НОВАЯ ПЕРЕСТРОЙКА ПРИЗВАНА РАЗРУШИТЬ РОССИЮ

Андрей Фурсов

Вопрос: Горбачев-фонд и Комитет гражданских инициатив подготовили доклад "Ценности перестройки в контексте современной России", в котором заявляют, что стране необходима и — даже неизбежна — новая перестройка. Чем была перестройка в СССР, и чем это может быть сегодня?

Андрей Фурсов: Если давать определение перестройке, то, на мой взгляд, это сознательное превращение структурного кризиса в системный, который окончился разрушением Советского Союза и советской системы.

Сам Горбачев говорил, что главной задачей своей жизни он всегда считал разрушение коммунизма. Хотя это, конечно, ложь, потому что ему, когда он был советским чиновником, в голову такое не могло бы прийти. Это называется "хорошая мина при плохой игре". Можно предположить, что те, кто говорит о новой перестройке, они предполагают, что это должно быть разрушение России, так как та перестройка разрушила СССР.

Вопрос: А у самой перестройки были какие-то "официальные" причины?

Андрей Фурсов: В 85-м году о перестройке никто не говорил, о ней заговорили чуть позже. Но вообще, если говорить о перестройке – это серьезный разговор о базовых противоречиях советского общества, о том, что возник структурный кризис, который горбачевщина превратила в системный.

Нобелевский лауреат Василий Леонтьев здесь работал несколько недель и пришел к выводу – да, у Советского Союза есть серьезные структурные проблемы в экономике, но нет ни одной проблемы, которая требует системных изменений. То есть, на самом деле, горбачевская позиция была неадекватна.

В этом смысле показательными являются высказывания Александра Николаевича Яковлева – другого "прораба" перестройки – его слова полностью опровергают то, что говорил Горбачев тогда, и то, что говорит его команда сегодня. В одном из его последних интервью Яковлев откровенно признавал, что объективных экономических причин для перестройки не было, что горбачевская команда просто хотела уничтожить коммунизм.

И есть другое потрясающее высказывание – Яковлев говорил, что перестройкой они разрушали не только Советский Союз, но и тысячелетнюю модель всей русской истории. И в этом контексте то, что говорится о необходимости Перестройки-2, — это прямое указание на то, что русскую модель все-таки недоразрушили. И новые перестройщики пытаются сегодня доделать то, что не доделала перестройка тогда.

Вопрос: В то время было провозглашено еще и так называемое "новое мышление", которое по факту оказалось политикой уступок Западу – в наше время о "новом мышлении" возможно говорить?

Андрей Фурсов: "Новое мышление" было сдачей позиций советской системы, это было прямое предательство. И в нынешней ситуации об этом говорить невозможно, потому что мы заняли четкую позицию по сирийскому вопросу, по украинскому кризису, по многим другим вопросам. Это движение в противоположную сторону от того, что было сделано в перестройку.

Вопрос: Как раз об угрозе Запада — по мнению авторов доклада, России необходимо отказаться от опасной конфронтации с Западом, возродить демократические институты и политическую конкуренцию, избавиться от чрезмерной централизации власти…

Андрей Фурсов: То, о чем говорится в концепте – это, по сути, подготовка России к полной капитуляции перед Западом, к сдаче позиций, которая на этот раз обернется расчленением страны и установлением здесь власти транснациональных корпораций. Собственно, горбачевская перестройка и работала на это, но она не доработала.

После 91-го года у Запада была эйфория, и Клинтон сформулировал ее таким образом в 95 году, выступая перед американскими военными: "Мы позволим России быть. Но мы не позволим ей быть великой державой".

И в 90-е годы Россию от окончательного распада спали несколько факторов: эта американская эйфория, то, что у нас оставалось ядерное оружие, китайский фактор, и, наконец, еще одна деталь – американцы полагали, что сохранение централизованной России позволит им более эффективно выкачивать из страны средства и ресурсы. Затем американцы отвлеклись на Ближний Восток после событий 11 сентября, и Россия получила время, чтобы вдохнуть. И то, что мы имеем сейчас – результат того, что мы успели вдохнуть.