12 декабря отмечается очередная годовщина Конституции РФ. И с момента ее принятия в 1993 году одним из самых ревностных «конституционных миссионеров» был тогдашний вице-мэр, первый замглавы администрации Саратова Дмитрий Аяцков. А про методы «продвижения в массы» (особенно среди чиновников) главного закона страны, которые он применял на посту губернатора Саратовской области, до сих пор ходят легенды. Накануне даты мы поговорили с Дмитрием Федоровичем об истории создания последней Конституции России, ее плюсах и минусах, сегодняшних реалиях, которые могут влиять на содержание главного закона страны.
Почему Вы всегда считали, да и считаете сейчас, что надо хотя бы прочитать конституцию, а лучше — знать ее содержание? Ведь многие живут, не зная фамилий мэра, своих депутатов, не говоря уже о законах и Конституции.
— Признаюсь, я бы хотел жить в России и не знать имя президента, фамилий мэра и губернатора. И я был бы счастлив, если в нашей стране, районе, городе работали только законы и нормативные акты, а когда работают только они, начальник может только контролировать и вносить какие-то изменения в местные правовые акты. Это очень правильно. Если есть такие люди у нас, я им по-человечески и по-белому завидую.
И я тоже.
— Должен работать господин закон. А главный закон — Конституция. Могу привести пример. Я недавно был в Крыму, в Севастополе. Большая аудитория университетская. Собрались студенты, преподаватели. Пошли вопросы — интересные, разносторонние. Говорю, а давайте я вам вопрос задам.
Вы часто пользовались этим приемом на встречах, заседаниях.
— Поднимите, пожалуйста, руку — кто читал Конституцию. Ни одной руки. Это меня огорчило. Но и их напрягло. Я думаю, что они после этой встречи прочли этот документ. Вот книжечка (показывает – авт.), я ее специально приготовил. Она была у каждого чиновника в кармане, когда я работал главой региона. И они читали не только Конституцию, но и устав Саратовской области. Это два основных документа, по которым мы обязаны жить и исполнять их. Конечно, в этом был определенный импульс, чтобы мы правильно использовали основной закон. И не только смотрели статьи, которые защищают наши права, но и знали обязанности и ответственность перед государством. Это не очень-то читают. Мы такие эксперименты делали — спрашивали о том, какую статью Конституции вы знаете. Отвечают: «Я знаю 51 статью и могу не свидетельствовать против себя и своих близких». Да, многие сталкиваются с системой правоохранительных органов.
Я удивился, когда приехал в Балаковский филиал нашего технического университета. Я также обратился к большой аудитории: «Кто знает Конституцию?» Очень много было в зале рук — процентов девяносто. Я спросил: «А кто может постатейно. Сколько статей в Конституции? А сколько глав? А сколько разделов? Что в 36-ой статье, а в 51-ой?» Парень встает и отвечает: «Дмитрий Федорович, вы меня не пытайте, я знаю наизусть Конституцию». Это был единственный пример за всю историю моей работы, чтобы человек знал Конституцию на 100 процентов. Я не призываю, чтобы каждый из нас знал ее наизусть, но гражданин обязан хотя бы раз прочитать Конституцию и понимать суть: как формируется власть в нашей стране, как выбираются президент, депутаты, как формируются совет федерации, судебные органы, прокуратура и так далее. Мы 23 года назад прямым голосованием приняли эту Конституцию, которую держим в руках, но очень слабо проголосовала страна, мы чуть-чуть перешли за 50-процентный рубеж. А многие субъекты РФ вообще не проголосовали. Тогда на выборы пришли половина граждан, имеющих право голосовать. Конституция 1993 года была впервые принята прямым голосованием народа — не так как раньше. У меня на столе — тексты всех отечественных Конституции, они все принимались парламентом. А парламенту кто предлагал? Власть. Есть сталинская, 80-летие которой было 5 декабря. Сталин ее предложил, парламент проголосовал. И, кстати, она не самая плохая. За весь период существования Конституций она работала самый длительный период.
Мы еще о ней вспомним.
