Д.Пещикова
― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», я Дарья Пещикова, и со своим особым мнением в этой студии журналист Максим Шевченко. Здравствуйте, Максим Леонардович.
М.Шевченко
― Здравствуйте.
Д.Пещикова
― Стало ли для вас неожиданностью решение Украины отключить «Дождь» от вещания на своей территории?
М.Шевченко
― Ну, конечно, не стало. Потому что о глубоком шизофреническом маразме, который поразил современную украинскую власть, я говорил еще со времен Майдана. О том безумии провинциальном, местечковом, таком, мелкобуржуазном, мещанском, который выдается почему-то за украинскую идею и за украинство.
Суть украинской идеи – это сечь, свобода, казачество, где люди не боятся высказываний, не боятся других мнений. Я не знаю другого государства, где бы так сильно преследовали журналистов за их высказывания. Еще весной 2014 года, когда я был в Киеве, там были угрозы 112-му каналу. Врывались и громили, значит, там люди в масках, посланные Турчиновым и Аваковым, независимые СМИ. Это даже не были пророссийские какие-то СМИ – они практически сразу там позакрывались после Майдана. То были просто СМИ, которые не были согласны, допустим, с мнением вот этой так называемой демократической власти.
Да о природе вот этого общества… Вот этой власти – я не хочу украинцев обижать, потому что украинцы – люди, склонные к широкому диалогу. Я помню, как во Львове моя хорошая знакомая Катя Гандрабура еще до войны в рамках культурного проекта открывала Дом русской книги. И, значит, так как они туда привезли, создали магазин русской книги, то им противодействовать начало Русское землячество, потому что они были монополистами на продажу книг (чисто экономические претензии). И тогда с них таможня во Львове украинская стала тянуть взятки. Но пришли там ребята из каких-то там западно-украинских УНА-УНСО, например, и сказали: «Вот, мы заинтересованы в том, чтобы русская интеллектуальная философская мысль была во Львове, в Западной Украине. Мы берем под защиту». Пошли на эту таможню криминальную львовскую и сказали «Не трогать Дом русской книги. Это в интересах украинского народа и украинской национальной мысли».
Мне кажется, это нормальный подход. Так же, как Пушкин, Вяземский переписывались на французском языке, и их переписка на французском является сокровищницей не французской, а русской интеллектуальной мысли, так же и здесь.
Но то безумие, которое сегодня продуцирует антиукраинская по сути власть в Киеве, которая противоречит коренным интересам украинского народа, это безумие, в частности, вот, достигло некоей такой точки, болезненной точки в запрете вещания телеканала «Дождь».
Д.Пещикова
― Ну, просто «Дождь», вроде, не из тех каналов, не из тех российских СМИ, которые…
М.Шевченко
― Слушайте, я видел ребят «Дождя», Тимура Олевского, который там работал. Я их видел.
Д.Пещикова
― Ну, Тимур уже не работает.
М.Шевченко
― Ну, он сейчас не работает, он сейчас в «Настоящем времени», но это храбрейшие ребята, которые ездили через линию фронта, которые старались держать нейтральную позицию всегда, которые работали и на стороне ДНР-ЛНР, и их там бросали, между прочим… Ну, ничего плохого не делали, но арестовывали, вот понимаете, там, задерживали. И с той стороны тоже были ребята «Дождя» тоже. Они старались давать объективную…
Д.Пещикова
― То есть решение Киева – это подтверждение нейтралитета «Дождя»? Это такой комплимент в адрес «Дождя», получается.
М.Шевченко
― Ну, это комплимент «Дождю», безусловно. Комплимент «Дождю», даю. Комплимент «Дождю».
Вот, «Дождь» критикуют сегодня в Чеченской республике и в Киеве. Посмотрите, как.
Д.Пещикова
― О, какие интересные у нас вырисовываются параллели.
М.Шевченко
― Но в Чеченской республике его не запрещают – его просто критикуют.
Д.Пещикова
― Ну, может, пока, знаете.
М.Шевченко
― Нет, там не могут запретить, потому что на территории Российской Федерации нельзя запретить. У нас есть закон о свободе СМИ.
Д.Пещикова
― Вдруг прекратит работу.
М.Шевченко
― Нет. Нет, его критикуют очень много. Его критикует там Магомед Даудов…
Д.Пещикова
― Кого он только не критикует.
М.Шевченко
― Это его право, в конце концов. Но запрет – это, конечно… Ну, посмотрим, как европейская… Чего у нас там? ПАСЕ?
Д.Пещикова― ОБСЕ еще.
М.Шевченко
― Да, там Европейский парламент, Европарламент.
Д.Пещикова
― Ну, ОБСЕ – там Дунья Миятович есть, к которой все обращаются.
