По Европе бродит призрак радикального исламизма

Максим Шевченко

О. Журавлева― Хорошо. Тогда еще немножко о личной жизни. Про эпидемию как пишут слушатели, московских студентов, которые уезжают в Турцию, чтобы по версии СМИ пересечь границу и примкнуть к ИГИЛ. Вы говорили, когда обсуждали Варвару Караулову, что это какая-то история индивидуальная. Теперь вроде как появилась схема…

М. Шевченко― Как индивидуальная. Когда тысячи уже находится граждан РФ.

О. Журавлева― Нет, отец пошел, добился того, чтобы ее из Турции забрать. В этом смысле индивидуальная.

М. Шевченко― Это нельзя было сделать без ее воли. А она совершеннолетняя гражданка, поэтому это Варвара захотела вернуться. Никакой бы отец на земле не мог бы помимо воли забрать 19-летнюю молодую женщину, которая обладает полноценными правами, и которая могла бы попросить в Турции политического убежища, например. Она решила этого не делать. Она решила вернуться. Не надо на ее отца стрелки переводить. Это было полностью ее решение. Хотела бы – сопротивлялась бы. Не вернулась бы. Захотела вернуться – теперь пусть как говорится тут и живет.

О. Журавлева― Ну вы в принципе рады, что так закончилось.

М. Шевченко― Да мне все равно. Я считаю, что человеческая судьба она является личным достоянием человека. Я против того, чтобы все люди жили… Мы возвращаемся в какое-то странное патерналистское общество.

О. Журавлева― Опять о вмешательстве в личную жизнь.

М. Шевченко― Государство должно каким-то образом заботиться о том, чтобы его граждане не ездили, куда не надо, возвращать их. Да не должно это делать государство современное.

О. Журавлева― А как быть.

М. Шевченко― Человек сам отвечает за свои поступки. Если ты совершаешь преступление, всем же всем сказано, всем известно. Девушки образованные, философию изучала, все знает. Добро, зло, грех. Благодать и так далее. Видела видео, как ей напоминают, там, где головы режут. Видела многое другое, читала, слышала. Принимает решение – едет. Дальше как сказано в русской классике: если ты не расстреливал несчастных по темницам, то к тебе претензий никаких нет. Куда бы ты ни ехал. Если ты расстреливал несчастных по темницам или оправдывал расстрелы несчастных по темницам, это уже совсем другой разговор. То есть сам факт перемещения людей по миру, чтение ими книг, высказывание определенных взглядов не является преступлением. Преступлением является преступление против личности, против государства, против имущества и так далее. Покушение на свободу, на жизнь, на не принадлежащее тебе имущество. Это преступление. Я вообще считаю, что не надо судить за намерения.

― Уехали, пусть уезжают. Я считаю, что надо вообще им открыть ворота, пусть кто хочет отсюда туда едет. Ради бога. Вот въехать обратно должны быть у них серьезные проблемы. Въезжая, они должны рассказать, что они там делали. Не участвовали они в расстрелах, казнях, не оправдывали они это. Если люди уезжают в другую страну, почему в Америку можно ехать, в Израиль можно, в Аргентину можно. В ЮАР можно, а туда нельзя. Поверьте, суннитское государство все равно будет создано. Рано или поздно. Через год, через 10 лет, через 20 лет, и все равно РФ когда-либо придется его признавать. Сейчас там есть эксцессы.

О. Журавлева― То есть террор это естественный признак молодого государства.

М. Шевченко― Это чудовищный, отвратительный естественно призрак, и призрак, который бродит, по Европе бродил призрак коммунизма, обосновался в России. А это призрак исламизма радикального, который тоже очень долго бродил по миру. Теперь он обосновался там, на развалинах Ирака и Сирии. И поверьте, что нет совокупной мощи государств, как не смогли страны Антанты справиться с большевистской Россией. Но просто не смогли даже консолидироваться. Потому что каждый друг друга подталкивал, Франция — Англию, Англия – Францию. США – Японию. Давай ты начинай. Нет, ты начинай. Вот японцы выделили две дивизии. Оккупировали Дальний Восток. Без энтузиазма, потом оттуда уехали. Эти высадились в Архангельске. Какие-то греки в белых юбочках высадились в Одессе.

Так что над ними григорьевцы с махновцами чуть не поумирали от хохота, до сих пор осталось в фольклоре эти греческие войска. Тем более что греки это делали совсем без желания. Там население было греческое в основном, греческо-еврейское, им родственное, дружественное. Поэтому кто сейчас будет заниматься ИГИЛ. Я вас уверяю, что радикализм гражданской войны, так или иначе пройдет. И, так или иначе, придется что-то делать. С этим пространством и с этими политическими форматами. В Багдаде сидит некий халиф, человек, который называет себя халифом. Правда. Он самозванец. Он не избирался никем никогда, халиф должен избираться. По этому поводу большие дискуссии ведутся. Но халиф без Мекки, без Медины это не халиф, стало быть, их удар следующий будет на Хиджаз. На святое место. И их удар неизбежно должен быть в сторону Саудовской Аравии.