— Наверное, вспомним. В Конституции, которую мы приняли 12 декабря 1993 года, есть очень много асимметрий, противоречий. 5-я статья: «РФ состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономных областей, автономных округов, равноправных субъектов РФ». Второй пункт — «Республика (государство) имеет свою конституцию и законодательство. Край, область, город федерального значения, автономная область, автономный округ имеют свой устав и законодательство». Это уже не равноправие. А из конституции республик вытекает что? То, что они имеют конституционный суд и многие атрибуты государственности, коль здесь написано государство. И таких примеров наберется не один и не два. Я полагаю, что настало время, и с избранием депутатов 7-го созыва будут внесены изменения в Конституцию.
Изменения уже вносились, большинство из них технические.
— Да, технические изменения. А сегодня надо почистить вот эти вещи. Сегодня у нас один президент, а ведь был в каждой республике свой президент. Волей сегодняшнего президента от этого, будем говорить, инструментария отказались. Я думаю и дальше надо четко работать над Конституцией. И это многоцветное «конституционное одеяло» нужно сделать одного цвета.
Не лоскутное.
— Правильно, не лоскутное.
Дмитрий Федорович, давайте вспомним сентябрь 1990-го года. Я думаю, Вам есть что вспомнить. Когда в Саратовском юридическом институте был подготовлен, как его потом называли «саратовский вариант» Конституции. Над ним трудилась группа ученых — Кабышев, Гавриленко, Колесников, Калмыков, Миронов, Пряхина, Мещеряков, Радченков, Корнуков, Эбзеев и еще может быть кто-то. И единственные в стране получили за этот труд премию (3 тыс. руб.) Что Вы помните об этом процессе и времени и почему саратовский вариант не был принят. Хороший ведь текст был.
— Я не имел права не быть в гуще этих событий, потому что в 1993-м году пошел на выборы депутатов Совета федерации. И мой старинный друг Кабышев кроме того, чтобы заниматься Конституцией, был еще и моим доверенным лицом. Он играл ведущую скрипку на правовом поле. Кстати, я недавно встречался с его сыном в Москве, в Госдуме, он тоже очень хороший ученый. И если возвращаться к Конституции, разработанной нашими юристами, то смело можно сказать: пятьдесят процентов наработок сохранено (как и федеральный закон о земельных отношениях на девяносто процентов состоит из саратовского закона о земле). У нас было много представителей, когда работало так называемое, конституционное собрание в Кремле. И Николай Васильевич Владимиров был одним из участников. Он был председателем городского собрания депутатов, и как специалист принимал участие в этих дискуссиях. Приезжал, рассказывал. Конечно, либералы тянули с в Конституцию европейские нормы, кто-то — американские, кто-то обращался к истории наших конституций, и 36-го года, и 77-го, и проекта конституции 1905-го. Во всех конституциях никто не хотел монополии власти. За исключением периода, когда определяющей всей жизни была Коммунистическая партия СССР, которая могла направлять и управлять и ни за что не отвечала.
В саратовском варианте было: «В государственной собственности может находиться имущество, необходимое для осуществления задач государства. Оборона, космос, транспорт, связь, энергетическая система и другие установленные законом объекты, могут находиться только в исключительной собственности государства». Разве это плохо? Почему это не вошло?
— Это было не плохо. Здесь как раз либеральное крыло отвергло предложение наших юристов. Чубайс и его команда в этом плане победили. Там был еще господин Шахрай и ему подобные товарищи. Гайдар… Команда либерального направления. Они в этом плане преуспели и многие вещи разумные из Конституции выдавили.
Вы вспомнили Шахрая. Когда его спросили, что в новой Конституции нет идеологического, юридического, законодательного, экономического суверенитета, он сказал: «Есть первый раздел основного закона и там закреплены все вечные ценности, признанные всеми гражданами, и другой идеологии нам не надо». А сейчас говорят о том, что идеология нужна.
