О чем молчит Путин?
Александр Нотин
Где-то с месяц назад, уже после возвращения Крыма в лоно России, во время одного из своих прямых эфиров на Народном радио я высказался в том смысле, что на Юго-Востоке "крымский сценарий" не пройдет, и, скорее всего, "большой крови" там избежать не удастся. Сказал и… осекся, дрогнул, смутился: о чем это я? Чья "большая кровь" — моих братьев, соотечественников, единоверцев?! И вот грянуло. Запылали восставшие Славянск, Донецк, Луганск, Одесса. Бронированная тьма из Киева двинулась на русских "террористов"- мирных коренных жителей, не желающих покориться красно-коричневым нелюдям. За несколько дней до святого праздника 9 мая по Украине вновь, как и семь десятилетий тому назад, зашагали "солдаты группы "Центр" — эсэсовцы Яроша, Тягнибока, Турчинова, Тимошенко, Кличко.
Верх бесстыдства, лжи и наглости демонстрирует не один Киев. Словно с цепи сорвался и "благообразный" Запад, открыто поощряющий и покрывающий неофашистов и развязанный ими геноцид русского народа. Новых, невиданных форм и значений достигла информационная война: отныне в ней нет и, похоже, уже никогда больше не будет ни правил, ни норм, ни приличий. Бесовское исступление, да и только!
В минувшую пятницу пролилась первая "большая кровь" ополченцев-одесситов. Украинская трагедия вступила в новую, страшную фазу. Женевские четырехсторонние соглашения по Украине от 17 апреля не просто нарушены — они убиты и похоронены! Возможности мирного "развода" сторон сведены к нулю. Зло геометрически умножается. У России практически не остается пространства для дипломатического маневра. Единственный выход — принуждение к миру силой.
Что же мешает Путину сделать очередной смелый и, в-общем-то, назревший шаг? Почему вместо него говорит Песков? Что скрывается за молчанием нашего "национального лидера"?
Позволю себе предположить, что только теперь, только в эти дни и именно на этом огненном рубеже перед Путиным по-настоящему открылась страшная Божия правда: о мире, стране и о нем самом. Мир, западный мир, в который он искреннее верил, которому молился, с которого по инерции брал пример и снимал мерку, как оказалось, "лежит во зле", и правит в этом мире никакое не международное право, а "право самого сильного и хищного зверя". Россия — объективно слаба. Она изъедена червями коррупции и измены, ограблена, истощена и оболгана. Сам президент окружен "квазиколониальной" (его термин) элитой и "национал-предателями"; последние частью уже убежали "за бугор", частью перекрасились для вида в оранжево-черные цвета, частью затаились, дожидаясь команды "оттуда" или удобного момента, чтобы нанести Путину смертельный удар в спину.
А тут еще санкции. Можно сколь угодно долго успокаивать себя в том духе, что они нам нипочем, и даже, мол, подстегнут развитие собственного производства, но:
Во-первых, для создания собственной сбалансированной экономики необходима не только политическая воля и болезненные реформы (пока что нет ни того, ни другого), но и немалые ресурсы. Между тем, ясно, как божий день, что Запад перекроет все каналы и надавит на все "нервные узлы" колониальной зависимости России, чтобы максимально затруднить и наши экономические реформы, и перевооружение русской армии, и социальные программы. Насущные преобразования Путину, нравится ему это или нет, придется проводить в условиях жесточайшего противодействия извне и изнутри, а это, признаться, нелегкий для него выбор.
Во-вторых, президент понимает: у него как инициатора крутого исторического поворота России из небытия в бытие до сих пор нет собственной политической опоры и социальной базы. "Единая Россия" и ОНФ гордятся разве что для политических презентаций и телевизионных шоу; при первой же опасности от них может остаться меньше, чем от КПСС в 1991 году. Вновь, в который раз подтверждается та истина, что в России не выживают политические институты, создаваемые сверху — они мгновенно обюрокрачиваются, оплывают "бюджетным жиром" и сливаются с чиновничьим аппаратом, "бесконечно далеким от народа". Не открылась ли и эта правда перед взором Путина, когда он обнаружил себя на краю пропасти?
В-третьих, слаба надежда и на ближайшее "дружеское" окружение. Все эти тимченки и ротенберги хороши, пока все о’кей. Как поведут себя "други атамана" под внешним нажимом или угрозой потери "кровно нажитых" миллиардов? Все ли из них и долго ли будут держаться? И как тут не вспомнить крылатое: "У России только два друга — армия и флот"? Как не вспомнить о печальных судьбах венценосных предшественников Путина, преданных и проданных "ближайшим и вернейшим" окружением? Да, тяжкие думы!
В-четвёртых, в новых условиях Путин ощущает себя как никогда одиноким — такова цена "ручного управления" великой страной в великое переходное время. Волею Промысла он оторвался, отпочковался от породившей и возведшей его на престол неолиберальной среды. Но, потеряв одно, он не приобрел другого. Высокие рейтинги доверия народа, популярность среди западных традиционалистов, Крымская эйфория — все это слишком шатко и временно, чтобы послужить надежной базой и защитой "восставшему из пепла Путину". Нет у него, увы, столь почитаемой им "системной опоры", вернее, потенциально такая опора есть, и есть все предпосылки для ее создания. Но это еще не решение, это всего лишь возможность решения. Кажется, само Провидение на узком, как лезвие бритвы, перешейке между "Путиным до" и "Путиным после" Крыма оставляет ему последний и единственный шанс личного подвига и… личного спасения. Это шанс смелой и решительной мобилизации воспрявшего от векового сна русского народа, путь прямого диалога с людьми через голову олигархов, политических призраков и клоунов, путь честного покаяния и жертвенного служения. Такой выбор и такой разговор только и может быть услышан, понят и принят русским народом!
Наконец, в-пятых, Путину как воздух нужна легитимность нового порядка и невиданного прежде уровня. Легитимность, не побоюсь этого слова, самодержца. И опять: другого выбора нет. Вернее, всегда, конечно, остается путь предательства, отката "на исходные", но… боюсь, лично для него и здесь последние мосты сожжены, и бывшие "кураторы" не простят своему выдвиженцу вопиющего неповиновения и строптивости. Как обеспечить легитимность, — отдельный вопрос. Он одновременно и невообразимо сложен, и по-детски прост. Мне видится следующее: если считать, что все режимы в России после свержения монархии в 1917 году нелигитимны (включая, разумеется, и нынешний), почему бы не обратиться к опыту Смутного времени и не избрать себе всем миром Царя? А что? Соберем земский собор и изберем. Не генсека, не президента, не еще какого-нибудь "электорального выкидыша от лукавого", а натурального миропомазанного Русского Царя, выдвинутого народом и Богом, "Его же пути — не наши пути"?!
Подумаем об этом, братья. Скорбей и нападок, конечно, натерпимся — к бабке не ходи! Вони будет по всему белу свету и, особенно, из либеральных нор — жуть! Но ничего, переживаем и это. Не впервой. Зато давно назревшая мобилизация Русского мира обретет себе законного главу, Путин — столь недостающую ему уверенность, а патриоты — утраченное звено в несущей ужас врагам и славу России триаде: "За Веру, Царя и Отечество!"
Переправа 5.05.2014
