Христианство и Рим. Удерживающий (катехон)
Христианская философия политики складывается из нескольких факторов. Во-первых, из особой богословской модели христианства. Христианство представляет собой специфическую религию, которая вытекает из иудаизма и поэтому принимает его базовые представления о единобожии и креационистскую перспективу. При этом идея о воплощении Бога, невообразимая для иудаизма, противоречащая всякой логике религиозной иудейской теологии, оказывается в центре христианской религии. Христианство, таким образом, есть и продолжение иудаизма, и одновременно его теологическое преодоление или опровержение. В этом смысле христианство по отношению к иудаизму находится в сложном положении. Идея того, что христианская теология является совершенно специфической, конечно, аффектирует христианскую философию политики.
Помимо особой теологии, основанной на Новом Завете и на базовой христианской идее воплощения Бога в человеке, существует еще очень важное обстоятельство — преемственность христианства Римской империи. Философия Римской империи тяготеет к тому, чтобы сочетать в себе все три типа позитивных моделей аристотелианства. Римская империя больше похожа на аристотелевскую философию политики, нежели на платоническую; и в значительной степени саму себя Римская империя рассматривала как повторение (в Лации, в Италии) подвига Александра Великого, который был учеником Аристотеля. Можно сказать, что Римская империя не столько платоническая, сколько аристотелевская. Эта империя стремится воплотить в себе три самые лучшие стороны аристотелевского понимания политики и предлагает утвердить позитивную монархию (отсюда: император как священное лицо). Император также назывался понтификом (лат. pontifex), «создателем моста». Моста между миром людей и миром богов, между землей и небом, между жизнью и смертью. Поэтому сакральный царь, император находится в центре этой сакральной монархии Римской империи. Следующим уровнем власти является аристократия: это римский сенат, римские патриции, высокопоставленные знатные граждане Рима, представляющие собой второй слой аристотелевской модели. И наконец, римская полития, то есть народ Рима, который тоже выступает в значительных случаях как политическая инстанция. Римский народ поддерживает или свергает императора, он стоит на стороне или, наоборот, входит в противоречие с рядом аристократических патрицианских родов, а на территории Римской империи подчас организует даже системы самоуправления, основанные на квалифицированном большинстве (в отличие от демократии).
Таким образом, в Римской империи мы видим сочетание всех трех типов политической модели Аристотеля: священный император (pontifex), который соответствует монарху; аристократия в форме сената; римские граждане — члены римской политии. Обратите внимание на то, как у Аристотеля распределялись между собой эти формы управления: большая территория тяготеет к монархии, средняя — к аристократии, а малая — к политии. Соответственно, поскольку Римская империя была огромной, то во главе ее стояли монархи или императоры. На более ограниченном уровне единиц Римской империи преобладала аристократия, наконец, в небольших селениях, городках или местечках преобладала полития.
Когда христианство утверждается в Римской империи, возникает очень тонкая вещь, а именно пророчество из Второго Послания св. апостола Павла к Фессалоникийцам, которое описывает сущность христианской политической философии. В пророчестве сказано, что сын погибели, то есть Антихрист, не придет в мир, «пока не будет взят от среды удерживающий теперь»[1]. Эта загадочная фраза интерпретировалась по-разному. Сейчас я расскажу, как она интерпретировалась классическим православным (а в значительной степени и католическим) средневековым мировоззрением. Что сказано в пророчестве св. Павла? Что сын погибели, Антихрист, не придет в мир, «пока не будет взят от среды удерживающий теперь», — по-гречески это «катехон» (ὁ κατέχων — «Удерживающий»). Интересно само по себе это слово «катехон», обычно переводимое на русский язык как «Удерживающий»; на самом деле оно означает «тот, кто имеет под собой» (греч. κατ — «по» и ἔχω — «иметь»), «тот, кто руководит», «тот, кто обладает».
Христианство возникает в преддверии ощущения прихода Антихриста
Христианство возникает в преддверии ощущения прихода Антихриста. Христианская религия утверждает, что приходит Христос, спасает мир, а дальше является Антихрист.