— Этот пункт, что в нашей стране многоукладная идеология, меня с первого дня коробил — как может быть многоукладная любовь (она, кстати, сегодня проявляется). Это — то же самое. Должна быть государственная идеология. И сегодня над этим вопросом очень интенсивно и каждодневно работает Изборский клуб во главе с Прохановым. Он государственник, патриот, гражданин с большой буквы. Он очень здорово критиковал и период развала СССР и эту Конституцию в своих газетах, публикациях. Но сегодня он уже другой. Некоторые вещи, особенно с приходом Путина, он переосмыслил. Нужно опираться на то, что сегодня есть, что работает. И по ходу вносить какие-то правки. В том числе, в основной закон, в единую идеологию государства.
Проханов собрал Изборский клуб. Там самые разные люди по партийной принадлежности, но они все патриоты. И их объединяет духовность, нравственность, патриотизм, державность. Там нет тех, кто не выдерживал бы генеральную линию клуба. Хотя у нас нет ни устава, ни положения, ни печати. Но люди объединились именно на такой основе. И объединились где? В Изборске, где начиналась Русь. Это Псковская область. Там был холм и сейчас этот холм назвали Священным. Рядом стоит часовня. А люди собрали валуны и собрали на этой возвышенности курган высотой метров двадцать. А на вершине установили православный крест. Я это вспоминаю, а у меня мураши. Мы там периодически собирались на холме, были и у Изборской крепости. Однажды пригласили нашу дальнюю авиацию, командира корабля с названием «Изборск». И вот представляете, выступает командир и над этим холмом пролетают наши стратегические бомбардировщики ТУ-95. А это граница с Эстонией — 5-10 км.
И изображение аиста у нас не случайно появилось. Когда там собралось народу — полторы тысячи, примерно, кто-то выступает, прилетел аист, сел среди народа и ходит как непуганый. Одна девочка ела яблоко, аист подошел к ней, аккуратно взял яблоко и улетел. Это было непередаваемо, специально этого не сделаешь. Этот Священный холм сегодня является и холмом собирания земли русской. Я с Соколовой горы туда землю отвез. Возят и бойцы псковской десантной бригады. Делают кисеты большие и пишут — земля с Симферополя, земля с Ялты, со дна Северного ледовитого океана. Эта идея прекрасная и она принадлежит Александру Андреевичу.
Я уже писал, что сегодня сработали те путинские скрепы. Сегодня народ как никогда объединился. Еще не решены многие вопросы житейские, но народ объединен скрепами для того, чтобы двигаться дальше. Уже не смотрят на большие внутренние противоречия, да их и нет. Вы обратили внимание, после крайнего послания задали вопрос Жириновскому, Зюганову? Они уже не скрипели зубами, не критиковали. Такого никогда не было.
Я был лично на 15-ти посланиях (с первого в 1994-ом до 2011 года, пока не уехал из Москвы) и они все разные. Вот вы вряд ли увидите у кого-то такую книгу, как у меня на столе, — сборник всех посланий в кожаном переплете. И когда начинаешь читать с первого послания, видно, как было тяжело России. И в послании (в том числе Ельцина) было пожелание как можно быстрее пройти период неопределенности, ведь даже в Конституции написано: переходный период 2 года. И депутатов Госдумы, членов СФ избирали на 2 года. Либералы считали, что мы за такой срок уйдем от одной общественно-политической системы к другой, от одного конституционного строя к другому. Но страна-то какая огромная.
Вот было 23-е послание Путина и, можно сказать, мы только-только к финишу подходим переходного периода. Когда власть монолитная, когда все структуры власти заточены и на Конституцию, и на главу государства. Этого добивался каждый президент в своем послании и в политике, и в экономике. Я считаю, что сегодня мы близки к тому, чтобы обратить внимание на внутренние проблемы государства. Их много накопилось.
Владимир Путин в 2014 году в Санкт-Петербурге на встрече с судьями Конституционного суда сказал: «…конституционный процесс никогда не бывает навеки завершенным. Иногда сама жизнь требует внести в основной закон какие-то коррективы. Не исключено, что предложения по изменению конституции войдут в предвыборную программу одного из кандидатов в президенты России в 2018 г.»
