион нельзя уронить. Надо туда деньги направлять. Надо созидать, время пришло такое — собирать камни.
Я хочу подчеркнуть: я все это делаю, потому что есть критерии и правила. Мы за год полностью поменяли политический ландшафт. Не всем это по душе. Но что делать? C’est la vie. Капитал должен работать для людей, вопреки логике марксизма.
— С 1 марта время продажи алкоголя в регионе сократилось в будни до двух часов. Какой эффект вы видите?
— Люди читают только заголовки и делают на их основе предвзятые выводы. Или верят интерпретациям ресурсов, которые умышленно предвзяты: «Негодяи все запретили. Запрет, запрет, запрет!» Да нет запретов! Нигде, ни в чем нет запретов!
С учетом необходимости решать проблему демографии — именно для этого мы осуществляем многие шаги, в том числе принимая законы в области об ограничении продажи алкоголя. Задача — побороть кривую депопуляции, выйти на плато, а потом поступательно выводить в плюс рождаемость.
Но, закрывая алкомаркет, мы предлагаем бизнесу льготный субсидируемый регионом кредит до 5 млн руб. для перепрофилирования: чтобы тот же самый владелец или арендатор переориентировал магазин в общепит — кафе, ресторан, бар, паб, который также может продавать алкоголь. У нас очень корыстная для региона цель — развивать туризм, увеличивать чек и оставлять деньги в экономике области. Важно, чтобы у вологжан был выбор на размер каждого кошелька. Когда люди огульно критикуют, они недооценивают, что мы, где-то ограничивая, предлагаем еще более яркие, конкретные альтернативные возможности. В частности, одна из фишек — это вернуть ретроформат советских питейных буфетов, со стоячими высокими столами…
— Если алкоголь остается — в чем смысл в контексте борьбы с депопуляцией?
— По экономическим причинам из таких мест отсечется тот контингент, который позволяет себе социально опасное поведение в состоянии алкогольного опьянения. Все, что я делаю, рассчитано на молодежь, чтобы регион имел будущее и не вымирал гигантскими темпами. Для этого и точечные, комфортные, подчеркиваю, либеральные ограничения. Кроме того, наша задача заключается в развитии экономики, малого бизнеса, чтобы деньги от алкомаркетов пошли в сферу общепита, решая проблему, с одной стороны, здравоохранения и ограждения населения от суррогатных дешевых напитков, коктейлей и разного пойла, а с другой — увеличения предложения для туристов и местных жителей. Мы в принципе, как команда, создаем новые эталоны и стандарты в потреблении в регионе.
— Сколько желающих уже нашлось на такое перепрофилирование?
— Мы только в середине апреля запустили эту идею, но люди уже приходят, смотрят. Мы даем живые деньги. Для многих бизнесов это является спасательным билетом, поскольку от них ничего никто не просит. Приходи, бери, перепрофилируй.
— Какой результат по итогам реализации этой инициативы вы будете считать успешным?
— Результаты двух первых месяцев вселяют умеренный оптимизм. Например, в прошлом году с марта по апрель произошло 21 ДТП с участием нетрезвых водителей, в которых пострадали 32 человека. В этом году за два месяца зарегистрировали 15 таких аварий, а количество пострадавших сократилось до 19 человек. Таким образом, отмечаем снижение на 34% по так называемым пьяным ДТП и на 40% — по пострадавшим. Более того, за два месяца действия новых правил торговли спиртным в авариях с участием пьяных водителей нет ни одного погибшего (в прошлом году таких случаев было семь). Все это печальная статистика, и мы ее минусуем.
Кроме того, зафиксировано снижение случаев распития спиртного в запрещенных местах на 32,5% (с 212 до 143) и появления в общественных местах в состоянии опьянения — на 34,7% (с 2168 до 1414).
— Какие еще меры по борьбе с алкоголизмом вы приняли?
— Мы ограничиваем продажу алкоголя для того, чтобы культивировать здоровый образ жизни, для того, чтобы молодежь занималась спортом, училась в регионе, любила друг друга, имею в виду юношей и девушек, чтобы создавали традиционные крепкие семьи, у которых бы рождались дети и видели своих отцов и матерей трезвыми. И чтобы у этих родителей было время на воспитание детей, и чтобы такие дети получали возможность заниматься в том числе в бесплатных секциях, которые мы создаем в регионе.