То есть христианское учение есть эсхатология, учение о конце света. Христос приходит в последние дни перед приходом Антихриста, и христианское мировоззрение можно назвать мировоззрением людей, ожидающих конца света. Этот конец света имеет следующий сценарий: вначале приходит Антихрист (изначальное его значение не «ПротивоХристос», не anti-Христос, а ante-Христос, то есть тот, кто приходит передХристом), затем происходит Второе Пришествие Христа.
Первое Пришествие — это Христос страдающий, распятый, Второе Пришествие — это «Спас в силах»[2]. Второй раз Христос приходит уже не как человек, а как Бог, и кладет конец царству Антихриста. Царство Антихриста располагается между Первым Пришествием и Вторым.
Таким образом, философия истории христианства именно такова: Христос пришел, спас мир, был распят, на его крови и плоти образовалась Церковь как новый субъект истории (эта новозаветная Церковь движется в истории, осуществляя миссию всемирного спасения), в дальнейшей перспективе — приход Антихриста, отпадение/апостасия и, наконец, Второе Пришествие, которое закончит эпоху отступничества. Именно в этом эсхатологическом контексте и располагается сущность христианской философии политики. Соответственно, в идее о том, что «пока не будет взят от среды удерживающий теперь», сын погибели не появится, св. апостол Павел дает указание на то, что будет некоторый исторический период, на протяжение которого еще неосуществится приход Антихриста. То есть существует следующая христианская симвология:
Приход Христа
|
Некоторое время, пока не придет Антихрист
|
Приход Антихриста
|
Второе Пришествие Христа
Апостол Павел, живший в эпоху первых апостолов, вначале выступал как гонитель Христа, затем был обращен и стал самым ярким проповедником христианства. После эпохи Христа идет уникальный период, когда Антихриста еще не будет (в Апокалипсисе это описано как «змей, который повержен на тысячу лет»); змей освобождается в тот момент, когда «будет взят от среды удерживающий теперь». Таков христианский взгляд на историю.
Первая община строилась в эпоху Христа на общежитиях равенства; это была еще не политическая система, а организация общества, полностью погруженного в факт божественного воплощения.
Христианство ужесодержит в себе политический компонент даже тогда, когда оно об этом еще не говорит
Но уже в первом поколении, в частности, у св. апостола Павла, есть некоторый взгляд на то, в каком качестве христианство будет существовать до следующего периода, когда ему суждено быть распространенным по всей земле. Пророчество о катехонеявляется ключом ко всей формуле христианской истории и философии политики. Удерживающий, о котором идет речь в послании св. апостола Павла, интерпретировался православными учителями (в том числе св. Иоанном Златоустом) как римский император.
Таким образом, задолго до того, как христианство стало официальной религией Римской империи, уже существовало некое пророческое понимание воцерковления империи. То есть того, что через некоторое время христианство (как община, не имеющая никакого политического измерения) изменит свою катакомбную природу и станет вероучением, обладающим политическим измерением.
Итак, христианство ужесодержит в себе политический компонент даже тогда, когда оно об этом еще не говорит и является полностью отреченным от политики. В понятии Удерживающего возникает довольно редкий в христианском контексте политический элемент, из этой точки рождается вся политическая философия христианства.
Римская империя (политическая модель Аристотеля) далее рассматривается как провиденциальный сосуд, то есть Промыслом Божьим уготованное царство для того, чтобы принять христианство. И христиане удивительным образом считают, что Римская империя создана для них и что в этой империи должен родиться Христос. Эта империя, по мнению христиан, должна была выполнять очень важную религиозную функцию, связанную с приходом Антихриста. Пока есть империя, пока есть император (Удерживающий), Антихрист не может прийти. Обратите внимание, какая фундаментальная религиозная нагрузка у римского государства обретается в христианской философии политики.
Учение о четырех царствах
В христианстве существовало учение о четырех царствах. Первым царством считалось Вавилонское, вторым — Персидское, третьим — Греческое (царство Александра Великого), четвертым — Римская империя. Каждому из этих царств соответствовал определенный металл: золото — Вавилону, серебро — Персии, медь или бронза — империи Александра Великого, железо — Римскому царству.