М.Шевченко
― ОБСЕ, да, которая считает Украину и Киев современный светочами демократии и свободы. Посмотрим, как они отреагируют на запрет вещания «Дождя» на территории Украины.
Д.Пещикова
― Ну, вот, вы вспоминали в другом контексте 2014-й год. А я вам напомню, что у нас в России с «Дождем» в 2014 году происходило после этого опроса о блокаде Ленинграда. Тогда тоже резко многие операторы отказались от сотрудничества с каналом, и никто особо не вступался за «Дождь». А теперь сразу все заговорили…
М.Шевченко
― Это была немножечко другая история.
Д.Пещикова
― Ну, знаете, когда мы говорим о свободе слова…
М.Шевченко
― Давайте уж мы как журналисты будем конкретно разбираться. Я с огромной симпатией отношусь к «Дождю», там работают очень близкие мне люди. Я считаю, что Наталья Синдеева с Михаилом Зыгарем сделала выдающийся, исключительный проект. С нуля они сделали популярнейший, интереснейший, спорный, разнообразный проект, который не оставляет никого равнодушным.
Но совершенно очевидно, что при медведевском президентстве «Дождь» имел лоббистские преференции, по крайней мере, в распределении сигнала по вещателям. И не секрет, что даже лично Дмитрий Анатольевич тогда в статусе президента (есть такая информация) звонил и просил… Ну, президент же просит – он же не приказывает. И, естественно, ему не отказывали в том, что «Дождь» имел определенные преференции.
Когда конъюнктура изменилась политическая, то, естественно, многие провайдеры отказались от того, что тогда им казалось политически выгодным. Но, между прочим, это никак не повлияло на качество работы «Дождя».
Д.Пещикова
― То есть подождите, вы считаете, что провайдеры отказались совсем не из-за опроса о блокаде и их никто не попросил отказаться, опять же?
М.Шевченко
― Их заставляли это делать, их просили это делать в медведевское время…
Д.Пещикова
― Просили давать место «Дождю»?
М.Шевченко
― Да. В медведевское время их просили это делать. Не то, чтобы себе в ущерб (я подробно этот вопрос не изучал), но, в общем, не так, чтобы они прямо бежали и прямо там становились в очередь. А потом…
Д.Пещикова
― А отказались они потом, опять же, самостоятельно, с вашей точки зрения? Никто не просил тогда массово всех отказаться, отказать «Дождю»?
М.Шевченко
― Ну, просто, как бы…
Д.Пещикова
― Как-то совпало тогда очень уж подозрительно.
М.Шевченко
― Поменялась администрация президента, поменялась конъюнктура в Кремле. И естественно, телевидение и вещание политическое – это такая, конъюнктурная вещь очень.
Д.Пещикова
― Ну, она поменялась еще в 2012 году, а это было в 2014-м.
М.Шевченко
― Это было на фоне митингов, это было на фоне того, что «Дождь» и «Эхо», и многие другие СМИ заняли определенную позицию по, как говорится, по промоутированию этих митингов, по тому, чтобы люди шли на митинги, по собиранию людей на эти митинги.
Мне кажется, что этот вопрос разрешился, и никто «Дождь» не запретил, как и «Эхо Москвы». А то, что политические СМИ в определенной политической ситуации испытывают кризисы, из которых «Дождь», в частности, и «Эхо» с достоинством вышли абсолютно, я считаю не просто аудиторию сохранив, а конкретизировав свою целевую аудиторию. «Эхо» и «Дождь» имеют целевую аудиторию, и никто не трогает ни «Эхо», ни «Дождь». Критикуют? Критикуют. Наезжают? Наезжают. Это нормальный процесс. У вас, вот, президент США на CNN наехал публично, понимаете?
Д.Пещикова
― Когда тогда в тот момент провайдеры отключали «Дождь» массово, это не угрожало свободе слова и никто не должен был заступаться за «Дождь» из официальных лиц, правильно?
М.Шевченко― Перефразирую это по-другому. Отказывались от не до конца выгодных им и навязанных им сверху, властью контрактов.
Д.Пещикова
― А теперь это исключительно политика с Украиной?
М.Шевченко
― Ну, конечно.
Д.Пещикова
― Поэтому правильно заступается и МИД, и Песков говорит?
М.Шевченко
― Нет, тогда это тоже была политика, но это не приводило к запрету «Дождя». Это бизнес. Трансляция сигнала – это «Бизнес», по большому счету, который имеет, естественно, политическую составляющую. Но это в целом бизнес. А здесь это никакой не бизнес, здесь это просто политическое такое, вот, как бы… «Вот, шобы не вещало, потому что там, вот, шо-то еще».
Д.Пещикова
― Ну, понятно. То есть здесь чисто политика, тогда был в большей степени бизнес.