Спорт и физкультура в периметре моего особого внимания — я руковожу этим блоком напрямую, как и здравоохранением, без посредничества профильного заместителя. И меня иногда коробит, когда говорят: «Вот вы тут все запрещаете, лучше бы секции создавали». Pardon. Столько, сколько мы создаем секций в регионе, мало кто в России создает. Мы на первом месте в Северо-Западном округе и на девятом месте по стране по проценту населения, вовлеченного в занятия физкультурой и спортом.
Еще есть такой тезис: «Раз не даете бухать, дайте тогда бесплатные занятия спортом». Так я даю бесплатные занятия спортом, но при этом держу в голове мысль: «А что, бутылка водки на полке бесплатно стоит? Вы просто берете ее в магазине и уходите?» Где логика и здравый смысл? Эти мысли, нарративы так называемые, тоже приходится вкраплять в массовое сознание для того, чтобы до людей доходило. Должен же тренер получать какую-то зарплату. Важно, чтобы платные группы тоже были наряду с бесплатными, потому что это классический закон обеспечения деятельности хозяйствующего субъекта и его экономической выживаемости. Особенно с учетом того, что у нас абонемент стоит не как в московских фитнес-центрах, а от 50 до 150 руб. где-то в зависимости от того, какая спортивная школа, какой вид спорта.
— Сколько закрылось магазинов с начала ввода ограничений на продажу алкоголя?
— Так и запишите: я мечу в первую очередь в федеральные сети, потому что они травят людей. Всего у нас было 610 обычных алкомаркетов, из которых по итогам первых двух месяцев закрылось 230. Очень бодрая статистика: кто-то уже лишился лицензии, кто-то приостановил, кто-то еще пока не торопится и выжидает. У федеральных сетей, о которых мы говорим, было 318 точек в регионе, закрылось 144. И мы продолжаем контрольно-надзорную работу по соблюдению требований областного закона об ограничении продажи алкоголя в соответствующие часы.
— После вашей инициативы Сергей Студенников, совладелец «Красного & Белого», заявил, что «наш народ сегодня трезвый», и с вашим подходом категорически не согласился.
— Впервые слышу эту фамилию. Я желаю ему удачи, но он пребывает в иллюзиях. Говорить, что Россия не пьет, — противоречить здравому смыслу и статистике Минздрава, данным МВД, Росстата и Минэкономразвития. Это глубокое заблуждение — думать, что Россия не пьет, и более того, допускать такие формулировки публично. Я не знаю этого человека, но как бы ни звали людей, которые владеют сетевыми алкомаркетами, они являются триггерами и соавторами алкогольного терроризма и глубокой демографической деградации страны. На мой взгляд, распространение доступности алкоголя через алкомаркеты — не что иное, как содействие демографическому кризису, увеличению количества потребления и, как следствие, росту количества преступлений.
Ведь триггером криминогенного фактора является в первую очередь алкоголь — от пьяного вождения до криминальных преступлений, убийств, тяжких телесных, драк. Это факт и статистика. И если выстраивать логическую цепочку, то увеличение объема продаж и расширение предложений на рынке алкоголя де-факто ведут к усилению деградации, вымиранию, нарушению здоровья человека, к катализации количества криминальных происшествий. Ну и в целом точно совершенно не способствуют народосбережению и выходу России из демографического кризиса. Особенно таких регионов, как Вологодская область, которая является, по статистике, самым русским, этнически русским регионом в России. Здесь 98% русских проживают, по статистике, и вологжане этим гордятся, этой самобытностью.
— Сколько вы потеряете в налогах на фоне закрытия алкомаркетов?