Очень важно, что империя в этом понимании — не просто государство, империя представляла собой мета-государство, некое абсолютное государство, сверхгосударство, которое включало в себя и царство, и государство, и княжество. То есть император был не просто царем и даже не «царем царей». Император был священным, божественным.
Именно благодаря своей священной сути империя способна объединить столь различные отдельные государства, народы, княжества и другие политические формы. Единственным легитимным образованием, с христианской точки зрения, является христианская Римская империя. Это политическая родина христианина. Когда Рим падет, придет Антихрист.
И на следующем этапе, когда Удерживающий будет «взят от среды», это станет означать, что империя рухнет, император исчезнет и придет Антихрист.
Здесь возникает очень интересный момент — политическая философия Антихриста; поскольку то, что уничтожает нормативное царство, то, что приходит на смену единственно правильной и приемлемой политической форме христианского государства, то естьполитический Антихрист. Политический Антихрист — все то, что является противником империи. Учение о политической философии Антихриста — это учение о любом политическом организме, который отрицает фундаментальную сотериологическую эсхатологическую функцию христианской Римской империи. Противник империи является носителем политической философии Антихриста.
Политическая система дьявола
Конец Римской империи, падение Рима, изъятие «от среды удерживающего теперь» приводят христианина в мир нелегитимной политической системы. Всякая неимперская, нехристианская политическая система для христианина является нелегитимной, а та, что еще не просто не включена в империю, но приходит после ее конца или вместо нее, является активной формой политического Антихриста. Христианин обязан противостоять Антихристу не только на религиозном, но и на политическом уровне. Политическая система, построенная вокруг светского нехристианского (антихристианского) монарха, является политической системой дьявола или политической системой Антихриста.
После того как языческий римский император Константин издает Медиоланский указ о запрете гонений на христиан, а через некоторое время переносит свою столицу в Византию и провозглашает христианство государственной религией Римской империи, сбывается пророчество св. апостола Павла из Второго Послания к Фессалоникийцам, и катехон (Удерживающий) утверждается.
Таким образом была учреждена христианская Римская империя, смысл которой — на тысячу лет держать под каблуком Дьявола-Змея и препятствовать приходу Антихриста. Константинополь получает название Новый Рим.
Византия. Симфония властей
Вначале Римская империя объединяла Восток и Запад, но постепенно они начинают отделяться, потому что западные римские провинции уходят из-под контроля Нового Рима.
Таким образом, возникает различие в политических судьбах двух половин христианского мира. Тот классический момент, о котором мы говорили — учение о православной империи, о катехоне, о Риме, об императоре, препятствующем приходу Антихриста, — в полной мере утверждается в восточной части Римской империи (намного позднее она будет названа Византийской).
Здесь также складывается политическое учение нормативной «симфонии властей», когда православный император, священная фигура, наделенная функцией того, кто препятствует приходу Антихриста, стоит во главе священного государства, а с ним вместе находится патриарх (или несколько патриархов), глава Церкви; император основывает свое правление на сочетании с главой Церкви. Религиозная и имперская власти, представленные патриархом и императором, действуют в полном согласии, потому что христианство — не просто некое добавление к империи, а та сила, которая изменяет саму сущность империи.
В свою очередь, империя — не просто инструмент Церкви, это нечто, преображенное лучами Христовой веры, где есть святая политика. С христианской точки зрения, имперская политика — это святая политика. Каждый человек, который выполняет политическое указание начальника, выполняет религиозный долг.
Когда Церковь становится неотделенной от государства, государство само становится частью Церкви. Поэтому политические решения и политические институты не являются просто рациональными механизмами, — они становятся нравственными сотериологическими инструментами. Человек, правящий хорошо, и человек, правящий плохо, не просто сдает технический экзамен, — он грешит или делает добро.
На востоке Римской империи идея святой политики сохраняется в своем первоначальном виде. На западе уже начиная с первых веков Византийской империи происходит автономизация западных земель, отделение их от столицы империи и постепенный захват языческими народами этих территорий. Западная Римская империя начинает дрожать и разлагаться под ударами варваров.