М.Шевченко
― Некоторые журналисты, как мы с вами обсуждали до эфира, превратились просто в публичных стукачей. Те, кто тут у нас работал в изданиях полуоппозиционных, казалось бы, и были такими носителями демократической идеи, постепенно превратились просто в банальных стукачей и доносчиков на своих коллег-журналистов и сегодня сидят в Киеве, и занимаются доносами и стукачеством, содействуя прекращению или уменьшению свободы СМИ.
Д.Пещикова
― Максим Леонардович, давайте к питерской истории. РПЦ собираются отдать Исаакиевский собор. Ну, как собираются? Уже решение-то и принято, обсуждать, вроде, особо нечего. Но нашлось много несогласных.
М.Шевченко
― Да, много несогласных…
Д.Пещикова
― А вы в их числе или нет?
М.Шевченко
― …которые, наверное, полагают, что церковь можно кому отдать? Клубу «Зенит» футбольному?
Д.Пещикова
― А надо обязательно собор отдавать кому-то? Что, вот сейчас в плохом состоянии?
М.Шевченко
― А как вы считаете, что надо делать с собором? Вот, собор – каково его предназначение (собора)? Религиозного…
Д.Пещикова
― Ну, давайте будем честны.
М.Шевченко
― Давайте. До конца только. Только до конца честны.
Д.Пещикова
― Исаакиевский собор – он, в общем-то, во многом является именно туристическим местом. Иностранцы приезжают посмотреть на него не для того, чтобы как на место культа религиозного смотреть, а как на красивое сооружение. И, в принципе, при этом там сохраняются богослужения – они же велись, несмотря на то, что до этого не относился к РПЦ.
М.Шевченко
― Так у вас и Санта-Мария-дель-Фьоре, извините, в Риме место туристического поклонения.
Д.Пещикова
― Не, ну а были какие-то проблемы? Просто почему нужно это делать? Разве, что-то не так было?
М.Шевченко
― Еще раз, Даш. Даш, еще раз, еще раз. Есть футбольный стадион. Кому должен принадлежать футбольный стадион? Футболистам.
Д.Пещикова
― Тут уже предлагают Зенит-арену тоже РПЦ передать, чтобы получше всё было.
М.Шевченко
― Секундочку. Футболистам, правда? Есть вот помещение радиостанции, которым, предполагается, должны владеть радиожурналисты. Есть православная церковь. На ваш взгляд, православная церковь кому должна принадлежать? Ну, простая логика, простой вопрос.
Д.Пещикова
― Если прям, вот, как вы хотите по этой логике, хорошо, церкви.
М.Шевченко
― Я не хочу, я вас… Церкви?
Д.Пещикова
― Ну, по этой логике – церкви.
М.Шевченко
― Ну, вот вы и ответили.
Д.Пещикова
― Но, к сожалению, с Исаакиевским собором-то не так – он же не был, не принадлежал.
М.Шевченко
― А что с ним случится, если?.. Как это? А кому он принадлежал?
Д.Пещикова
― Ну, вот сейчас он…
М.Шевченко
― Нет, вот давайте до революции?
Д.Пещикова
― Вот, подождите.
М.Шевченко
― Кому он принадлежал до революции?
Д.Пещикова
― Вы же знаете, что он будет передан, скорее всего… Ну, решение-то уже принято. Если ничего не поменяется, будет передан именно в пользование РПЦ, а не во владение. Всё равно владельцами не станет РПЦ.
М.Шевченко
― Я просто не до конца понимаю, в чем вообще проблема.
Д.Пещикова
― Возмущение не понимаете, почему возмущаются?
М.Шевченко
― Что, маятник Фуко там?.. Он по-прежнему болтается, этот маятник Фуко там?
Д.Пещикова
― Ну, пока, вроде, да.
М.Шевченко
― Да. В чем проблема? Почему в церкви православной не могут проводить богослужения?
Д.Пещикова
― Так и проводят сейчас.
М.Шевченко
― Почему они не могут?.. На баланс передали городу? Хорошо, город снимет с себя дорогостоящий объект, передаст на баланс Патриархии.
Д.Пещикова― Город довольно много получал денег как раз от туристов, которые приезжали посмотреть, платили за билеты, за экскурсии.
М.Шевченко
― Так пусть православная церковь организует доступ туристов.
Д.Пещикова
― Это же бизнес.
М.Шевченко
― Что бизнес? Церковь – бизнес?
Д.Пещикова
― Вот, вы считаете, это не бизнес для церкви? Нет, именно вот эти все доходы от музейной деятельности Исаакиевского собора.
М.Шевченко
― А какая там музейная деятельность в Исаакиевском соборе?
Д.Пещикова
― Ну, там бывают выставки вообще-то. Там бывают выставки.
М.Шевченко
― У вас и в Казанском соборе, знаете ли, лежали мощи Серафима Саровского. Может быть, вы за то, чтобы в подвале Казанского собора оставить Сергия Радонежского?.. Сергий Радонежский лежал где там?
