«ЗАВТРА». События февраля 1917 года имеют разную трактовку в современности. Несмотря на то, что прошло уже 100 лет, мы так и не объединились в общем понимании тех событий. До сих пор с ними связано очень много тайн и очень много разночтений…
Андрей ФУРСОВ. В принципе, все оценки Февраля можно собрать в две «полюсные» группы. Первая позиция: во второй половине ХIХ века в России всё было замечательно, страна уверенно двигалась по буржуазному пути, и кульминацией стал Февраль как торжество демократии и либерализма. А потом пришли большевики и всё испортили. Вторая позиция заключается в том, что всю вторую половину ХIХ века Россия в социальном плане деградировала и потому шла к социальной революции. Февраль в этом контексте стал неким зигзагом, он выламывался из пути к социальной революции, поскольку ничего не предлагал основной массе населения. Российское общество второй половины ХIХ века вместе со своими бездарными властями было больным, отвергавшим терапевтическое лечение, а потому обречённым на хирургию.
В русской литературной и интеллектуальной традиции есть два человека, на которых можно сослаться в пользу этой второй точки зрения. Первый — Лермонтов, который ещё в 30-е годы ХIХ века написал: «Настанет год, России чёрный год, когда царей корона упадёт… В тот день явится мощный человек, и ты его узнаешь — и поймёшь, зачем в руке его булатный нож…»
Второй человек — один из лучших публицистов за всю историю России — Михаил Осипович Меньшиков, который писал: «ХIХ век окончательно утвердил наш духовный плен у Европы. Народно-культурное творчество у нас окончательно сменилось подражанием. Из подражания Западу мы приняли чужой критерий жизни, для нашей народности непосильный. Мы хотим жить теперь не иначе как западной роскошью, забывая, что ни расовая энергия, ни природа наша не те, что там. Запад поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большой опасностью для неё. Подобно Индии, сделавшейся из когда-то богатой и ещё недавно зажиточной страны совсем нищей, Россия стала данницей Европы во множестве самых изнурительных отношений. Желая иметь все те предметы роскоши и комфорта, которые так обычны на Западе, мы вынуждены отдавать ему не только излишки хлеба, но, как Индия, необходимые его запасы. Народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению. И всё это только для того, чтобы поддержать блеск европеизма, дать возможность небольшому слою капиталистов идти нога в ногу с Европой. ХIХ век следует считать столетием постепенного и в конце тревожно быстрого упадка народного благосостояния в России. Если не произойдёт какой-нибудь смены энергий, если тягостный процесс подражания Европе разовьётся дальше, то Россия рискует быть разорённой без выстрела». По сути дела, это описание системного кризиса, революции.
«ЗАВТРА». И Февраль сам попал под каток этой смены. Тем не менее, он был её провозвестником. Вот что интересно!
Андрей ФУРСОВ. Февральский переворот — это не смена энергий, это попытка свершения кривобокой буржуазной революции, которая застряла в политической сфере. Февраль вверг Россию в хаос. Политические карлики и ничтожества, которые умели только краснобайствовать, не знавшие свою страну и свой народ, пользуясь метафорой Блока, развязали дикие страсти под игом ущербной луны. Вся история Февраля, а затем Октября очень хорошо показывает неадекватность властей. Почти весь истеблишмент позднеимперской России внёс огромный вклад в то, чтобы революция произошла. И дело не в одном Николае II.
Чтобы понять, как произошла революция в России, нужно поместить февральские и октябрьские события в долгосрочную перспективу. По моему мнению, 1917 год в России стал очень важным переломным пунктом в двух долгосрочных отрезках истории. Первый отрезок — это период между 1861 годом — освобождением крестьян и вообще началом реформ, и 1939 годом — годом окончанием холодной войны в России и XVIII съездом ВКПБ. 1917 год — это водораздел.
Если брать европейскую историю, то в ней 1917 год — переломный момент ещё более длительного отрезка между 1789 годом — началом Французской революции, затем появлением левого якобинского проекта Модерна, и 1991 годом — разрушением Советского Союза.
