День нероссии
Сергей Черняховский
Только нездоровое общество может ежегодно праздновать День Расчленения Страны. У нас подросло уже целое поколение, которое толком не может понять природы этого странного «праздника» — ну, да, лишний выходной, народные гулянья, пиво, шарики и рок-концерты на открытом воздухе… Однако, чем дальше, тем назойливее звучит внутренний вопрос у граждан страны: а что празднуем-то?
Официальный повод — 12 июня 1990 года тогдашние депутаты Верховного Совета РСФСР провозгласили Россию суверенной и независимой. Как уже давно шутят в народе – независимой от самой себя. Потом, через год, 12 июня 1991 года 58% пришедших к избирательным урнам граждан опустили в них бюллетени, высказавшись за избрание президентом РСФСР Бориса Ельцина. При наличии еще пяти кандидатов.
Ельцин тогда получил большинство голосов и власть. А граждане (и Россия) – потеряли мировое лидерство и треть своей территории.
Они (и Россия) утратили роль форпоста мирового прогресса. Они (и Россия) – утратили свое положение альтернативы другим политическим системам. Они (и Россия) утратили роль лидера в научно-технической сфере. Все мы утратили ощущение строящих плацдарм будущего. Мы оказались разделенным народом. Народом, который даже перестал быть самым читающим в мире.
В 70-е годы, известный американский экономист Джон Гэлбрейт, посетив СССР сказал, что здесь создан прообраз общества будущего, к которому человечество еще не готово.
С тех пор власть России четверть века пытается навязать стране в качестве образцов для подражания образы прошлого, от которого и Россия, и все остальные страны, если не вспоминать о самых отсталых – давно уже отказались.
США чтят и торжественно отмечают 4 июля – День провозглашения Великой Декларации Независимости США. Франция чтит и отмечает 14 Июля – День взятия Бастилии – День Великой Французской революции.
Будет или нет в будущем Россия отмечать как свой основной праздник день Великой Октябрьской Социалистической революции – покажет время. Ведь еще в 1985-м году вряд ли кто-нибудь верил, что вскоре Рождество будет отмечаться на государственном уровне.
Безусловно, День России должен быть и сегодня.
Вопрос в том, что 12 июня — особенно с той мотивацией, которая используется сегодня – предельно неубедительная дата. И на роль Дня России – абсолютно не подходящая. Когда это был день принятия «Декларации о государственном суверенитет России» — было понятно, о чем идет речь. Хотя непонятно, что тут праздновать.
То же касалось и названия «День Независимости России» – потому что никто никогда не понимал, от чего была эта независимость. Все равно что человеку праздновать день его отречения от собственных детей или каких-то важных внутренних органов.
Англичанам не приходит в голову праздновать день независимости от Индии, французам – день независимости от Алжира. Тем более – что отсеченные от России Украина и Грузия, равно как Прибалтика и другие республики – это совсем не Алжир и не Индия.
В конце концов, первые названия не прижились – и 12 июня превратился в просто День России. Никто не спорит День России – действительно сам по себе достоин празднования. Только непонятно, как праздновать День России – в день начала ее официального расчленения?
Однако сегодня очень странно увязывать это относительное улучшение с событием 12 июня 1990-го года.
Мы помним, как один из бывших президентов России, который, несмотря на его отторжение обществом, не торопится покидать политический Олимп, умудрился в новогоднем поздравлении объявить Россию «молодым государством с двадцатилетней историей».
Наш мудрый народ лишь хмыкнул на эту благоглупость — уж он-то понимает, что Россия и как страна, и как государство возникли несколько раньше.
Он и сейчас подсознательно понимает, что «суверенитет и независимость России» оказались ее суверенитетом по отношению к себе самой – и в географическом, и в историческом отношении. Ее независимость – независимостью от собственной истории, ее подвигов, ее исторической роли.
Но независимость от себя самого – это уже из области психиатрии – распад государства и территории вполне сравнимы с распадом сознания душевнобольного человека.
Результатом суверенитета России от СССР – стал распад СССР – то есть, России.
Судя по всем данным двадцатилетних опросов на эту тему, никогда большинство общества в России не поддерживало этот раздел, и большая часть народа сожалеет о гибели СССР.
В марте 1992 года 66 % граждан России говорили, что сожалеют о прекращении существования СССР, и лишь 23 % сожаления не высказывали.
Причины не в том, что от распада был получен выигрыш. Они проще – и печальнее. Дело в том, что 45 % сегодняшнего населения– это те, кто тогда 17 марта 1991 года еще не принимали участия в голосовании за сохранение СССР.
Увы, не все из тогдашних проголосовавших дожили до сегодняшнего дня — кто-то ушел просто по возрасту, кто-то – не пережил тогдашних неурядиц – гражданских войн, нищеты и голода, которые пришли в страну после ее раздела. Во всяком случае – и средний срок жизни в стране после 1991-го стал катастрофически короток, и избыточная смертность достигла в среднем 800 тысяч человек в год.
Представляете, после обретения «суверенитета» Россия ежегодно теряла столько же людей, сколько всего было расстреляно по политическим статьям за период с 1921 по 1953 годы!
Объясняя свое сожаление, люди говорят о разрушении единой экономической системы – таких 48 %, о том, что они потеряли чувство принадлежности к великой державе – 45 %, что возросло взаимное недоверие и ожесточенность между людьми – 41 %, разрушены связи с родственниками и друзьями – 34 %, утрачено чувство, что «ты повсюду – как дома» — 20 %, Трудно стало свободно путешествовать, поехать на отдых – 18 %.
Последний показатель особенно символичен – специально для тех, кто упрекал СССР в ограничении свободы передвижения.