Варвары устанавливают там совершенно другую политическую систему. Их главное отличие в том, что они строят не империю, а языческие германские государства. В каждой части фрагментированной Западной Римской империи появляются свои короли — по принципу организации дохристианских обществ. Здесь нет императора. Все эти народы номинально признают именно византийского императора императором, как священную фигуру, но они строят уже совсем другую политическую систему, где нет прямого подчинения этому святому императору и нет той святой политики, какой она была в Византии. В новой политической системе единство Западной Римской империи обеспечивает уже не император (как в Восточной Римской империи), а Римский Папа.
Модель «несвятой политики»
Так складывается совершенно иная модель «несвятой политики», предпосылки которой существуют в изложении идеи двух градов(«О граде Божьем» Блаженного Августина). Вместо аристотелевской идеи империи Блаженный Августин предлагает политику больше напоминающую Платона — в сформулированном им учении о двух градах, граде Небесном и граде Земном, между которыми идет война. Град Земной лежит во зле, град Небесный есть град святых, ведущий войну с градом проклятых.
В этом мы можем увидеть исток совсем другой политической философии, отличной от византийской святой политики. Здесь существуют некий святой идеальный град и некий несвятой темный земной град, между которыми возникает не единство (как в Византии), а оппозиция. Именно это учение Блаженного Августина ложится в основу той политической системы, которая известна нам как католическая политическая философия.
Изначально доминировала та христианская политическая философия, о которой мы говорили ранее, но постепенно в истории, по мере расхождения судеб западной и восточной частей Римской империи, изначальная политическая философия сохраняется и продолжается практически в нетронутом виде в Византии, вплоть до ее конца, в то время как в западной части формируется новая политическая философия, основанная на противопоставлении Церкви и государства. В византийской политической философии происходит их синтез, в католической политической философии — напротив, разделение. И тогда Папа Римский, который является инстанцией, обеспечивающей идеологическое и культурное единство Западной Римской империи, начинает отождествляться с выразителем града святых, Небесного града, а языческие князья и создаваемые ими политические формы в Западной Римской империи становятся выразителями града Земного. Так возникает идея войны католичества с политическими варварскими объединениями.
Папство. Узурпация империи Карлом Великим
В некогда едином христианском мире (христианская Ойкумена) складываются две политические философии: 1) основная, продолжающая существовать в Византии, в восточной части Римской империи; 2) новая дуалистическая философия, систематически укореняющаяся в Западной Римской империи.
Если мы посмотрим на эти модели с точки зрения философско-политических парадигм, которые мы разбирали ранее, то можно сказать следующее: изначально в христианстве возникает аристотелевская идея Римской империи, в то время как в Западной Римской империи постепенно утверждается политический платонизм дуалистического толка, где образцы противопоставлены своим копиям (град Земной — граду Небесному).
В истории это получило названия «цезаропапизм»[3]и «папоцезаризм»[4]. Цезаропапизм — это восточная, византийская модель, где император является не просто политическим светским владыкой, но и духовным началом, препятствующим приходу Антихриста. Папоцезаризм — католическая модель, в которой, наоборот, любой политический деятель рассматривается как строго светский, несакральный и даже греховный властитель, над которым стоит безгрешный Папа Римский.
Таким образом, аристотелизм и платонизм в рамках христианской политической философии приобретают такие выражения. Так продолжается с IV до начала IX века.
Но поскольку до IX века существует один император, то можно сказать, что в этот период вся Римская империя еще номинально существует как единая. В определенный момент в Византии императрицей становится Ирина, параллельно этому на Западе происходит тоже очень интересный процесс — появляется могущественный король из династии Каролингов, Карл Великий, который объединяет ранее разрозненные земли светских властителей Западной Римской империи.
Иными словами, возникает слабая династическая модель в Византии, а западная, ранее раздробленная, часть Римской империи вдруг объединяется. И тогда Карл Великий принимает решение стать императором посредством морганатического брака, что он и предлагает: если он женится на императрице Ирине и империя будет воссоздана, он станет императором. Карл Великий посылает сватов к Ирине, но императрица отвечает отказом. После ее фатального решения Карл Великий заявил, что отрицает ее императорский титул и готов провозгласить сам себя императором. Папа помазывает императора, как константинопольские патриархи помазывают византийских императоров. Происходит императорская коронация Карла Великого.