— При разработке этого закона мы, естественно, все посчитали, и пока существующая картина укладывается в параметры наших расчетов. Если до копеек — это 490–500 млн руб. налогов в год. Мы сознательно пошли на этот шаг, потому что жизни и здоровье людей важнее. И статистика говорит нам, что, не решив эту задачу сейчас, хотя бы вот так, мягко, точечно, мы не добьемся цели. А добиваться надо. Пусть это кому-то будет неприятно, непопулярно, не всем понятно первоначально. Но без последовательного осознания и принятия, может быть, даже через определенные болезненные, непривычные ощущения не преодолеть проблему.
— Есть ли коллеги-губернаторы, которые пришли и попросили поделиться опытом и расчетами относительно истории с алкомаркетами?
— Глеб Никитин из Нижнего Новгорода, например, и не только он. В Нижнем Новгороде уже идут по нашим стопам. Судя по тем размышлениям, которые я от Никитина слышал, они идут едва ли более мягко — они хотели запретить продажу в выходные. То есть в будние дни сделать более мягкий вариант по сравнению с нашим, но вот в воскресенье — полный запрет. Но это как раз как-то не по-христиански, мне кажется. Шучу, конечно: я очень внимательно отношусь к работе моих коллег из других субъектов, поддерживаю их здравые шаги в отношении народосбережения. И, конечно, мне приятны единомыслие и взаимная поддержка.
Я благодарю коллег за желание ознакомиться с нашими наработками, изучить практики и риски принятия этих законодательных инициатив на региональном уровне. Я совершенно искренне убежден, что за этой инициативой могут выстраиваться и другие губернаторы, что, конечно, неприятно владельцам алкомаркетов. Все, видимо, ждали, когда настанет то время, когда кто-то осмелится. Ну, вот оно и пришло. Я не хотел быть провозвестником и нести это знамя, но пути Господни неисповедимы, не желая быть резонансной публичной фигурой, стал невольно для себя флагом задач, стоящих перед регионами страны. Иногда иронизирую на эту тему — никогда не собирался стяжать лавры.
Это, может быть, не вписывается в канонические рамки общепринятого классического представления о чиновнике, но это не значит, что я должен изменять собственной природе, своей миссии для того, чтобы встроиться в какую-то ячеечную матрицу, меняя себя, перекраивая и сливаясь с окружающим ландшафтом. На самом деле эффективность моей работы зависит в первую очередь от индивидуальности, интеллектуальной, духовной и энергетической пассионарности.
— Допускаете ли какие-то изменения в решении об ограничении продажи алкоголя?
— Пока это взвешенные точечные меры. По итогам полугода-года будет первый вывод: либо придется гаечку подзакрутить еще, либо приотпустить, в зависимости от результатов. Либо меры будут недостаточными, поэтому нужно будет, возможно, перейти ко второму этапу реализации этой стратегии. Сейчас принята одна из наиболее либеральных, лояльных форм этого решения. Во время коллегиального обсуждения за круглым столом в моем кабинете я прислушался к близкому кругу интеллектуалов, единомышленников. Взвешивали все за и против, у меня была мысль вообще по будням продажу алкоголя запретить, оставить только продажу в праздники и выходные. Потому что проблема есть и ее надо решать. Не признавать, в отличие от этого дивного джентльмена, что население спивается, нельзя. Это у него в параллельной реальности население не пьет.
— А работу магазинов с вейпами не планируете регулировать?
— Мы будем продолжать в том же духе, как с алкомаркетами. Только в силу того, что у нас нет регуляторики, нет полномочий, переданных субъекту, мы будем каждый отдельный магазин профилактировать на наличие состава нарушений. Но то, что нужно обязательно запретить продажу вейпов, курительных смесей, аромаингаляторов, никотинсодержащей продукции, — это факт. Не ограничить, а запретить. Это так же, как и алкоголь, является оружием геноцида против людей, в первую очередь молодых.
Есть инициатива в Госдуме — принят законопроект, увеличивающий административные штрафы за продажу детям табака, вейпов и кальянов. Но субъектам эти полномочия не передали. Я эту тему неоднократно обсуждал с Вячеславом Викторовичем Володиным: он также поддерживает наше начинание. Мы добиваемся, чтобы полномочия по ограничению времени, дополнительному ограничению условий и мест розничной торговли табачной продукцией и вейпами, включая полный запрет на их продажу, передали в регионы. Соответствующий законопроект внесен Законодательным собранием Вологодской области на рассмотрение в Госдуму. Тогда мы могли бы сделать так же, как с алкогольной продукцией.
