Нужно возвращаться к традиционным истокам и пытаться строить традиционное общество
Михаил Хазин
Либеральная модель развития исчерпала себя, считает известный российский экономист Михаил Хазин. Необходимо вернуться с тупикового пути к его началу — традиционным ценностям. В России “точкой сборки” может стать Сибирь.
— Вы считаете, что сегодня наблюдается движение от глобализации в сторону традиционализма. Пока это движение достаточно пассивно. В связи с этим вопрос: может быть, это просто реакция на неизбежный объективный процесс? Точно такая же, как протесты разрушителей машин против наступления эры капитализма, которые ни к чему не привели?
— Дело в том, что та либеральная модель, которая у нас была, — модель достаточно искусственная. Она была создана в мире под избыток финансовых ресурсов, связанный с рейганомикой. Но этого уже не будет. Поэтому обратная тяга, связанная с традиционализмом, идёт по всему миру. Один из примеров: недавно партия Меркель впервые понесла серьёзное поражение, заняв третье место на выборах в Мекленбурге, в северо-западной части бывшей ГДР. Это свидетельствует о том, что даже в достаточно консервативной Германии начались подвижки.
— А что Вы вкладываете в понятие “либеральная модель” применительно к России?
— Мы довольно долго жили в рамках некоторой модели, которая называлась советской. В 1991 году эта модель была разрушена. Можно долго говорить, почему это произошло. В реальности мы влезли в экономический кризис. Причём кризис точно такой же, который ныне переживает Запад. Это кризис невозможности расширения рынка. И мы не смогли разработать альтернативную модель развития, хотя у СССР было 30 лет — кризис начался в начале 60-х годов прошлого века. Отметим, что на Западе альтернативную модель после кризиса, разразившегося в 70-е годы, всё-таки сочинили — так называемую модель рейганомики. Правда, она оказалась действующей на короткий срок.
И то, что мы видим сегодня на Западе, — это наш кризис образца 80-х годов. И Россия оказалась в достаточно сложной ситуации. Мы не так давно пережили достаточно болезненный переход от одной системы к другой. И вдруг неожиданно оказались в ситуации, когда модель, к которой мы привыкли за 25 лет, снова оказалась в кризисе. И надо принимать какие-то решения. Уже понятно, что адепты либерализма у нас не прижились. Мы говорим о понимании либерализма в его действительном современном значении — государство должно служить бизнесу, причём бизнесу глобальному, надгосударственному, транснациональному.
— Но альтернативных моделей тоже не видно.
— Действительно, в России есть разные группы, предлагающие свои пути. К примеру, русские националисты предлагают строить своё государство для русских. На что многие оппоненты говорят: “Ребята, вы что? Россия всегда была империей. Если вы будете строить национальное государство, то какая территория у него будет? Как у Московского княжества в пятнадцатом веке?”.
Некоторые хотят вернуться к Российской империи, отталкиваясь от представлений о народности и православии. Но, во-первых, в России есть не только православие, а во-вторых, даже православные люди зачастую очень не любят представителей церкви, чему есть и объективные основания. И поэтому, когда нам различными способами пытаются навязать государственную религию, то у значительной части населения это вызывает раздражение и неприятие.
Поэтому сегодня мы по большому счёту можем сказать только одно. Мы знаем, что либеральная модель нас больше не устраивает, но альтернативы пока не видим. Но одно понятно. Нужно возвращаться к неким традиционным истокам и пытаться строить традиционное общество.
— Как Вы себе это представляете?
— Для этого нам надо ликвидировать колоссальное количество разного рода надстроек либерального толка, которые начали создаваться ещё в последние годы советской власти, но в наибольшем количестве — за последние 25 лет. Ювенальная юстиция, реформы здравоохранения, образования, пенсионная реформа — перечень можно продолжить. Но возвращение к традиционным истокам должно на что-то опираться. На мой взгляд, упор должен быть сделан не на полезные ископаемые, которыми богата Россия, а на людей, в которых традиционные ценности выражены сильнее. И это на сегодня Сибирь. Именно поэтому я с некоторой надеждой смотрю на ваш регион. Я много езжу по стране и вижу, что традиционная основа в Сибири намного сильнее. Она меньше в европейской части России, которая очень сильно заражена либерализмом, и она меньше на Дальнем Востоке, где всё-таки сильнее дух некоего авантюризма.
Поэтому я и считаю, что именно в Сибири необходимо создавать новые традиционалистские институты. Здесь это будет сделать намного легче, хотя я не исключаю того факта, что и в европейской части России есть анклавы с сильным влиянием традиционных ценностей и настроений. Из городов, хорошо мне знакомых, я могу привести в качестве такого примера Ярославль.
— Но ведь между возможностью и реальностью достаточно большое расстояние. Станет ли отход от либеральной модели (которую мы всё-таки строили четверть века) государственной политикой и будет ли поддержан населением?
— Думаю, что это движение будет поддержано значительной частью населения. И по очень простой причине. Нравится это кому-то или нет, но этой осенью мы можем прогнозировать значительный рост социальной напряжённости. Дело в том, что независимо от исходов выборов в США усилится конфронтация между либералами-западниками и государственниками, к которым относится и президент Российской Федерации. Если к власти в США придет Хиллари Клинтон, это означает продолжение политики давления на Россию и её политическое руководство, вплоть до попыток его смены. При этом будут задействованы не только внешние методы давления в виде дальнейшего ужесточения политики экономических санкций, но и внутрироссийские ресурсы — часть либеральной элиты, которая появилась у нас в годы президентства Билла Клинтона и теснейшим образом связана с группой американского истэблишмента, интересы которой и выражают Клинтоны. Кстати, сама Хиллари Клинтон уже заявила об этом курсе в отношении России открыто и публично.
В случае победы Дональда Трампа ситуация представляется более выгодной для России. Трамп при всей его жёсткости вполне договороспособен. И, более того, он, судя по всему, готов договариваться с нами по ключевым вопросам. Но команда, которая придёт в Белый дом вместе с Дональдом Трампом, не сможет договариваться в России с теми либералами, которых Хиллари Клинтон видит, как ударную силу против самостоятельной государственной политики, осуществляемой Владимиром Путиным. Таким образом, усиление конфронтации между “либеральным” и “государственным” крыльями элиты вполне прогнозируемо. Так же, как и попытки дестабилизировать обстановку, создать социальную напряжённость и тем самым спровоцировать рост недовольства сегодняшней политикой государства. К этому надо быть готовыми.
— Многие западные теоретики говорят о кризисе государственных институтов и размывании самого понятия государства. Вы говорите о кризисе глобализации. Не означает ли это, что будет происходить фрагментация рынков на некие полуфеодальные осколки?
— Модель расширения рынков исчерпана. Будет происходить новая фрагментация. А вот как именно она будет происходить — во многом будет зависеть от нашей политики. Но пока мы этим занимаемся слабо. Прорыв, который был связан с созданием Таможенного союза и именем Глазьева, завершился тем, что либералы перехватили это направление и оно на какое-то время остановилось. Сейчас пришло время активизировать усилия в этом направлении. И мы это видим. Турция, Япония, Бахрейн. В общем, мы многое увидим в самое ближайшее время. Что касается государственных институтов, я думаю, что они будут усиливаться. Я считаю, что эта идея создания феодальных корпоративных государств рушится. И это видно по провалу переговоров о Трансатлантическом партнёрстве. Прежде всего потому, что корпорации не имеют ответственности перед обществом. Поэтому попытки полностью ликвидировать демократию, к счастью, завершились провалом.