Таким образом, возникают два катехона, два императора — в Западной Римской империи и в Восточной Римской империи. Восток этого не признает. Параллельно этому Карл Великий настаивает на признании Филиокве (взятие одной из многочисленных редакций Никео-Константинопольского символа веры и добавление «от Отца и Сына исходящего»). Введя Филиокве и короновав Карла Великого как императора, его поставили в катехон.
Таким образом, возникли идея узурпации и два императора, с чего, собственно, и начинается настоящий глубокий и последний этап раскола двух типов христианства, восточного и западного. При этом нужно сказать, что Запад и сам Карл Великий, который узурпировал императорский статус, действовал, исходя из изначального и общего для всех христиан представления о философии политики; он сам понимал, что единственной легитимной политической формой является священная Римская империя (после Карла Великого она была названа Священной Римской империей германской нации).
Две политические философии: православная и католическая
В 1054 году произошло окончательное разделение Церквей, после которого состоялась экскоммуникация: католики назвали нас восточными схизматами, раскольниками, а мы назвали их «папешской ересью».
Строго с этого момента возникают две политические идентичности в философии политики двух частей христианского мира, православной и католической; эти модели продолжали оставаться доминирующими. Итак, политический платонизм, дуалистический и антагонистический, между градом Небесным и градом Земным, стал доминировать в Западной Европе, что окончательно закрепила победа гвельфов (папоцезаристская версия); а изначальный для христианства цезаропапистский, катехонический, византийский, императорский принцип сохранился неизменным, вплоть до конца Византийской империи, в восточном христианстве.
И таким образом, мы можем сказать, что в рамках единой христианской религии сформировались две политические философии: православная и католическая. Первая предопределяет нормативную структуру в политике восточной Церкви, вторая — в политике западной Церкви.
Необходимо добавить, что в 1452 году завершается история Византии. Византия падает под ударами османских турок, после чего возникает Османская империя. В это время сразу у нескольких православных народов возникает концепция «плавающего Рима».
Идея заключалась в следующем: в рамках Четвертого царства (железного Римского царства) тоже существует «блуждающий Рим», то есть речь идет о том, что центр этой империи меняется. Первый Рим — это не католический Рим Папы, но Рим дохристианской Римской империи; вместе с принятием христианства этот Рим переместился во Второй Рим, или в Новый Рим, которым была Византия. После падения Второго Рима этот Рим «мигрировал» к тем православным народам, которые остались независимыми.
Третий Рим
Среди всех православных царств только одно сумело сохранить имперский масштаб, независимость и православную веру — это Русское государство, Московская Русь. Мы объявили себя Третьим Римом. То есть Москва как Третий Рим взяла на себя миссию катехона; аристотелевское учение о нормативной политической системе было перенесено на Москву, именно поэтому Аристотель изображен на некоторых древних фресках русских церквей. Святая политика перемещается в Третий Рим, русские цари становятся не просто великими князьями, а императорами. Это началось уже при Иоанне III (когда происходило формирование доктрины «Москва — Третий Рим»), а при Иоанне Грозном состоялся исторический ритуал помазания русского царя. С тех пор русские цари стали катехоном, Русское царство — Римом, а русский народ — частью святой политики, где каждое действие любого человека обретало сотериологический характер.
Конец Московского периода связан с расколом, когда происходит секуляризация; тем не менее последние остатки имперской инициативы сохраняются и после раскола. Как ни странно, вплоть до советского периода на нас лежит тень святой политики, идеи империи как миссии, религиозной функции русского государства, русского царя, выполняющего функцию Удерживающего, или того, кто препятствует приходу «сына погибели».
Можно отметить, что для каждого православного человека единственной легитимной формой политического существования является священная христианская империя. У католиков несколько иной взгляд: самое главное для них — в согласии с политической философией католицизма — подчинение Папе Римскому.
