Одесское всесожжение
Сергей Черняховский
Одесское сожжение произошло через пять дней после Дня Холокоста. Холокост – это не еврейское, а древнегреческое слово и от него – английское. В переводе оно означает "всесожжение".
Украинские нацисты просто использовали опыт гитлеровских концлагерей: сделали один большой крематорий. Только интенсифицировали процесс – сжигали жертвы живыми, не дожидаясь, пока они задохнутся от газа. Так что гитлеровцы все же были гуманнее: умерщвляли относительно безболезненно, а сжигали только мертвых. Правда, практику сожжения людей живыми в домах и сараях использовали и бандеровцы, и петлюровцы.
Грозить на будущее – "Вы ответите" – не продуктивно: угроза – оружие слабых. Но выводы делать надо – нужно и карать, и принимать меры, чтобы подобное не могло повториться уже в России.
Одесский холокост начинался на киевском Майдане – и начинался с разговоров о недопустимости применения оружия против мирных граждан, против тех, кто объявлял себя мирными гражданами. Его и не применили. В результате они захватили власть и применили оружие против остальных.
Ганди когда-то говорил: самое большое, что может сделать ненасилие – это оставить насилие безнаказанным. Насилие безнаказанным оставлять нельзя. Даже когда оно претворяется ненасилием. "Кто из нас не отважился драться – отважился умирать".
Если бы зимой националисты были сожжены на Майдане в захваченных ими зданиях – они никого не смогли бы убивать ни в Одессе, ни в Донецке, ни в Луганске. У украинских убийц есть покровители в ООН, Совете Европы и в столицах западной коалиции. Но и них есть и защитники в Москве: те, кто проводил митинги поддержки и поднимал на них нацистскую символику и кричал нацистские приветствия – от Немцова до Зубова.
Причем, те, кто поддерживал Майдан и нацистов, немногим ранее проводили свои "мирные шествия" на Болотной площади. И возмущались тем, что некоторые из их активистов и боевиков оказались изолированы и осуждены.
Осуждены оказались не главные, а рядовые. Но ведь не сам Ярош и не сама Тимошенко либо Аваков жгли живых людей в Одессе. А девушки, весело разливавшие зажигательную смесь, могли по наивности действительно верить, что участвуют в борьбе против придуманных пропагандой "террористов".
Только тем, кого они сожгли, от этого было не легче.
То, что было на Майдане в феврале, и то, что было в Одессе в мае – это все то, что готовили Москве и России организаторы "болотных протестов".
Если бы их не остановили два года назад в мае, Москва давно уже выглядела бы как сегодня Киев, а несогласных расстреливали бы снайперы и жгли заживо "болотные боевики".
Причем, они тоже говорили бы что-нибудь о "террористах", "антидемократических силах" или "сталинистах" – еще летом 2011 года на их сайтах размещались проекты законов о люстрациях, согласно которым последние должны касаться бывших членов КПСС, членов "Единой России", бывших сотрудников КГБ, а заодно и ФСБ.
В современном мире война, в том числе и гражданская – это война терминов. В мирного гражданина нельзя стрелять, но если назвать его сепаратистом, то уже можно. Против населения армию как будто бы нельзя применять, но если назвать протестующего диверсантом соседней страны, то уже можно.
Дело не в том, чтобы жаловаться на "двойные стандарты" – двойных стандартов вообще не бывает. Ни США, ни марионеточное киевское правительство не применяют двойных стандартов. Они применяют четкие и однозначные: свой – это мирный протестующий или возмущенный гражданин, отражающий нападение вооруженных террористов. Чужой – это террорист, сепаратист, и даже если у него с собой нет оружия – значит, он его спрятал. Или делает вид, что он мирный, а на самом деле прикрывает собой диверсанта-снайпера.
Если в некой стране у власти не твои клиенты, значит их свержение – это мирный протест граждан и против него применять силу нельзя, даже если у него в руках оружие. Если у власти в стране твои марионетки – значит протест против них заведомо инспирирован внешними силами, стремящимися к экспансии.
Если мирных протестующих граждан избивают и заживо сжигают твои наемники из других регионов страны – значит, это вставшие на защиту родного города одесситы.
Если мирные жители Одессы собирают подписи за проведение референдума о федерализации страны – значит, это вовсе не мирные одесситы, а засланные из-за рубежа диверсионно-террористические группы.
Этому даже не нужно ни удивляться, ни возмущаться. Это просто факт реальной политики.
Это только российские СМИ умудряются использовать неоправданно цивилизованную лексику для абсолютно неадекватного обозначения происходящего. Они все еще говорят о какой-то киевской власти, о каких-то украинских военных, о какой-то украинской армии – хотя понятно, что бои против сил самообороны ведут даже не столько бывшие военные несуществующей украинской армии, сколько отряды нацистских боевиков. Бандформирования и наемники частных олигархических структур. Даже тот же "Правый сектор", который так или иначе претендует на роль некой идейной силы – это всего лишь сданные Ярошем в аренду Коломойскому наемники.
Вещи все же нужно называть своими именами. В Киеве нет ни самопровозглашенной, ни несамопровозглашенной "киевской власти". Потому что нет государства.
Есть группа лиц, свергшая хорошее или плохое законное правительство и пытающаяся распространить свою полуиллюзорную власть на всю территорию страны.
Степень их властности зависит не от права и не от законности их объявления властью – она зависит от того, кто согласен признавать их властью, а кто нет.
Сам их приход на официальные посты незаконен и является преступлением. Соответственно, подчинение их приказам, даже когда они имеют форму законных приказов и распоряжений, уже есть преступление.
На Украине нет военных, потому что там нет армии, поскольку армия – это те, кто подчиняется присяге и выполняет приказы своего командования. Если бы на Украине сегодня была армия – она либо выполняла бы приказы верхового главнокомандующего – Януковича, либо, за его отсутствием, не выполняла бы ничьи.
Если некая воинская часть или армейское подразделение выполняет приказы объявивших себя властью Турчинова и Яценюка – значит, она перестает быть воинской частью, потому что выполнение этих приказов уже есть нарушение присяги.
Значит, осуществляя ту или иную операцию против кого-либо данное подразделение действует не как воинское формирование, а как бандформирование, покинувшее место своей дислокации (то есть – дезертировавшее) и приступившее к участию в неком преступлении.
То есть они – либо бандиты, либо наемники частных структур. Отсюда те, кто им противостоит – это, напротив, подразделения, возможно – добровольные, выступившие в защиту законности и конституционного строя.
И отсюда любое использование бывшими военными оружия против защитников конституции и законности, то есть сил самообороны – есть уже акт антиконституционной деятельности и воинского преступления. А любое использование оружия против них – есть подавление их антиконституционного мятежа.
Военные, нарушившие присягу и перешедшие на сторону киевских мятежников, уже есть преступники. Поэтому никакие международные права и конвенции на них не распространяются. А использование ими оружия по факту незаконно и есть преступление.
Их сегодняшний мятеж может увенчаться успехом. И они вполне могут успеть получить обещанные им деньги, за которые они отреклись от данной ими присяги.
Но пока Украина горит на костре. Горят живые люди – и горят остатки страны. А бывшие военнослужащие украинской армии, ставшие бандитами и наемниками – одни из тех, кто сегодня ее жгут.
Завтра 7.05.2014
