Выступление в Меркурий-клубе
Сергей Глазьев
С тем, что страна должна выйти из кризиса, никто не спорит. Дискуссия начинается там, где идет обсуждение путей выхода из сложившейся ситуации. Именно такая атмосфера живого, заинтересованного разговора и сложилась на очередном заседании «Меркурий-клуба», который под председательством академика РАН Евгения Примакова прошел в Центре международной торговли.
Особый интерес собравшихся, среди которых было немало ведущих российских экономистов, вызвало выступление советника президента России академика Сергея Глазьева. Определенную интригу ему придало вступление, в котором академик Глазьев подчеркнул, что высказывает свою личную точку зрения, которая созвучна мнению многих экспертов и ученых, но ни в коем случае не может считаться официальной.
Основной тезис экономиста сводится к тому, что главная и вопиющая проблема сегодняшней ситуации заключается в большом нарастающем разрыве между нашими возможностями и печальной реальностью. По объективным ограничениям факторов производства мы должны были бы сегодня иметь плюс пять процентов прироста ВВП, плюс десять – двенадцать процентов прироста инвестиций и т.д. В действительности мы имеем те же цифры, но со знаком минус. Этот разрыв между возможностями и реальностью усугубляется также разрывом между декларациями и результатами. По объективным факторам производства у нас нет ограничений, но загрузка производственных мощностей составляет всего 60 процентов. Скрытая безработица на предприятиях обрабатывающей промышленности – до 20 процентов. У нас нет сырьевых ограничений. А научно-технический потенциал используется в лучшем случае на одну пятую. То есть объективно основным фактором, сдерживающим наше экономическое развитие, является нехватка денег, а конкретно – нехватка долгосрочного кредита.
Мы сегодня единственная крупная страна в мире, где нет роста. Везде – и в Америке, и в Европе, и в Китае идет освоение нового технологического уклада, идет форсирование инвестиций в новые технологии, а мы лидируем пока только по оттоку капитала. Россия потеряла в прошлом году 150 миллиардов долларов, в этом году цифра будет примерно такой же. И причина этих бед заключается в неадекватной денежной политике.
Нам была навязана политика таргетирования инфляции посредством манипулирования процентной ставкой и отпусканием рубля в свободное плавание. Мы видим, что попытки бороться с инфляцией путем повышения процентной ставки никакого успеха не имели и иметь не могли. Политика Центробанка с помощью манипуляции процентной ставкой снизить инфляцию и стабилизировать курс не имели успехов на практике, да и в теории они не могли принести пользу. В общем, все эти нестыковки, когда переход к таргетированию инфляции обернулся прямой противоположностью, – ставили задачу снизить инфляцию до 4 процентов, а получили 20 процентов, – все это научное сообщество прогнозировало, предсказывало, и это было для ученых очевидно. Также было очевидно, что последствием этой политики станет падение производства и снижение инвестиций. Этого не могло не произойти, потому что повышение стоимости денег, а именно процентной ставки, выше нормы рентабельности практически во всех отраслях промышленности, кроме экспортно ориентированного добывающего, химико-металлургического комплексов, фактически отрезали реальный сектор от кредитов и тем самым подсадили производственную сферу с точки зрения возможности финансировать даже простое воспроизводство. Неизбежным результатом такой политики стала стагфляция, куда мы попали, несмотря на резкую девальвацию рубля. Это, кстати, тоже уникальный пример в мире, когда двукратная девальвация не повлекла за собой оживления в экономике.
Почему так происходит? Потому что вслед за снижением денежной массы следует снижение деловой активности. Попытки найти какое-то серьезное обоснование этим решениям наших денежных властей успеха не имеют. Дискуссии на эту тему не проводятся. Зато в научной литературе можно найти массу примеров того, что попытки бороться с инфляцией путем сжатия денежной массы всегда дают стагфляцию.
Причина, почему такая политика проводилась, заключается в одном забавном документе. Это рекомендации Международного валютного фонда, подписанные 1 октября. Именно в этих рекомендациях и были прописаны все те меры, которые были нашим Центробанком предприняты. Собственно, никакого другого обоснования экспертному сообществу, которое занимается вопросами макроэкономической политики, найти не удалось. Нет ни научных обоснований, ни здравого смысла. И нынешняя ситуация стала очевидным результатом этой нелепой системы мер.
Что нужно сделать для того, чтобы выйти из этой ситуации? Во-первых, необходимо исправить ошибки. Нужна стабилизация курса. Хотя бы на том уровне, который есть. Конечно, спекулянты могут сегодня начать атаку в обратную сторону. Для них важно раскачивать рынок. Нам же для экономического подъема нужен стабильный курс. Нужно снижение процентной ставки и увеличение денежного предложения.
Проблема однако в том, что в рамках нынешней системы регулирования мы не застрахованы от перетока кредитов, которые ЦБ вливает в экономику, на валютный рынок. Сейчас, например, большая часть кредита (практически три четверти) от того, что ЦБ вливал в экономику, перетекла на валютный рынок. Из этого следует очевидный вывод: если мы хотим вложить деньги именно в экономику и снизить процентные ставки, нам необходимо застраховать этот денежный поток от перетока на валютный рынок. Иными словами, нам нужны валютные ограничения. Причем избирательные валютные ограничения, ориентированные против спекулятивных атак. Такие ограничения применяются во многих странах: это и временные фильтры на вход-выход капитала, это и налог на валютно-финансовые спекуляции, который в ряде стран уже внедрен, и известные меры банковского контроля и надзора.
Второй момент. Решение всех задач, стоящих перед нашей экономикой, требует притока кредитов. И вопрос снижения процентной ставки должен быть жестко увязан с контролем за целевым использованием денег, которые государство вливает в экономику. Мы можем относительно гарантировать только один канал – бюджетный.
Но бюджета для решения проблем демонетизации экономики явно не хватает. Сегодня дефицит денежной базы составляет примерно одну треть от ее величины. И никакие бюджетные вливания не могут компенсировать демонетизацию, которая происходит в денежной сфере. Но для того, чтобы обеспечить приток кредитов отраслям реального сектора, необходимо контролировать целевое использование денег для того, чтобы они не перетекали ни на валютные спекуляции, ни в финансовые пузыри, ни на прочую спекулятивную деятельность.
Мы предлагаем многоканальную систему кредитов, которая была бы доступна для предприятий реального сектора под низкие процентные ставки. Таких каналов можно назвать пять.
Первый из них, где рисков нет вообще, – это предприятия ОПК. У них есть госзаказ. По такому каналу деньги вообще могут кредитоваться под 0,5 процента.
Второй канал – проектное финансирование. Там есть правительственный контроль. Поэтому и тут тоже ставка может быть снижена практически до ноля.
Третий канал – импортозамещение. Нам нужна программа импортозамещения, которая тоже должна работать по этому каналу.
Еще один канал – ипотечное кредитование с механизмами контроля за целевым использованием денег.
И наконец – замещение иностранных кредитов. Мы должны заместить те кредиты, которые уходят из внешних источников, внутренними по таким же каналам целевого использования кредитов.
Можно сказать, что основной тезис Сергея Глазьева сводится к тому, что нынешние кризисные явления можно преодолеть, дав экономике больше денег. Хочется верить, что его слова будут услышаны и станут официальной точкой зрения. И вскоре мы будем вспоминать обо всех этих проблемах, как о трудном периоде из недавнего прошлого.
tpp-inform.ru 03.04.2015