Д.Пещикова
― Не, а почему вы ко мне обращаетесь исключительно? Я просто транслирую возмущение тех, кто…
М.Шевченко
― Эта полемика абсурдна, потому что православный храм должен принадлежать православным, синагога должна принадлежать ортодоксальным верующим иудеям, мечеть должна принадлежать мусульманам. Я не знаю там, дацан должен принадлежать буддистам. Там, МГИМО должен принадлежать…
Д.Пещикова
― Студентам, может быть, да?
М.Шевченко
― Студентам.
Д.Пещикова
― Но он не принадлежит студентам.
М.Шевченко
― Должен принадлежать МИДу, который готовит там будущих дипломатов. У всего есть своя логика. Почему когда речь заходит о верующих, верующие должны быть какими-то калеками на костылях?
Д.Пещикова
― А что им сейчас мешает там находиться? Что им сейчас мешает проводить богослужения? Они же проводятся. Я еще раз повторю, сейчас они всё равно там проводятся.
М.Шевченко
― Вы собственник вашей квартиры?
Д.Пещикова
― Ну, да.
М.Шевченко
― Вы собственник вашей квартиры? Что вам мешает передать вашу квартиру городу? Вы же всё равно в ней живете. Почему вы захотели стать собственником своего имущества? Почему вообще, вот, у человека или у группы людей…
Д.Пещикова
― А почему вы такие параллели проводите?
М.Шевченко
― Потому что верующие – это такие же люди, как и все остальные. Потому что жизнь верующих…
Д.Пещикова
― То есть вы мне как собственнику предлагаете мою квартиру кому-то передать. Вы то же самое сейчас предлагаете сделать Санкт-Петербургу – свою собственность передать РПЦ.
М.Шевченко
― Я просто вам говорю, что верующие – такие же как вы. Вот, вы… Я не знаю, вы – верующий человек?
Д.Пещикова
― Ну, верующий.
М.Шевченко
― Верующий человек.
Д.Пещикова
― Наверное, не настолько религиозный как вы.
М.Шевченко
― Вам-то что, что храм будет принадлежать церкви, а не музейному объединению?
Д.Пещикова
― Мне – ничего. Я просто вам рассказываю, что здесь довольно много людей, которые не согласны.
М.Шевченко
― Ну и что? Высосано из пальца.
Д.Пещикова
― То есть надо игнорировать? Вот, это же вопрос как раз.
М.Шевченко
― А я не согласен с тем, что эти люди ходят по тротуарам. Пусть ходят… Пусть ходят…
Д.Пещикова
― Нужно игнорировать несогласных?
М.Шевченко
― Даш, я хочу, чтобы все, кто против передачи Исаакиевского собора, прыгали на одной ноге. Я не согласен с тем, что они ходят на двух ногах.
Д.Пещикова
― Знаете, в ваших словах вообще логики нет.
М.Шевченко
― Конечно! Так это такой же абсурд.
Д.Пещикова― Ну, почему?
М.Шевченко
― Потому что это Льюис Кэрролл. Потому что протестовать против того, что церковью владеют верующие, община верующих, церковь, религиозная организация и одновременно… Это то же самое, что протестовать против того, что люди ходят на двух ногах, а не прыгают на одной. Это такой же абсурд, поймите.
Д.Пещикова
― Ну, вы хотя бы познакомились бы с аргументами тех, кто против. Вы понимаете, почему?
М.Шевченко
― Да я знаком с этими аргументами 10 тысяч раз. Это не первый храм, против передачи которого…
Д.Пещикова
― Ну, а почему вы считаете? Потому что они все антиклерикалы, они все не любят верующих?
М.Шевченко
― Храм на Крови – были против. Храм на Крови – были против. Значит, соборы Московского Кремля – были против. Они всегда. Против Храма Христа Спасителя были против.
Д.Пещикова
― Так вы считаете, они просто не любят церковь, поэтому они против?
М.Шевченко
― Я думаю, что да, это главный мотив.
Д.Пещикова
― Но они-то не так это объясняют.
М.Шевченко
― А как они объясняют?
Д.Пещикова
― Вы просто не верите?
М.Шевченко
― Давайте. Хорошо, давайте аргументы.
Д.Пещикова
― Хорошо, я вам почитаю. Хотите, цитату приведу из петиции, которую уже подписали больше 130 тысяч человек?
М.Шевченко
― Давайте. Давайте. Это достояние города, культурное достояние.
Д.Пещикова
― Передача музеев-памятников, визитных карточек Санкт-Петербурга в ведение РПЦ приведет к ограничению посещения их обычными туристами, будет полностью ликвидирована образовательная и просветительская составляющая.