С этой точки зрения, любые идеи разделения Церкви и государства являются антихристовыми; политический модерн, который пытается строить свою политическую философию на отрицании этого священного характера империи, в глазах христианина является аномалией, противоестественной, извращенной формой государства.
Протестантизм и демократия
В западном христианстве в XVI веке началась Реформация, которая привела к еще одной политической христианской форме, а именно к протестантизму.Протестантизм, находящийся в оппозиции к католицизму, представляет собой всецело западное явление.
Что противопоставляет протестантская политическая философия католической политической модели? Для католиков высшей инстанцией, как мы уже отмечали, является Папа Римский как духовный глава западного христианского мира. В свою очередь протестанты отвергают эту инстанцию, упраздняют учение о двух градах, атакуют Блаженного Августина и политический платонизм и впервые в истории вводят совершенно новую, отсутствующую ранее модель политической системы, основанную на индивидууме.
По сути, в рамках христианской западной Церкви обосновывается учение о демократии, самом худшем и низшем типе правления (по Аристотелю). При церковной демократии отрицаются и клир, и безбрачие монахов, и власть священников, и передача апостольского благословения, то есть отрицаются все те священные компоненты, которые до сих пор сохранились в католичестве.
Из вертикальной модели возникает некая горизонтальная религиозность, где существуют трансцендентный Бог и индивид, который выстраивает с этим Богом свою индивидуальную модель отношений, игнорируя все опосредующие инстанции. По сути, такое представление о религии выдвигает на первый план человеческий рассудок, человеческого индивидуума, который сам вне Церкви (в отличие от католиков) и вне империи святой политики (в отличие от православных) утверждает, что правильно, а что неправильно.
Протестантизм — революция и восстание материи
Таким образом, протестантизм есть еще один шаг в совершенно другом направлении; это политическая философия, которая уничтожает основы христианской политики — и в православном ключе, и в католическом. Здесь нет ни священной политики (цезаропапизма), ни религиозной платонической политики (папоцезаризма).
Можно сказать, что это некая религиозная революция, направленная против авторитета Церкви. Фактически отрицается тезис о Церкви как об общине избранных, имеющих апостольскую преемственность. Протестантизм, направленный против Папы Римского и католицизма, содержит в себе принципиально новую политическую философию. Эта политическая философия связана с самоорганизацией отдельных индивидуальных групп.
Протестантизм начинает борьбу с империей и с католической церковью. По сути, это отрицание и политического платонизма, и политического аристотелизма. Это восстание материи, восстание плебса, восстание черни против квалифицированного большинства, против клира, против священства и даже против дворянства и аристократии.
Это и есть буржуазная революция, или протестантская этика[5]. Собственно, так и возникает совершенно новая буржуазная политическая философия, представляющая собой прямой продукт протестантской религиозной философии. Капитализм и буржуазный строй вырастают в протестантской Европе как ее прямое следствие. Протестантизм как религиозное явление несет в себе политическую идею антисакральной, антиимперской и антицерковной демократии, где все решения принимаются на основании индивидуального размышления отдельного члена общества.
Итак, мы рассмотрели три типа политической философии:
- политическую философию православия;
- политическую философию католицизма;
- политическую философию протестантизма.
Также хотелось бы напомнить, что существует и четвертый тип политической философии — это политическая философия Антихриста (всякое государство, которое отрицает христианство и настаивает на разделении Церкви и государства; это аномальное эсхатологическое государство, где происходит пришествие «сына погибели», препятствием которому являлась традиционная политическая модель).
[1] «Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот непридет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершитсядо тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь». (2 Фессалоникийцам 2:3-7).
[2] Так же названа центральная икона в традиционном русском иконостасе. «Спас в силах» — образ, который выражает явление Христа Спасителя в конце времен во славе и силе. Христос сойдет на землю во имя исполнения Божьего Промысла, соединяя под Христовой главой небесное и земное.
[3] Также цезарепапизм — от лат. caesar — «цезарь» и лат. papa — «папа».
[4] Образовано от тех же слов.
[5] См. Вебер. М. Протестантская этика и дух капитализма. М.: Ист-Вью, 2002.