«ЗАВТРА». Тенденция, связанная с неспособностью элиты управлять процессами, была характерна и для российской империи в последний период её существования, и для февраля 1917 года, когда к власти пришли думские промышленники — демагоги, трепачи и в прямом смысле агенты других держав и других цивилизаций.
Андрей ФУРСОВ. Одна из главных причин и возникновения февраля, и его провала заключается в несовместимости России, русской истории как социокультурного типа с капиталистической системой. Когда Меньшиков говорил о ХIХ веке как веке нарастания проблем в России и обнищания русского народа, он был абсолютно прав.
Если мы возьмём, скажем, московское самодержавие в допетровскую эпоху, то при огромной количественной разнице в уровне жизни и в уровне потребления верхов и низов, низы и верхи всё же жили в одной хозяйственно-культурной системе, и потребности верхов определялись этой системой. В екатерининские времена ситуация изменилась. Русская знать стала жить не по потребностям, обусловленным местным хозяйством, а по потребностям Западной Европы — её буржуазии и аристократии. Эти потребности складывались совсем из других факторов. Возьмём такой фактор, как земледелие. Урожайность у нас была «сам-3—сам-4», в Европе — сам-6-сам-7. Там уже начиналась протоиндустриализация и колониальная эпоха, когда можно было грабить слабые народы. Там уровень потребности определялся значительно более развитой системой сельхозработ. Именно поэтому, чтобы даже небольшой части русской элиты жить по этим европейским потребностям, она начала эксплуатировать население значительно более жёстко… И присваивать, выражаясь марксистским языком, не только прибавочный продукт, но и часть необходимого. В результате уже при Екатерине уровень эксплуатации государственных и частновладельческих крестьян вырос в 3–3,5 раза. Далее этот процесс шёл только по нарастающей.
Включение России в мировую капиталистическую систему и жизнь её элиты по чужим потребностям обеспечивались проеданием своего будущего и будущего страны. К 1859-му году 66% крепостных крестьян были заложены помещиками государству. С 1833-го по 1850-й год при Николае I, несмотря на все попытки правительства экономически помочь дворянству, из 127 тысяч помещичьих семей 24 тысячи (это почти 20%) разорились. По подсчётам специалистов, чтобы вести социально-приемлемый дворянский образ жизни, то есть давать балы, принимать у себя, иметь гувернёров и т.д., в России конца ХVIII — первой половине ХIХ века нужно было иметь сто душ крепостных (то есть это примерно 500–600 человек) или денежный эквивалент, который могли позволить себе лишь 15–20%. То есть Троекуровыми были 15%, остальные были Дубровскими.
Николаю I обычно ставят в вину, что он «подморозил Россию». Да, он подморозил процесс гниения России из-за жизни верхов не по своим потребностям. Этой стратегии хватило на четверть века. Александр II процессы гниения разморозил.
В 1870 году Маркс написал, что Россию в перспективе ждёт серьёзная социальная революция. Меньшиков считал, что «1861-й не сумел предупредить 1905-й». А Ленин высказался ещё определённее: «1905-й был порождён 1861-м». От себя добавлю, что Октябрь 1917-го доделал то, что не было сделано ни в 1861-м, ни в 1905-м. Не будет преувеличением сказать, что освобождение крестьян стало средством и одновременно побочным продуктом их ограбления. Недаром Некрасов писал, что реформа ударила одним концом по барину, другим по мужику. Крестьяне потеряли значительную часть своих наделов, то есть, по сути дела, они были ограблены. И, возможно, не случайно ельцинские власти так любят Александра II, который также провёл «освобождение народа» от несвободы в виде ограбления. Показательно, что в правление Александра II была в значительной степени свёрнута борьба с лихоимством — а как иначе: реформы, панимашь. Разморозив Россию и получив кризис, Александр II решил подморозить уже сам кризис и тем самым толкнул Россию на тот путь, который закончился 1905 и 1917 годами. По сути дела, власть, проводя реформы 1860-х годов, стремилась избежать революции по западному образцу. Революции по западному образцу избежали, получили революцию по русскому образцу. В 1905–1906 годах деревня полыхнула пугачёвщиной, а с весны 1917-го ситуация почти повторилась.