М.Шевченко
― Что значит «обычные туристы»? Это в шортах пьяное быдло, что ли?
Д.Пещикова
― А что, там все такие туристы?
М.Шевченко
― Нет, не все. А что значит «обычные туристы»? Как обычный турист отличается от человека, который, крестясь, заходит в храм? Объясните мне.
Д.Пещикова
― Ну, во-первых, если идет богослужение и если оно идет вот на той территории, куда вы хотите зайти, и вы не православный, вы, наверное, не пойдете.
М.Шевченко
― Почему? У вас везде в мире во всех цивилизованных столицах мира…
Д.Пещикова
― У нас как-то не очень приветствуют это. Нет? В церквях. Когда заходят во время богослужения люди и там глазеют по сторонам.
М.Шевченко
― Ну, я не знаю. Ну, вообще это нигде не приветствуют. Но, вот, вы заходите в Риме в Собор Святого Петра. В Риме идет непрерывное богослужение. Вот там толпа туристов заходит в Собор Святого Петра. Но Собор Святого Петра принадлежит Ватикану, католической церкви. Это не противоречит ни организации потока туристов, которые любуются, там не знаю, на изображения всех Пап. По-моему, только Борджиа там нету Папы. Так и верующим католикам, которые также огромными массами приходят туда и молятся там, и на глазах у них слезы.
Здесь в чем проблема? Это просто проблема логистики. Это просто банальные простые юридические вопросы.
Храм, безусловно, должен быть храмом. Если он еще одновременно культурный памятник (а в Питере, по-моему, все дома – это культурные памятники в этом районе)… Куда ни плюнь, там или Достоевский, понимаете, там не знаю, с уволенным разговаривал, либо там еще что-нибудь было, либо Ленин там с Троцким готовили восстание. Всё это культурные достояние.
Ну так это просто надо это видеть как новую культурную среду, в которой феномен культуры достаточно новый для человечества. Вот, в XIX веке феномена культурных памятников не было как бизнеса. В начале XX века его практически не было. Феномен культурных памятников начинается, ну, буквально после Второй мировой войны, когда целые города становятся не просто, там не знаю, местами, куда приезжают Гоголь, Тургенев, Чехов и потом описывают… Там, очерк о путешествии по Италии или по Германии. …а еще выясняется, что на культуре можно зарабатывать большие деньги.
А как совместить, допустим, вот, в той же самой Италии? Практически нет церквей, которые не принадлежали бы католической церкви, которые были бы не действующими из известных церквей. Одновременно там ходят толпы туристов.
Д.Пещикова
― Но сейчас в нашей стране таких церквей немало. Это же не только об Исаакиевском соборе. Вы считаете, что всё надо передать? Ну, всё, что не передано, вы считаете, надо передать?
М.Шевченко
― Я считаю, что храмы, да. Я считаю. Это моя принципиальная позиция, всегда, независимо от того, там клерикал я или антиклерикал, я считаю, что храмы должны служить по назначению, храмы должны принадлежать верующим.
Д.Пещикова
― А кто должен обеспечивать все расходы на содержание?
М.Шевченко
― Я считаю, надо договариваться в рамках местного самоуправления. Если город заинтересован в том… Ведь, на самом деле…
Д.Пещикова
― Ну, просто странно: если РПЦ получает все доходы, а расходы берет на себя государство или город.
М.Шевченко
― Я не знаю, кто получает доходы. С чего вы взяли, что РПЦ получает доходы?
Д.Пещикова
― Давайте сейчас сделаем еще один перерыв…
М.Шевченко― Во-первых, вы не в курсе, кто как…
Д.Пещикова
― Максим Леонардович…
М.Шевченко
― Вы не знаете, как будет договор об аренде, как это будет передано. Что вы, всё это изучили? Что мы посвящаем всю программу этому банальному вопросу?
Д.Пещикова
― Мы через несколько еще минут… Еще один перерыв. Особое мнение журналиста Максима Шевченко.
НОВОСТИ
Д.Пещикова
― Продолжается программа «Особое мнение», я Дарья Пещикова, со своим особым мнением в этой студии, я напомню, журналист Максим Шевченко. Давайте не будем больше про Исаакиевский собор, про церковь, про то, кто чем владеет.
М.Шевченко
― Пожалуйста. Не я начал этот идиотский разговор.
Д.Пещикова
― Почему он идиотский?
М.Шевченко
― Потому что он абсолютно идиотский, хамский разговор.
Д.Пещикова
― То есть вы считаете, что эту тему вообще не надо обсуждать?
М.Шевченко
― Я считаю, что храмы должны принадлежать верующим. Это моя принципиальная позиция, это свобода совести.
Д.Пещикова
― А простите, идиотизм и хамство – это всё вы ко мне относите?
М.Шевченко
― Не к вам. Нет, не к вам.
