ПАТРИОТИЗМ: ГУБИТЕЛЬНЫЙ И СПАСАЮЩИЙ
Грамотные потребители или дети гневных небес?
Круглый стол на тему «Патриотизм, духовность, культура – основы развития России» прошёл по инициативе Изборского клуба 9 сентября 2016 года в подмосковном Красногорске. Как часто бывает в таких случаях, часть докладов была «обо всём и ни о чём», часть, и это люди в своих областях весьма осведомлённые – вообще не имела отношения к обсуждаемой проблематике, хотя и касалась наиважнейших проблем.
Крайне важный аспект затронул философ, общественный деятель, директор Института динамического консерватизма, зампред Изборского клуба Виталий Аверьянов. «Духовность и культура — это в своем начале сущности огненные. Они горят, они зажигают! Русский мир активен, наиболее пассионарные люди идут впереди. В государстве должен жить настоящий, огненный патриотизм», — заявил он. По словам эксперта, выхолащивание, «забалтывание» патриотизма стало одной из причин, погубивших Советский Союз, распад которого повлёк страшные, катастрофические последствия как в глобальном смысле, так и в «человеческом»– многие локальные войны, спровоцированные этим событием, не стихли до сих пор. Последствием ухода СССР как второго цивилизационного полюса с мировой арены стал также предельно опасный однополярный мир, в котором единственного глобального игрока, США, уже никто не сдерживает, не уравновешивает, как это было в двуполюсном постялтинском мире. Как это было в безопасном мире…
Многие присутствовавшие в тот день в зале, думаю, вспомнили свои детство и юность — 70-е, 80-е года XX века. Вспомнили безликие, скорее отталкивающие, нежели зажигающие пламя любви к Родине разговоры классных руководителей, директоров школ, учителей истории, которые и сами не очень-то верили в свои слова. Ведь они – опять же, не будем себе лгать, были как раз из того поколения, которое с лёгкостью променяло Советскую Империю на финскую сантехнику, 20 сортов колбасы и джинсы. Пришли 90-е. И подросшие дети, на полном серьёзе воспринявшие то, что им говорилось, воспринимались как чудики, маргиналы, даже – экстремисты. Хотя они всего-то поверили словам старших, всего-то любили свою великую Родину. Таких оказалось не так уж много. Мозг большинства съел телевизор. При том, что даже само слово «патриот» в какой-то момент стало если не ругательным, то как минимум насмешливым… Быть патриотом, напомню, как-то не очень в тренде было. Все ли помнят то время, когда девочки-школьницы заявляли о том, что хотят быть валютными проститутками, а мальчики – сутенёрам и бандитами? Это не шутка, просто сейчас подзабылось – в том числе теми самыми детьми…
Что теперь? Да, в общем-то, ничего нового. В чём-то – даже хуже. В России по сути запрещена идеология, а базовая функция школы, согласно шокирующему своей откровенностью заявлению одного из глав Минобра, Андрея Фурсенко, — «вырастить потребителя». Дословно: «Главный порок советской школы заключался в том, что она стремилась воспитать человека-творца, задачей же школы РФ является подготовка квалифицированного потребителя, способного пользоваться тем, что создано другими». Искренне надеюсь, что новая руководитель Министерства Образования Ольга Васильева, будучи человеком явно не одних убеждений с Фурсенко и Ливановым, сможет изменить ситуацию к лучшему.
Ибо – да, мы теряем наших детей. Конечно, каждое «потерянное поколение» потеряно по-своему и, строго говоря, их родителей, взрослевших в 90-х самих никто не воспитывал. Скорее – их воспитывали не пуганный цензурой телевизор и двор. Что такое дворы 90-х и начала «нулевых», думаю, особо расписывать не стоит, ибо противно.
Их занятых выживанием родителям было не до того. Но это не снимает ответственности со школы, а наоборот, утяжеляет её. На школу ложится функция духовного, нравственного, патриотического воспитания детей. Эта формула, конечно, сама по себе выхолощена до нельзя, но это не умаляет её актуальности. Всё очень важно, очень серьёзно. На кону – будущее России. Но чтобы его формировать взрослые, в частности – педагоги, сами должны предельно чётко знать для себя ответ на вопрос «Кого мы воспитываем?».
Кого же – грамотного потребителя, космополита-гражданина мира, который, скорее всего вообще не будет иметь Родины, раз в несколько лет меняя гражданство и страну проживания, или патриота России – хотя бы просто патриота, куда там до углубления в идеологически детали баланса правого и левого в политике и экономике. Я искренне надеюсь, что российские педагоги, несмотря ни на что, всё же стремятся вопреки чёрной активности «пятой» и «шестой» колонн выпустить из школьных стен человека, который любит свою Родину, понимает, что такое Русский мир, Русская цивилизация. Человека, для которого Россия – это ценность.
