ЦЕНТРОБАНК В РАМКАХ СВОЕЙ ФИЛОСОФИИ НЕ МОЖЕТ ОПРЕДЕЛЯТЬ КУРСОВУЮ ПОЛИТИКУ

Михаил Леонтьев

Есть красивая, здравая и позитивная идея – торговать за национальные валюты, в том числе энергоносителями. Но, к сожалению, эта идея никаким образом не подкреплена финансовой, и я бы даже сказал, финансовой философией, которую исповедует наш правящий экономический блок. Несмотря на некоторые небольшие позитивные подвижки в сторону адекватности, концепция состоит в том, что курсовая политика определяется рынком.

И Центробанк в рамках своей философии не может определять курсовую политику, а только смягчает курсовые колебания. Значит, в этой валюте невозможно осуществлять никакую долгосрочную деятельность без ущерба для того, кто эту деятельность осуществляет. Потому что кроме проблем технического характера, существуют такие вещи, как, например, кредитование трейдеров. Оборотный кредит трейдеров, льготный, на условиях лучше, чем они получают в долларах – кто будет представлять? Или их ждёт кредит по ставке 17% или 25% годовых? И какой же идиот будет этим кредитом пользоваться? И второй момент – страхование курсовых рисков. Курсовая политика наших денежных властей отсутствует. Значит, страхование рисков должно быть беспредельно. Что такое страхование рисков — это дисконт. Значит, мы будем нашими товарами за рубли торговать с дисконтом за то, что они торгуются за рубли. Кому это надо?

Поэтому заявления о торговле в рублях практически, логически и концептуально противоречат доктрине финансовой политики, исповедуемой нашим экономическим блоком, начиная с 1991 года. И, к сожалению, своей присяги они ни разу не изменили. Люди же, отвечающие за денежную политику в Китае, к нашей зависти, этой концепции никогда не придерживались.

Юань вполне предсказуем, курсовая политика понятна, риски вполне допустимы. Проблема, что в рублях нельзя работать в долгосрочном плане. Вы представьте себе долгосрочный контракт, заключённый в рублях. Только не к ночи желательно, и не при детях, женщинах и инвалидах. Цены на нефть сами по себе в последнее время являются достаточным риском, потому что они волатильны в силу совершенно отдельных причин. Их можно рассматривать как внешний фактор, не зависящий от нашей воли и сознания. А вот почему наша финансовая политика не зависит от нашей воли и сознания – вопрос гораздо более интересный. Когда мы говорим об общей конъюнктуре, манипулировании ценами, то можем и на мировую закулису ссылаться. Но эмиссией рубля и рублёвой политикой-то ведает не Вашингтон, а какие-то другие люди.

В Китае только сейчас был фондовый кризис. И вроде бы Китай за несколько дней потерял 3,5 — 4 триллиона в долларовом эквиваленте. Казалось бы, обвал, ужас! И что? Они восстановили базовую ставку в 17%? Почему-то им это в голову не пришло. Китайцы стали скупать свои падающие активы и понижать ставку для того, чтобы стимулировать экономический рост.

Притом, что она у них и так, по нашим масштабам, неприлично низкая. При малейших признаках замедления экономики китайцы принимают меры по обеспечению экономического роста. У нас при малейших признаках замедления принимаются меры к убийству экономики — чтобы не мучилась. В России самая гуманная экономическая власть в мире. Она не может видеть мучения экономики, всё время стремится её пристрелить. Ещё надо иметь ввиду, что на пике падения китайский фондовый рынок был на 20% дороже, чем на январь текущего года. Что называется, всем бы такое падение. 20% — это огромный рост за полгода. И прежде чем вещать о «страшном китайском кризисе», нужно обратить внимание на это «маленькое» обстоятельство.

Есть старая американская концепция, что юань занижен. Последнее время курс юаня плавно, осторожно и очень умеренно растёт по отношению к доллару, что вызывает удовлетворение американских партнёров – хоть что-то для них. Девальвация – это самый простой и самый эффективный способ промышленного протекционизма для страны, в которой по разным причинам сложно что-то регулировать руками.

Но при всех многочисленных негативных моментах девальвация, безусловно, является фактором, способствующем импортозамещению. Но для того, чтобы оно было, стране нужен кредит. Вы можете развязать человеку руки и ноги, но если ему шарфиком пережали горло, то он всё равно не будет функционировать. У нас, в результате санкций и девальвации, созданы колоссальные предпосылки, для ускоренного, качественного экономического роста. И всё было бы замечательно, если бы в стране был кредит. Уже можно производить, уже все хотят, но нужны оборотные средства, доступные финансовые ресурсы. А денег нет. Кредит недоступен, потому что ставка кредитования не просто большая, а запретительная.

События вокруг юаня всегда касаются конкретных игроков, и связанных с ними конкретных выгод и рисков. Но это не глобальный фактор. Конечно, если китайская экономика лопнет, а такая опасность теоретически существует — это риск для всей мировой экономики. Для России угроза связана с тем, что Китай, юго-восточная Азия в целом – сегодня стратегическая альтернатива традиционным связям, которые искусственно сворачиваются не по нашей воле.