Д.Пещикова
― Я, вроде, старалась как-то…
М.Шевченко
― А к тем, кто эту тему поднял.
Д.Пещикова
― …корректно с вами обсуждать. Хорошо.
М.Шевченко
― Те музейные работники, которые брали по 250 рублей за вход в православный храм, я считаю их злодеями.
Д.Пещикова
― Ну, теперь, кстати, да, обещают, что бесплатно будут пускать.
М.Шевченко
― Да, бесплатно будут ходить в Исаакиевский собор. Приходите в Исаакиевский собор, пожалуйста, и верующие, и не верующие. постящиеся и не постящиеся. Приходите в свободный, освобожденный от террора музейных работников Исаакиевский собор Петербурга. Дай бог, чтоб поскорей передали.
Д.Пещикова
― Отлично. Давайте дальше. Про мигрантов слышали, наверное? Сегодня Ольга Голодец, на Гайдаровском форуме выступая, посетовала, что как-то много у нас очень неквалифицированных мигрантов, которые тормозят экономику и работают скорее в минус, чем в плюс.
М.Шевченко
― У меня есть два предложения. Во-первых, я предлагаю переименовать Гайдаровский форум в Улюкаевский: Улюкаев был секретарем Гайдара Егора Тимуровича, и это был самый близкий ему человек. Или, по крайней мере, сделать там Гайдаровско-улюкаевский форум, потому что если мигранты, таджики объедают госпожу Голодец… Напомню, что в прошлом году, прошлой осенью в Санкт-Петербурге младенца таджикского Умарали Назарова умертвили в ведомстве, которое косвенно курирует госпожа Голодец. То я бы на месте госпожи Голодец поостерегся бы делать подобные заявления.
Таджики получают меньше денег, чем граждане. Их обманывают. И у меня вопрос к госпоже Голодец, которая на Гайдаровско-улюкаевском форуме позволяет себе эти заявления: «Как она готова защитить права детей и тружеников, которые приезжают в Российскую Федерацию?.. Я имею в виду, естественно, законных».
Д.Пещикова
― А она тоже говорит о законных.
М.Шевченко
― Да. И, в принципе, строят тут дороги, дома, убирают улицы. Если все таджики уедут, конечно, на благосостоянии госпожи Голодец это никак не скажется. Она, ведь, не занимается конкретной экономикой промышленной. Они же там все занимаются финансовыми спекуляциями, по большому счету, и разного рода фьючерсными мошенническими проектами, как мы выясняем из проверок, которые проводились в так называемых инновационных передовых корпорациях, когда на выделенные миллиарды долларов были произведены какие-то мизерные просто исследования. Не хочу называть эти бренды – и так все поняли, о чем идет речь.
Я думаю, что Федеральной службе безопасности надо продолжать среди реформаторов исследовать тех, кто соответствует высокому званию реформатора, и тех, кто, как говорится, разворачивает борьбу с таджикскими мигрантами и их детьми.
Д.Пещикова
― Что ж вы Службу безопасности натравливаете-то?
М.Шевченко
― Ну, потому что все коррупционеры были арестованы же Федеральной службой безопасности, правильно?
Д.Пещикова
― Ну, понятно.
М.Шевченко
― Из так называемой прогрессивной общественности.
Д.Пещикова
― Вы жаждете крови еще, чтобы продолжились аресты?
М.Шевченко
― Нет, я жажду очищения российской бюрократии от тех людей, которые вместо исполнения своих обязанностей… Прошлась бы госпожа Голодец по больницам. Вот, недавно видео было в интернете из Тагила, по-моему, Нижнего врачи рассказали о том, сколько они реально получают. Когда они говорят «Вам говорят, что мы получаем 15-20 тысяч? Это вранье. – говорят врачи, не боятся. – Мы получаем гораздо меньше».
Д.Пещикова
― Так про это тоже Голодец сегодня говорила, что у нас очень много людей получают зарплату ниже минимального размера оплаты труда, и это тоже проблема.
М.Шевченко
― Я думаю, что выдающиеся реформаторы из Гайдаровско-улюкаевского форума получают гораздо больше. Они получают миллионы. Они очень богатые люди, богаче тех таджиков, борьбу с которыми готовится из конъюнктурных соображений развернуть госпожа Голодец. Она, очевидно, решила…
Д.Пещикова
― А вы думаете, это реально подготовка к какой-то борьбе? Или это просто слова?
М.Шевченко
― Нет-нет, она, возможно, просто поклонница Трампа, Дональда Трампа. Они сейчас лихорадочно будут перестраиваться под новую вашингтонскую администрацию. Трамп же предложил на границе с Мексикой построить стену, еще чтоб Мексика оплатила. Очевидно, госпожа Голодец не хочет отставать – она сделала свой выбор в пользу Трампа. Ну что же, это интересно.