И мало кто верит, сегодня в либеральную мантру о том, «крах СССР был неизбежен». Сейчас с этим согласны 33 % населения – но 53 % уверены, что раздела страны можно было избежать.
При этом о своем одобрении Беловежских соглашений, которые объявили о прекращении существования Советского Союза, говорит лишь 16 % граждан. Тогда как уверенно осуждают эти соглашения почти в четыре раза больше – 54 % населения. Остальные 30% родились уже после распада и смутно понимают, что такое СССР
Собственно, границы практически всех республик СССР в качестве границ самостоятельных национальных государств были не обоснованы ничем, кроме старых административных границ в СССР, которые играли чисто хозяйственную роль. Но для РФ эти границы были обоснованны в еще меньшей степени.
Российская Федерация теряла огромные территории, чье вхождение в собственно старую Россию некогда и никем особенно не подвергалось сомнению: Юг и Восток Украины, часть Узбекистана, значительную часть Прибалтики, с историческими городами, входившими в состав российских земель еще восемьсот лет назад, север Казахстана. Русские действительно стали самым крупным в мире разделенным народом, десятки миллионов представителей которого оказались за пределами того, что теперь стало называться Россией.
Причем, в отличие от ситуации, когда колониальные империи теряли свои заморские провинции, где оставались их поселенцы и дети их поселенцев, — русскоязычное население на территории республик состояло не из представителей колониальной администрации и имущих эксплуататорских классов, а составляло костяк именно трудящегося населения.
Народу России предлагалось изменить свою самоидентификацию не только в привязке к той или иной территории, — но изменить идентификацию своей роли, заменить ощущение народа-просветителя и созидателя ощущением чуть ли не народа-оккупанта, колонизатора и поработителя.
Отрицанию подвергалось само значение многовекового собирания земель и защиты населяющих их народов.
Реально, конечно, чуть ли не подавляющая часть народов, объединившихся вокруг триединства старых вятичей, полян и кривичей – то есть, русских, украинцев и белорусов, – практически все эти объединявшиеся старорусские народы объединялись по своей инициативе и своей воле. И объединялись в поисках помощи и защиты. И русско-российско-советское сознание формировалось как сознание народа-освободителя.
Провозглашение суверенности России, т.е. приоритета законов России над законами Союза означало разрушение Союза – и постановку огромного вопроса над всей героической и позитивной оценкой этого процесса и всех этих событий.
Вопрос нависал даже над ролью СССР и советского народа в качестве народа-победителя, спасшего мир от порабощения.
Разрушение самоидентификации человека – есть и разрушение го личности, и разрушение сознания, и разрушения его самого.
Человек, который не помнит и не может ответить на вопрос о том, кто он, не помнит имени, не помнит прошлого, не понимает зачем он находится в данном месте и зачем вообще живет, – такой человек рассматривается окружающими как явно подлежащий лечению. То же самое происходит и с народом, лишенным территориальной и этической оценочной самоидентификации.
Суверенность России, при громком звучании этого слова – означала пересмотр всех оценочно-ценностных составляющих национального самосознания населяющих ее народов. На место исторической и национальной гордости, даже в тех случаях, когда это открыто не артикулировалось – по умолчанию ставилось требование открытого или молчаливого признания собственной вины за собственное существование, своей отрицательной роли в истории и к тому же – своей никчемности.
Миллионы людей объявлялись либо преступниками, либо участниками исторических преступлений, народом, шедшим по принципиально неверному пути, никчемным народом, обреченным на покаяние и раскаяние.
И одновременно с этим происходило разрушение историко-цивилизационных оснований их существования – и цивилизационный-смысловых осей собственной целостности и собственного бытия, как явления исторической истории.
Раздел «Советской империи» привел не к торжеству «русского национального начала», а к его невиданному унижению – как в силу того, что на «самоопределившихся» территориях остались десятки миллионов русских, так и потому, что сама Россия только проиграла от потери своих реально исторических территорий.
И уж логично было бы праздновать в качестве дня России, к примеру, дату призвания Рюриковичей на царство в 962-м. При всей условности этой даты, она все же больше соответствуют историческому статусу Дня России.
Если связывать историю России исключительно с Великорусским государством Северо-Запада – то обоснованнее выглядела бы и годовщина Куликовой Битвы, которую ряд историков считает условной датой основания великорусской народности, либо День Москвы.
Если связывать историю России с общей государственностью единой страны — есть более древняя дата, хотя также обладающая некоторой долей условности. Это День Основания Киева, 1500-летие которого было торжественно отмечено в мае 1982 года.
Но день, который был бы Днем страны, должен воплощать в себе и ее историю, и тождественность, и либо ее государственность, либо ее культуру. Он должен воплощать в себе не тот или иной период ее существования, а ее общую тождественность и общее постоянство.
События 1990-ого года – таковыми, не являются ни в каком смысле.
Увязывать 12 июня с Россией, как таковой – это значит лишь отрекаться от ее тысячелетней истории. От ее исторических областей и территорий. От собственных соотечественников, которые в результате событий именно этого дня оказались отрезанными от Родины и обреченными на роль инородцев, проживающих в чуждых странах.
Страна, отождествляемая с 12 июня – это не та страна, с которой может отождествлять себя народ России и ее граждане. Страна, отождествляемая с 12 июня – это не та страна, за которую можно болеть душой, мечтать о ее будущем и умирать за ее будущее, и за ее прошлое. Страна, отождествляемая с 12 июня – это не Россия. А 12 июня – это не День России. Это день – Нероссии. Чем скорее мы вычеркнем его из календаря и из собственной памяти, тем скорее вернемся в свою собственную страну.
