Из ВЛКСМ – в УНА-УНСО
Сергей Черняховский
Дмитрий Ярош Родился в 1971 году, и как считается – успел побывать и в Пионерской организации и в ВЛКСМ. А потом – вступил в «Народный Рух». А потом – стал одним из основателей и лидеров Тризуба. А потом – образовал «Правый сектор».
Полным названием «Руха» – было «Народний Рух України за перебудову» – «Народное движение Украины за перестройку».
Это – к вопросу о том, где искать корни современного украинского нацизма – в идеологии «перестройки», политике «перестройки» и «движении за перестройку».
В этом отношении абсолютно неудивительно, что сегодня украинский нацизм в России поддерживают и защищают те же люди, которые были в активе «перестройки» четверть века назад и пытаются обелить ее преступления сегодня – это все те же «правозащитники» «псевдолибералы», «Эхо Москвы», «Новая газета», «Телеканал Дождь» и т.д. Хотя родство тех, кто в России себя называет «либералами» и «правозащитниками», активистами гражданского общества» и «московской интеллигенцией» с нацистами на Украине и «Правым сектором» – это особый вопрос.
Дмитрий Ярош был и пионером, и комсомольцем. А стал бандеровцем и неонацистом. Понятно, что в 1980-е годы членство и пионерской организации, и комсомольской – носило противоречивый характер. И зачисляли в них почти автоматически. И были там и действительно молодые коммунисты, и карьеристы, и просто конформисты – и кто угодно. И больше всего – те, кому все было безразлично.
Но конформисты после разрушения СССР не вступали в радикальные политические организации, карьеристы – просто шли служить новой власти и те другие – просто шли либо в уголовники, либо в бизнес, как комсомольские секретари Ходорковский и Невзлин. Что одно от другого часто мало отличалось.
Поэтому Ярош – скорее всего все же был не среди них. Понятно, что абсолютно неизвестно, насколько убежденным в чем либо был именно он.
Но важнее другое: каким должен был бы стать минимально активный комсомолец, имевший потребность во что-то верить и чему –то служить – если его настойчиво убеждают в том, что все, чему его учили до сих пор – было неправильно.
И Компартия – преступная организация. СССР – тоталитарное государство и империя зла. А весь путь, пройденных на данный момент страной – путь лжи, катастрофы и исторический тупик.
Если человеку и обществу объявляют, что пройденный путь – по определению порочен и привел страну к катастрофе, у человека и общества есть три пути самоопределения:
– первый, не согласиться и начать сопротивляться. И такие были – и такие остаются, но это тяжело и сложно – особенно, когда против тебя направлена вся машина информационного террора времен «перестройки» и начала 1990-й;
– второй, стать животным, – то есть пьянеет от изобилия сортов колбасы, возможности поехать на отдых на третьеразрядный иностранный курорт и слушать радиостанцию «Эхо Москвы»;
– третий, приняв под давлением официальной пропаганды тезис о том, что до сих пор все было порочно и преступно, но сохранив потребность в некой идеальной убежденности – искать. Когда же твоя страна и общество свернули с правильного пути – или как минимум, где о когда была некая возможность альтернативного, истинного пути, от которой по ошибке или в силу неких обстоятельств – отказались.
Сначала этот процесс шел в само КПСС и все разнообразие внутрипартийных платформ конца 1980-х гг. сводилось к разнице в определении «точки трагической ошибки» в истории партии и страны.
«Демократическая платформа» читала, что ошибочен был сам выбор социалистической ориентации партии, и особенно – Октябрьская Революция.
«Платформа ЦК», сторонники Горбачева – к 1991 году объявили в подготовленном ими «Проекта Программы КПСС» что ошибочен был сам «раскол между большевиками и меньшевиками».
Ленинградское инициативное движение («Движение коммунистической инициативы» основной ошибкой считали «реформы Косыгина 1965 года».
«Большевистская платформа» – 20-й съезд и политику Хрущева.
«Марксистская платформа» – как трагическую ошибку видели 10-й съезди, поражение «рабочей оппозиции» и запрет существования партийных фракций. Партии утонула в разговорах о прошлом и реальных либо мнимых исторических ошибках – и забыла о будущем. Чем она в результате закончила – понятно и известно.
Но в этому же утонуло ив се общество – и когда как будто бы было объявлено, что главная ошибка – существование само партии большевиков и Октябрьская революция определилось еще два противостоящих сектора.
Один, взявший тогда власть (в 1991 году) утверждал, что хороша была Февральская революция – и плоха Октябрьская.
Другой – оказавшийся тогда в оппозиции и но затвердивший за собой определенное существенное влияние во власти сегодня – утверждал, что все зло было уже в Февральской Революции, и самом свержении монархии.
Есть и те, кто считает, что порочна была и отмена крепостного права, и те, кто считает порочными реформы Петра, и даже те, кто считает злом принятие христианства.
Это уже экзотика – но вполне естественно, что официальное отречение от Октябрьской революции и Советской власти неизбежно ведет к осуждению Красный, а значит – к прославлению белых, а официальное отречение от революции как таковой – к прославлению дореволюционных порядков. Монархии и самодержавия.
Кончится, скорее всего, для России тем же, чем кончилось для КПСС, но сечас речь идет о другом. Подобное самоопределение в альтернативах, существовавших в прошлом – естественно и предсказуемо для России.
Но не для той же Украины или Грузии, или любой другой республики СССР. Формула «Советы плохи, царь и белые хорош» – может оказаться привлекательна для «разочаровавшегося российского комсомольца» (и то – для меньшинства) – но абсолютно чужда для «разочаровавшегося украинского», грузинского, латышского или казахского и т.д.
Потому что если для кого-то в России русские цари и Колчак с Деникиным и могут представлять «несбывшееся желаемое альтернативное» – то для ищущих альтернативу большевикам в республиках СССР – они уж точно такой альтернативой быть не могут.