Тема патриотического воспитания невероятно сложна. У людей 80-60-40-20 и 10 лет в голове не одно и тоже. И когда к детям или студентам приходит ветеран Великой Отечественной Войны – это обычно урок не столько мужества, сколько – милосердия. Даже для тех, кто родился в 70-х, было трудно до конца прочувствовать то, что произошло много лет назад, а что говорить о тех, кто годится героям 40-х в правнуки? Кто говорит другим языком и зачастую толком не знает истории? Кто на вопрос «где остановили немцев?» отвечает – «около Икеи» (этот торговый центр находится в том числе неподалёку от символических противотанковых ежей на одном из направлении, где были остановлены фашисты). Даже ветераны Афганистана уже годятся нашим детям в деды. А Чечни – в отцы. Разговор об этом должен быть но… Но насколько он заденет те струны, которые запоют песню любви к Родине – высокой и страстной любви? Дети тоньше, чем взрослые, чувствуют фальшь, чувствуют ненастоящее. А подростки вдобавок к этому ещё и ищут смысл жизни, который, конечно же, не «найти хорошую работу с достойной зарплатой». О религиозном смысле жизни пока умолчим, он – тема отдельного разговора…
Понимание войн прошлого придёт. С изучением истории и… через войны настоящего. Те войны, которые в новостях, те войны, которые заставляют семьи покидать родные места. Автору этих строк ребёнок рассказывал, что в его класс пришла девочка из Горловки. Настороженная, не очень-то любящая рассказывать о том, что «там».
Сейчас идёт война на Донбассе. Война за интересы России на территории, которая в любом случае в исторической перспективе вернётся в орбиту Русского мира. А может даже – и во вполне близкой перспективе. Кстати, в ДНР и ЛНР сейчас в хождении рубль, а образование переведено на российские стандарты. В соответствие с российской приводится постепенно вся совокупность правовой базы. Положа руку на сердце — там уже почти Россия. Де-факто. К сожалению, не де-юре. Туда уже больше двух лет едут добровольцы со всего мира, но больше всего – именно из Российской Федерации. Это – не только воины, при
Это и те, кто помогает налаживать мирную жизнь, это люди всех специальностей. Это и «гуманитарщики», с риском для жизни доставляющие грузы — в том числе в обстреливаемые районы. Общественники, журналисты, блогеры – все те, кто поставил своей задачей увидеть и донести до мира правду о войне и мире мятежных республик. По моим оценкам, в Новороссии за два с лишним года побывали десятки тысяч россиян. Смело добавляем к этому их родственников и членов семей – получаем около миллиона россиян, посвященных в реалии Донбасса.
Да, любая война – это не то, что о ней потом пишут в книгах и снимают в фильмах и пишут в воспоминаниях. Не то, что её участники рассказывают даже самым близким своим людям. На любой войне есть и крайнее человеческое падение, и сверхчеловеческие взлёты мужества и духа. Духа тех, кто даже не по призыву, а, если говорить о донбасском конфликте, добровольно, безо всяких гарантий от кого бы то ни было для себя, встал за Россию. За Большую Россию.
Патриотизм этих людей – не казённый, не государственный — и есть самый подлинный, самый настоящий. Огненный, страстный. И один только короткий разговор ребёнка с ополченцем, поверьте мне на слово, даст больше, чем множество речей, содержание которые не трогает даже тех, кто их произносит. Да, такая встреча с реальностью – всегда риск, и я не рассчитываю на то, что российские педагоги как-то массово на него пойдут… Но реальность – это риск всегда. А настоящий патриотизм – это и есть реальность, это и есть та бездна, в которую нужно вглядываться, если мы не хотим прирасти к дивану перед телевизором, не хотим, что бы приросли к нему наши дети.
Да, ребёнок может услышать вещи, мало похожие на то, что говорят в новостях. Про обстрелы, про ответку… Про подлость «минска». Про холод и голод. Про подростков – самых обычных, аккаунты которых вполне можно найти в соцсетях, вставших с оружием в руках на пути врага. Про то, что враг – за океаном, что не в Киеве принимаются решения. Что США не партнёр, как это сказали в выпуске новостей, а враг. Просто враг. «Вот, на этом фото я в бронежилете, который снял с американского наёмника», — говорит простой парень, годящийся своему собеседнику-школьнику в старшие братья.
И позывные для обычного российского ребёнка вдруг начинают звучать как магические формулы, а географическая карта обретает особое значение, уже не говоря о политической. И жизнь обретает смысл. История – важность, Россия – ценность. А патриотизм становится той осью, вокруг которой выстраивается личность того, кому очень скоро предстоит стать полноправным членом общества, строить нашу страну, возрождать её, искалеченную распадом, и возможно — принимать исторические решения.