Д.Пещикова
― Это вся Россия сделала свой выбор в пользу Трампа официальная.
М.Шевченко
― Ну, не знаю. Вся Россия – я не знаю…
Д.Пещикова
― Официальная.
М.Шевченко
― Я таких опросов не проводил. Но, вот, она, очевидно… Потому что, как бы, антимигрантские подобные заявления… На самом деле, это не антимигрантские, а заявления против людей труда, против тех, кто работает и своим трудом создает России, ну, зримый капитал в виде домов, дорог и так далее. Вот, убирают зимой улицы.
Мне теперь ясно: вице-премьер России – поклонница Дональда Трампа.
Д.Пещикова
― А вы как к Дональду Трампу относитесь? Вы же слышали последнее выступление его на пресс-конференции?
М.Шевченко
― Ее нет в этом 35-страничном досье, которое, как оказалось, то ли клевета, то ли не клевета? Ну, клевета. Будем считать, что это клевета и фейк.
Д.Пещикова
― Ну так к Трампу-то как? Вот, пресс-конференция вам что-то о нем новое сказала?
М.Шевченко
― Чем дальше, тем больше этот необычный человек мне кажется крайне интересным. Его манера держаться, его манера выступать, его аргументация, его эмоциональный, как бы, способ оппонирования своим конкурентам. Как он держит удар (а удары по нему наносятся страшные). Другой политик сломался бы. Но ломаются, мы видим, те, кто наносит удары.
Меня поразило то, что на последней речи Обамы, которая была лжива от начала до конца и такой спектакль, просто торжество лжи, начиная с этих крокодиловых слез в адрес Мишель и его доченьки, которой он сказал «Вы стали женщинами, вы выросли…»
Д.Пещикова
― Какой вы циничный, Максим Леонардович.
М.Шевченко
― А чего там циничный? Это просто лицемерие.
Д.Пещикова
― Почему?
М.Шевченко
― Это же, на самом деле, «Триумф воли» Лени Рифеншталь в американском исполнении.
Д.Пещикова
― С чего так?
М.Шевченко
― Аплодисменты, рев толпы.
Д.Пещикова
― Ну, потому что сторонники.
М.Шевченко
― Поднимается из крутящегося шара «Мы Америка, мы самые лучшие на Земле. Мы высшая…»
Д.Пещикова
― Потому что это сторонники, поэтому и рев.
М.Шевченко
― «…Мы высшая раса, мы самые лучшие. Лучше нас никого нету. Нас бог благословил». Вы по-другому…
Д.Пещикова
― А чего, Трамп не говорит, что Америка лучшая?
М.Шевченко
― …по-другому услышьте то, что Обама говорил. Я не знаю, я вот вам говорю про речь Обамы. Что вы мне?.. Я вам про Фому, а вы мне про Ерему.
Д.Пещикова
― Ну, потому что оба президента, и мы их, естественно, сравниваем.
М.Шевченко
― Речь Обамы – это речь о превосходстве одного народа и одной страны над всем остальным человечеством. А Трамп назвал Америку «нацистским государством» в своей пресс-конференции. Он сказал: «Мы что, живем в нацистской Германии, что у нас тут любая диффамация и любая клевета возможна?»
Трамп интересней Обамы гораздо. Обама – сектант, как и все его последователи.
Так вот, на выступлении Обамы меня поразила Хиллари, проигравшая всё подряд. Ее там не было. Ни разу не показали, я ее не видел. Показывали кого угодно, только не Хиллари, заметьте. Почему? Потому что вот это вот обращение к Мишель – это же, понятно уже, спектакль. Как бы, Мишель – это новый кандидат, которого через 4 года они будут двигать.
И, вот, сидели политтехнологи и думали: «Так, сейчас мы позовем Хиллари, покажем Хиллари. Проассоциируют неудачницу и лузера, всё проигравшую Хиллари, которая не справилась с таким смешным Дональдом, понимаете, который там (НЕРАЗБОРЧИВО) занимался перед всеми с красавицами-моделями рядом. Вот, мы ее сопоставим с Мишель, это, значит, в сознании избирателей сольются Хиллари как лузер с Мишель Обамой, которую мы хотим делать».
Д.Пещикова
― Но Мишель говорила, что она не будет участвовать.
М.Шевченко
― Пошлый спектакль. Мало ли, кто что говорил. Они все говорят одно, а делают другое.
Д.Пещикова
― Не верите? Думаете, будут ее реально двигать?
М.Шевченко
― Ну, я, по крайней мере, вижу, что, по крайней мере, пока ее речь и речь ее мужа – это всё… Ну, это просто комическая вещь, это просто постыдная вещь. А то, что они устроили сейчас с этим докладом 35-страничным фейковым, то, что какая травля развернулась в отношении Трампа, как его пытаются представить идиотом (то, что они с Бушем делали)… Вы знаете, давайте…
Д.Пещикова
― Ну, он разве не комичен? Давайте честно. Ну, он же тоже комичен.