— Как решение об ограничении продаж алкоголя сказывается на ваших рейтингах?
— Я не работаю в цирке, номера не исполняю ни перед кем. Ради рейтингов сальто назад не делаю. В погоне за рейтингами нельзя добиться реальных результатов для региона и выполнения тех целей и задач, которые на меня возложены и стоят перед моей командой. Это задачи, которые призваны улучшить жизнь региона, спасти людей, сохранить, развить и создать новые точки во всех без исключения сферах. Нельзя ничего толкового сделать, если ты на алтарь будущего региона не кладешь свои рейтинги.
Власть должна быть идеологической, должна сочетать в себе эмпатию, эмоциональный интеллект, чувство локтя, солидарности со своим народом, понимание проблем на земле и решение этих ключевых задач даже за счет непопулярных мер, которые могут вначале быть непонятыми или болезненно восприниматься. Но не делать таких шагов нельзя, и я это делаю абсолютно сознательно, вне зависимости от того, как на первом этапе меня оценивают избиратели, вне зависимости от потенциального обрушения рейтинга.
— Но все же — зафиксировали ли вы снижение?
— Обрушения не произошло. Негативная динамика объективно есть, я к этому был готов. Я вообще был готов к самому худшему исходу. Если хочешь показать результат, то нужны в том числе не всегда популярные, но важные меры, и на них нужно идти сознательно. Заигрывать с людьми — не самое справедливое отношение к ним, это лукавство. Исполнять номер, улыбаться красиво, фотографироваться, ездить на общественные мероприятия, быть всем хорошим, любезным, полезным, любимым, и чего дальше-то? Ну, бреять на тихом полете пятилетку, а потом еще переизбираться? Либо реши здесь и сейчас, либо вообще не замахивайся. Зачем сюда пришел работать, если ничего не можешь? А я не из тех, кто, так сказать, называясь груздем, не может залезть в кузов.
Мы исповедуем абсолютно справедливый, здравомыслящий, праведный подход, в соответствии с которым не делать нельзя. Нельзя придумывать какие-то предлоги и не замечать проблемы деградации и депопуляции, с которой надо справляться объективно, очевидно, ультимативно, оперативно, не дожидаясь, пока область площадью 144,5 тыс. кв. км вымрет. Кто будет здесь работать? Особо ценные зарубежные специалисты приедут из южных стран? Им и так противятся местные люди, которые чтят свою идентичность русскую, вологодскую. Кто здесь будет? Все повымирают, кто будет здесь? Хватит уже примеров наших мегаполисов, иногда напоминающих Париж, Марсель либо немецкие города.
— Конфликты с бизнесом не помешают результатам на выборах в будущем? На выборах в Госдуму в 2026-м, например?
— Во-первых, у меня нет конфликтов. Во-вторых, нет — не повлияют.
— Текущая статистика по снижению смертности от алкоголя и т.д. — не может быть временным эффектом? Вы изменили для людей стандартную схему, и они просто еще не научились искать альтернативу алкомаркетам, не перешли на черный рынок.
— Все не так просто. Мы занимаемся социальной инженерией: вытаскиваем русского человека из матрицы, он должен пробудить свою пассионарность от спячки. Он был в болоте, дремал, и ему нужно дать импульс. Он на самом деле одаренный, умный и сильный. У него может рождаться много детей, и он может быть для них примером. Мы задаем ему эту траекторию, в том числе через предлагаемые меры поддержки. Говорим ему: «Вот деньги, забирай и поступательно используй, чтобы начинать создание многодетной семьи, которая становится моделью для нашего общества». Это необходимо для нашего выживания.
До этого парадигма общества массового потребления вела нас к деградации, к гедонизму, где люди жили для себя и, например, нормой были семьи, у которых нет детей. В лучшем случае если это гетеросексуальные пары. А для многих западных стран это уже даже не классика.