— Я этого не читал, но я об этом уже сказал выше. Как раз дума 7-го созыва будет этим заниматься. Эти вопросы созрели. Конституция должна быть священной, ее каждый день нельзя переписывать, но изменения быть должны.
Сейчас идет полемика среди политиков, юристов о том, что должно быть — дополнения, изменения, поправки или полностью новая редакция.
— Переписывать я бы не рекомендовал. Это основа, она здесь заложена. А вот некоторую асимметрию и противоречия нужно убрать. А некоторые статьи добавить. Какие? Это детальный разговор. И через наших депутатов Госдумы, членов СФ я как гражданин имею право направить свои предложения, инициативы.
Т. е. мнение народа надо учитывать?
— Абсолютно. Мнение людей надо учитывать. Вот вышло послание, я его распечатал. И это сегодня должно быть у каждого представителя власти – до глав муниципального образования, депутатов всех уровней. Второй шаг, который мы делали. И это эффективно работало. Надо выбрать места, куда приходят люди – в магазин, аптеку, библиотеку, клуб, церковь. И размещать там цитаты из послания. Например, речь шла про армию, надо картинку и что сказал президент на этот счет, также — об аграриях, педагогах, ветеранах и т.д. И так по блокам — экономика, малый и средний бизнес. Получается плакат — метр на два и люди воспринимают все глазами, а если хороший шрифт, они прочитают. Это воспринимается очень хорошо. Я эти рекомендации уже давал сегодняшнему губернатору и тем, кто с ним работает.
В конституции 1936 года говорится: «труд свободен от эксплуатации человека человеком» и «труд — обязанность и дело чести каждого способного к труду гражданина»; в современной — «труд свободен», «принудительный труд запрещен», обязанности гражданина трудиться по мере сил и способностей нет. И сейчас поговаривают о термине «тунеядство».
— В 1861 году отменили крепостное право. В 21 веке в России возвращается «крепостное право». Ведь сегодня очень многие работают за еду, за конверт. Я их считаю крепостными. Они нужны для выполнения какой-то работы, а потом становятся не нужны никому. У них нет постоянного места работы, они ищут к кому пойти в «крепостные». Как это упорядочить? Конечно, не через Конституцию. Надо ее раскрывать жестким законом. Что касается тунеядства. Моя позиция — центры занятости надо ликвидировать. У нас сегодня Конституция позволяет любому гражданину завести свое дело согласно образованию. А сейчас человек идет на биржу, становится на учет и получает от 800 до 7 тысяч рублей и при этом он негласно является тем самым рабом у какого-нибудь фермера или предпринимателя. Он и здесь получает, и еще ему государство доплачивает. Этого не должно быть. Как назвать тех, кто не работает. Если это махровые люди, не желающие работать и обеспечивать детям и старикам достойную жизнь, их надо назвать тунеядцами и принудительно их заставлять работать.
Проводятся акции в защиту 31-й статьи Конституции. Людям не хватает свободы. Или принимаемые законы противоречат конституции?
— Демократия — это свобода слова и свобода выбора власти. Мы эти конституционные права никогда не отнимали. Ты имеешь право выступить. Но когда призывают согласно 31-й статье на баррикады, как это было на Болотной площади, где могла бы пролиться река крови, я лично и Конституция против таких сходок и собраний. Если есть желание, ты должен согласовать, оповестить, тебя должны охранять, чтобы не было. И сегодня ситуация в стране такая, и в государстве работают все институты власти очень четко. Поляна для использования 31-й статьи сужается. И желающих пойти «против ветра» становится все меньше и меньше. Еще раз скажу, те скрепы, о которых говорил президент, они сработали, как бы над ними не шутили. И сегодня общество «склеили». Ведь главные институты власти какие — армия и полиция. Армия — для внешней угрозы, полиция — для внутренней. Работают Нацгвардия, ФСБ.
Но ведь с ними тоже может быть перебор.
— Здесь должен быть регулятор. Как специалист в области безопасности глава государства четко это видит. И он выставляет преданных и верных начальников на эти структуры.
