Один из наших коллег верно подметил: с одной стороны, все решения в России принимает один человек, а с другой стороны — этого человека почти никто не слушает.
Мир несовершенен, он часто ужасен, в нём очень многое устроено неправильно, — но другого мира у нас не существует, и нам нужно с имеющимися недостатками что-то пытаться сделать. Я как материалист и экономист постановку задачи запуска русского реактора понимаю следующим образом: нам нужно «формулу Божьей справедливости», о которой здесь говорилось, ввести в общественное сознание таким образом, чтобы оно, оплодотворённое этой формулой, оздоровило существующую политическую систему.
Но давайте посмотрим на наше чиновничество. Когда ему намекаешь, что у государства может быть субъектность, когда спрашиваешь: «А в чём заключается политика государства?» — та часть чиновников, что понимает, о чём спрашивают, смертельно обижается, потому что у людей, у которых все активы на Западе, субъектности быть не может.
Но, с другой стороны, речь идёт о том самом государстве, которое вернуло Крым. Которое умудрилось войти в холодную войну с собственными хозяевами на Западе и довольно успешно — относительно не экономических ресурсов и возможностей, а относительно глубины своего политического разложения — этим своим хозяевам противостоит.
То есть люди, которые про экономический суверенитет и вообще про суверенитет знают только, что они не хотят про это ничего знать, и которые полностью зависят от Запада, — эти самые люди ради защиты этого самого суверенитета вступили с Западом в жестокую конфронтацию, маленькими шажками, которых никто не хотел и никто не планировал.
Но тактические изменения, тактические действия часто стратегически меняют ситуацию. И наша задача в том, чтобы продумать эти тактические изменения, которые будут следовать локальным, незначительным для государства, но важным для чиновников частным интересам так, что изменят государство к лучшему, преобразят его.
У нас уже сейчас гибридное государство, которое во внешней политике пусть на три с минусом, но пытается обеспечить суверенитет. Да, в экономической политике оно не вышло из состояния начала 90-х годов — но в целом изменения к лучшему, безусловно, есть, и они произошли не потому, что их кто-то спланировал, а потому, что так получилось.
И время для осмысленных изменений сейчас отличное, потому что ресурс прочности заканчивается, и главная проблема — как обеспечивать выборы. У той части бюрократии, которая не ставит на Смуту или на Майдан, ответов нет, потому что старые механизмы мобилизации электората попросту не работают.
И сейчас хороший момент, чтобы чиновничеству, в том числе через общественное сознание, подбросить темы, которые оно захочет использовать ради решения своей корыстной задачи — обеспечения явки на выборы. Но использование бюрократией этих тем, в свою очередь, трансформирует общественное сознание так, что бюрократии потом придётся жить уже с этим новым сознанием и, соответственно, применяться к нему, а во многом ему и подчиняться.
Изменить общество, запустить русский реактор сможет общее дело. (Общее дело — это формула русской культуры). Это некоторый универсум, который позволяет каждому встроиться в него и, не теряя, не отрицая себя, не растворяясь в нём, развиваться, совершенствоваться и процветать. И очевидно, что в силу мессианского характера русской культуры и, с другой стороны, глобального характера современной конкуренции это общее дело станет возможным только в том случае, если даст решение наиболее насущных проблем современности всему человечеству.
Конечно, это общее дело должно опираться ещё и на новые технологии — и при этом, безусловно, нужно решать проблему свободного времени. Ведь оказалось, что материальные и нематериальные блага, нужные человечеству, может производить незначительная часть людей, и возникает страшный вопрос: что делать с остальными? Западный ответ — давайте мы их ликвидируем физически или социально — не работает даже на самом Западе и тем более не подходит для всех. То есть это в определённом смысле вопрос смысла жизни. И нахождение ответа на вопрос, что делать лишней части человечества, и даже простая игра на этом поле позволит нам успешно переформатировать и общество, и государство.
Можно продумать последовательность тактических шагов, которые при попытке решения задачи, что стоит сейчас перед государственной бюрократией, переформатируют и общество, и бюрократию.