На самом деле эти паттерны — что необязательно воспроизводиться — очень интересно доносятся до широких общественных слоев. Это целая стратегия западных стран по сокращению численности населения через внедрение определенных нарративов, субкультур. Она берет свое начало в Тавистокском институте человеческих отношений, который функционировал под эгидой МИ-6. Она достигается в том числе через внедрение деструктивных окон Овертона, которые создают параллельную реальность. Вначале из неприемлемого определенное поведение становится гипотетически возможным, потом социально допустимым, а потом нормальным. Мы активно рассказывали об этом с моими товарищами по «Изборскому клубу», в том числе с Николаем Стариковым, Александром Прохановым и Александром Дугиным.
Наша задача — противопоставить этому традиционные консервативные модели, подходы, модули, которые призваны уберечь страну, наше общество, создать эшелонированную систему психологического, информационного, интеллектуального, физиологического и политического иммунитета от этих инъекций извне. Мы отвечаем патриотически ориентированными фундаментальными подходами, направленными где-то на укрепление, где-то на возрождение системы традиционных российских ценностей. Возрождаем русский мир через борьбу. И делаем мы это в том числе с помощью мер по борьбе с депопуляцией посредством алкоголизации и абортов.
Знаете, вспоминаю себя в юности: я был любителем брейк-данса, хип-хоп-культуры, очень хорошо общался со сверстниками из США. Был на Манхэттене, в Бронксе, в Бруклине. Я не призываю быть лубочным консерватором. Нет, современный консерватор — это не мужик с капустой в бороде, это — прогрессист. Это динамичный консерватизм. В его рамках создаются новые архитектурные формы, банки, корпорации, запускаются корабли в космос. Это про образ будущего! Про людей-полубогов в традиции наших фантастов, таких как Иван Ефремов с его «Туманностью Андромеды».
История нашей страны — это цепь скованных между собой звеньев. Нельзя отказываться от Древней Руси, нельзя отказываться от князя Владимира, от Ивана Грозного как исторической фигуры, имя которого неотъемлемо связано с Вологдой, от Московского государства, от Романовской России, Петра I, Екатерины Великой, Александра III, Николая II, императорской семьи, царствие им небесное как великомученикам. Нельзя отказываться и от советского периода, который позволил стране сделать мощнейший рывок в социально-экономическом, политическом, военно-техническом, научном, культурном и духовном в том числе развитии. И отсюда и князь Владимир, и Иван Грозный, и Петр I, и Иосиф Виссарионович Сталин, и Владимир Ильич Ленин, и Георгий Константинович Жуков. И, конечно, собиратель земель русских, наш руководитель Владимир Владимирович Путин. Я совершенно искренне горд, что мне посчастливилось жить в эпоху нашего президента.
— Одно дело — принимать историю и учиться на ошибках, другое дело — создавать новые памятники Ивану Грозному, Сталину или АНО «Опричники»…
— А что, разве есть такое НКО «Опричники»?
— В конце февраля публиковался проект постановления правительства региона о создании такой организации. Региональное правительство называло уже это ошибкой.
— Это был преждевременный вброс, распространенный квазиинформационным микросоциумом, который подбрасывает в информпространство такие нарративы с негативным акцентом. Это было одно из обсуждавшихся названий, которое не прошло стадию верификации и согласования со мной. Этим моментом воспользовались по законам информационной войны оппонирующие нам ресурсы для того, чтобы поймать хайп. Я не ставил задачу создать организацию с таким названием. Были лонг-лист и шорт-лист наименований. Я сторонник принципа agile: вначале обсуждения в малых группах, а по их итогам — обсуждение у меня. В данном случае по этой теме у нас не было мозгового штурма даже, он должен был состояться, но в силу некоторых субъективных причин без моего ведома на уровне среднего исполнительского звена был осуществлен либо умышленно сознательный, либо бессознательный маневр, превратно истрактованный средствами массовой информации. Предупреждая разные кривотолки: название «Опричники» для этой общественной организации я не утверждал.
— Перед встречей с вами мы прогулялись по центру Вологды и видели много указателей на маршруты по Шаламовским местам (автор «Колымских рассказов» Варлам Шаламов родился в Вологде). Как с этим сочетается памятник Сталину?