М.Шевченко
― Давайте проанализируем. Вот, все самые жуткие войны, по большому счету, развязывались демократами. Когда рухнул Советский Союз, был Буш-старший, который был, как известно, против распада СССР, пытался договориться с Горбачевым. Именно демократы поддержали Ельцина и гайдаровское правительство, клинтоновская администрация сделала ставку. Именно при них возник Карабахский конфликт, Грузино-Абхазский конфликт, Грузино-Осетинский конфликт, Приднестровский конфликт.
Опять-таки, при демократах возникла украинская война. При демократах была развязана сирийская война и ливийская война.
Д.Пещикова
― А что, при республиканцах ничего такого не происходило?
М.Шевченко
― Ну, честно говоря, Буш реагировал на 11-е сентября. Идеология Республиканской партии (я никого не идеализирую) – это не идеология экспансии, это идеология доминирования, лидерства. Сильный не обязан всех уничтожать.
Та идеология, которую Демократическая партия США демонстрировала, это глобальная сектантская идеология, религиозная вполне, переустройства человечества под новый технологический уклад. Создание новой такой прослойки богов, господствующих над миром, суперменеджеров, политических, корпоративных, финансовых, которые имеют доступ, там не знаю, к творениям Илона Маска или еще чего-то такое. А остальные должны жить в грязи и в ничтожестве. Я провел…
Д.Пещикова
― Извините, мне очень хочется этот момент запомнить, чтобы вспомнить о нем через год и посмотреть, как вы скажете про Трампа через год.
М.Шевченко
― Я провел Новый год в Эфиопии, в одной из беднейших стран мира. Я не идеализирую Трампа, я вам говорю, что мне очень интересен. Его реакция – это реакция живого человека, который может заблуждаться, который может быть грешным…
Д.Пещикова
― Ну, просто за год столько всего может произойти, что вы будете про республиканцев говорить то же самое, что сейчас про демократов.
М.Шевченко
― То же самое я говорить не буду, потому что про фашистов и про коммунистов я буду говорить разные вещи, исходя из их идеологии.
Трамп – человек. Он может быть плохим или хорошим, но его реакции – человеческие. Его действия – человеческие. Его мечты и его ошибки – человеческие. Демократы действуют как роботы. Это секта, глобальная секта. И их сторонники в России – это такие же сектанты, почему я всегда был против них. Я всегда был сторонником свободы слова, свободы религий, свободы передвижения. Я был всегда врагом и буду врагом той секты, которая хочет переделывать человечество под так называемые новые глобальные, понимаете ли, контуры глобального мира, где будет свой управленческий наднациональный менеджмент. Спасибо.
Нам это не надо, нам не нужны живые боги, которые будут человечеством управлять. Я вот еще раз говорю, был в Эфиопии на Новый год, в одной из беднейших стран мира. Я видел, вот… Когда ты там побываешь, то всё это лицемерие западного мира… «Мы самая богатая страна», — он говорит. Он оттуда родом примерно, он из Кении родом (Обама). На его родине люди, между прочим, от голода пухнут. Самая богатая страна они. Это постыдно то, что он говорил.
А то, что говорил Трамп, это может быть смешно там, странно…
Д.Пещикова
― Ну, вы сами говорили про стену, про то, что собираются ее построить. Это не постыдно?
М.Шевченко
― Ну и что? Ну, это, может быть, его ошибка. Но это человеческая реакция: «Защитим Америку от эмигрантов» или «Перенесем, вернем промышленность на территорию Америки». Понимаете, это человеческая реакция.
Д.Пещикова
― А слова Ольги Голодец – не человеческая реакция? Сами сравнили.
М.Шевченко
― Конечно, нет! Это конъюнктурщица!
Д.Пещикова
― Сами сравнили же их.
М.Шевченко
― Это конъюнктурщица, которая пытается кому-то угодить и понравиться. Это принцип российской бюрократии. Тут они почти всех конъюнктурны за редким исключением.
Д.Пещикова
― Ну, будем надеяться, что хоть когда-то это изменится.
М.Шевченко
― Я не знаю, они меняли… Сначала комсомольцы, коммунисты, потом демократы, потом либералы (НЕРАЗБОРЧИВО), потом консерваторы православные, потом опять коммунисты левые, потом опять правые там и так далее. Как флюгер финансовый подует, так они и выстраиваются.
Д.Пещикова
― Ну, остается нам только надеяться, что когда-то это изменится. Не знаю, уж как выйдет. Спасибо большое. Сейчас завершаем наш эфир, это было особое мнение журналиста Максима Шевченко.