— Так же, как Мавзолей Ленина с Музеем Сахарова, так же, как на территории России сочетаются Ельцин-центр и музеи, где иллюстрируются страницы советского периода, где рассказывается о КБ-1 под руководством Берии. Все это — многогранная история нашей страны как во всем ее величии с победами, так и в трагизме. И то, и то гармонично сосуществует в нашем сложносочиненном общественном сознании, как все наше сложносоставное русское самосознание. Оно соткано из противоречий, из необходимости принятия разных страниц истории.
Да, мы, с одной стороны, чтим историко-культурные жемчужины нашего русского духовного православного наследия, но и признаем, что, например, монашеское сестринство Горецкого Успенского монастыря было подвергнуто террористической казни большевиками. С другой стороны, мы не можем отказаться от того, что большевик Сталин сделал нашу страну великой. И это все наше сознание: я не приму ни одну из сторон. Я согласен и с теми, кто говорит, что это были преступления против человека и здравого смысла, но и величие отрицать никому не дам.
Даже мое семейное древо свидетельствует о сложности нашей истории. По отцу у меня дед — кавалер всех трех степеней знака «Шахтерская слава» в Кузбассе. Его в третьем классе поставили в шеренгу и сказали под угрозой расправы от НКВД: всех в шахту — стране нужен уголь. С другой стороны, по маме мой прадед был начальником КГБ Крыма. Он был одним из соорганизаторов Ялтинской конференции 1945 года. Был закреплен за Уинстоном Черчиллем, возил его по Крыму один на один в машине. И он для меня тоже один из героев семейной биографии. Он, кстати, был прототипом одного из героев романа Владимира Богомолова «В августе сорок четвертого». Он был разведчиком в военное время и в СМЕРШе работал, и в послевоенном Берлине. И я этим горжусь тоже. С одной стороны, моя семья претерпела и трагизм нашей истории, а с другой стороны — и взлет, величие, доблесть эры героев-победителей.
И Белов, и Шаламов, и Сахаров — я принимаю историю в ее единстве как инь/янь, как черное и белое, но в единстве.
— Вы ставите практически одновременно два памятника руководителям, которые ассоциируются с репрессиями. И показываете тем самым к ним положительное отношение, белое. А черное где?
— Как это где? А памятник жертвам политических репрессий? Я к нему периодически возлагаю цветы. Так же, как и памятник Сталину, стоит недалеко от здания правительства Вологодской области, где я работаю. Это тоже наше наследие, наша боль и трагедия. Это страница истории, которую нельзя вычеркнуть. Элиты, которые запечатлелись в истории как авторы трагедий, решали крупные исторические задачи по сохранению нашей страны и ее развитию, победе в Великой Отечественной войне. И, кстати, по формированию нашего нынешнего каркаса безопасности в виде ядерного щита.
Нельзя не воспринимать историю интегрально. Как можно свою историю одним мерилом мерить и черной краской красить? За рубежом примеров такого настроя, кстати, нет. У французов величайшая фигура Наполеон. И они верят в величие своей истории, они любят свою историю. Да, диктаторы, репрессии, но никто не хает! В отличие от странного обычая наших граждан к самобичеванию и поливанию черной краской своих гениальных руководителей прошлого! Это какая-то наша национальная черта странная.
Говорить о репрессиях нужно взвешенно, это был необходимый инструмент укрепления власти на тот момент. Нужно понимать специфику того исторического момента. Начало XX века — коллапс страны, Первая мировая война, ситуация на фронте, фронда, работающая внутри страны, агентура глубокого залегания, в том числе и во дворце монарха. Затем Октябрьская революция, Гражданская война, Великая Отечественная война. Кроме того, многие статистические данные были потом сфальсифицированы, преувеличены, в том числе Хрущевым. Здесь нужен здравый подход, чтобы отделить наносное и мифологизированное. Особенно если данные представляют либеральные исследователи, так сказать, западно ориентированные.
— Как вы сами определяете свое мировоззрение?
— Государственник. Патриот, государственник, который объединяет, как член «Изборского клуба», в себе и левоконсервативные, и правоконсервативные мысли. У меня полные собрания сочинений Ленина, Сталина есть. И Большая советская энциклопедия есть. Но при этом у меня очень хорошая библиотека духовной литературы, православной литературы в силу того, что интересовался этими непреложными, фундаментальными культурными, духовными и социальными опорами здравого смысла, русской истории. Также у меня книги, посвященные истории, мой отец — историк и занимался периодом Древней Руси. А еще и художественная литература у меня есть — очень люблю упомянутого мною писателя Ивана Ефремова.
Ну и плюс влияние семьи, мамы, родителей. Я черпаю силы из этой семейной преемственности, положительного накопленного социального опыта. Это и есть слово «традиция».
Я точно не ханжа. Мы с дочкой сейчас обсуждаем современную музыку. Так сложилось, что я считаю себя экспертом в хип-хоп-культуре и объясняю ей, что такое «старая школа», что такое «новая школа». Как я уже говорил, я бывал в Бронксе, в Калифорнии. У меня были разные перспективы, я пробовал себя в разных проектах. Была даже возможность попробовать себя в Голливуде в экшен-картинах. Но я не стал подвергаться этому соблазну: на чаше весов были перспективы получения высшего образования, я шел на красный диплом. И как история показала, я оказался прав, не соблазнившись картинкой Голливуда. Хотя в паре российских фильмов я снимался — это были творческие экспериментальные проекты эпохи студенчества. Мы там руками, ногами махали в стиле Джеки Чана. У меня тогда еще были длинные кудрявые волосы до плеч, как у бразильских футболистов.
И я не жалею об этом опыте, тем более что он тоже сочетается с моей семейной традицией. У меня мать и отец познакомились в Новосибирском театральном училище. Отец — режиссер по одному из своих образований, мать — худрук театра в Череповце, заслуженный работник культуры. Она даже в оперном театре Новосибирска пела.
— Вы считаете, что власть должна работать для людей, но власть знает, как и что людям лучше?
— Власть и глава субъекта должны принимать волевые решения и брать на себя ответственность. Потому что когда вы будете спрашивать человека о том, что ему лучше, вы столкнетесь с самым разным количеством мнений. А власть на то и есть власть. Да, решения должны быть на основе социологических данных, просчитав их последствия… Но при этом она должна все равно принимать эти решения прагматично. И те исторические фигуры, которые для меня являются примером, так и делали. Власть всегда была интеллектуальной, ответственной и вне зависимости от контекста исторического момента брала ответственность для того, чтобы решать исторические задачи.
В нашей стране, сверхдержаве, как бы того кому ни хотелось, нельзя называться властью в регионе, если ты ничего не делаешь. Если ты делаешь, если ты проявляешь активность, то наверняка не всем будешь мил. Но это как по законам волчьей стаи, когда вожак идет вперед по целине, по сугробам, по шею в снегу, пробивая толщу, за ним вслед вся стая встраивается, потому что тяжелее всегда делать этот шаг первым.
Я никогда не собирался становиться публичной фигурой, играть в политику. Но часто в этом плане вспоминаю пословицу: «Если тебе плюют в спину, значит, ты идешь первым».
— Что пока не получилось сделать в регионе?
— Еще слишком мало времени прошло для того, чтобы судить о том, что не получилось. Но все, что мы планируем, получается. Другое дело, что не быстро. Некоторые треки, направления работы дают свои всходы через время. Вот время и покажет — выиграем ли мы борьбу за человека. Сделаем в конце года первую зарубку, потом следующую — и так в течение пяти лет моего срока, а дальше посмотрим.
По крайней мере на эту пятилетку ставлю себе задачу — сделать максимум усилий для того, чтобы побороть вырождение нашего человека.
— А отклик видите?
— Да, даже вопреки искусственно создаваемым стереотипам. Я имею в виду, например, эшелонированные, волнообразные потоки ботов на мнения живых пользователей. Мы просто хорошо технологически понимаем эти процессы и очень четко кластеризируем комментарии.
На самом деле большинство поддерживает. Да, можете сказать, что это мнение пассивного большинства так называемого. Но это пассивное большинство дало мне наибольший процент на выборах в истории региона.