В правление Александра II Россия начала превращаться в сырьевой придаток Запада и в неё пошёл иностранный капитал. Справедливости ради нужно отметить, что и Александр II, и Александр III усиленно стремились этот процесс затормозить, но в правление Николая II зависимость России от иностранного капитала стала стремительно расти. Министр финансов Бунге в одной из своих записок (1886 г.) писал, что упадок российских финансов особенно стал обнаруживаться с 60-х гг., то есть с самого начала реформы Александра II; «с 1880 года он приобрёл характер угрожающий. Всё это при отсутствии даже намёка на какое-либо улучшение готовит в недалёком будущем тяжёлую развязку: государственное банкротство, а за ним — государственный переворот». За такой прогноз Бунге 1 января 1887 года был отправлен в отставку. Через 30 лет его прогноз подтвердился.
«ЗАВТРА». Каковы количественные показатели иностранного капитала перед революцией?
Андрей ФУРСОВ. Если в начале царствования Николая II иностранцы контролировали 20–30% капитала в России, а в 1913 году — 60–70%, то к сентябрю 1917-го — 90–95%. В этих угрожающих условиях роста влияния иностранной валюты появляется Столыпин — весьма неглупый и волевой человек своего времени, но классово ограниченный, а потому — неудачник. Главной целью столыпинской реформы была не экономика, последняя — средство. Цель была классовой: необходимо было разрушить общину, как готовый каркас сопротивления власти. Начиная с Герцена, и революционеры, и консерваторы считали, что общину нужно сохранить любой ценой, потому что для социалистов община была провозвестником социалистической трансформации, а для консерваторов она была оплотом устоев. Революция 1905–1907 годов показала, что община — это готовый оргкаркас борьбы крестьянства.
Столыпинская задача была классовой по сути. Второй пласт этой реформы — экономический по форме и опять же классовый по содержанию, заключался в том, чтобы разрушить систему хозяйствования, основанную на коллективизме и создать условия для массовой приватизации земли (привет Чубайсу!). Интересы дворян-помещиков реформа не задевала. Более того, Столыпин стремился обеспечить помещика, дворянина классовым союзником в деревне, то есть создать волнорез между помещиками и основной массой крестьянства. Столыпин был классово ограниченным умным человеком, он не понимал, что крестьяне и помещики — это главные конкуренты в борьбе за землю в России. Поэтому в 1917 году крепкий и вострый мужичок не только не стал защищать помещика, а повёл голытьбу грабить помещичью усадьбу. И пока голытьба поджигала усадьбы, гадила в библиотеках и топила рояли в прудах, эти вострые крепкие мужички, на которых рассчитывал Столыпин, потихоньку грузили добро и свозили к себе на подворье.
У Столыпина не получилось разрушить общину. Из общины выделилось только 2,5 миллиона дворохозяйств, то есть 27%, а владели они всего 14% земли. И когда в 1910–1911 гг. стало ясно, что реформа проваливается, были изданы новые законы, нацеленные уже на принудительную приватизацию. У нас забывают, что столыпинская реформа проводилась с помощью насилия. Пороли целые крестьянские сходы, насильственно выталкивали людей из общины. И всё равно ничего не получилось. Приговор столыпинским преобразованиям был вынесен сначала в 1913 году на I Сельскохозяйственном съезде в Киеве, а затем Временное правительство в 1917-м официально признало реформу несостоявшейся. Показательно, что во время гражданской войны крестьяне вернули в общинную собственность более 90% земли. Это был их ответ Столыпину.
«ЗАВТРА». А что произошло, если бы реформа Столыпина удалась?
Андрей ФУРСОВ. Страшно подумать, что было бы. Революция, скорее всего, произошла бы уже в 1912 или 1913 году, потому что в городе оказалось бы примерно 20–25 миллионов мужиков, которых русская промышленность на тот момент не могла переварить. В лучшем случае 1,5–3 миллиона, не больше.
«ЗАВТРА». Но тогда кто и почему сегодня распространяет миф о великом и успешном государственном деятеле?
Андрей ФУРСОВ. Столыпин работал на сохранение привилегий господствующего слоя. По сути он был реакционером. Кроме того, что при нынешнем официальном спросе на героя буржуазного типа, таких в русской истории нет. На безрыбье Александр II и Столыпин стали теми самыми условными буржуазными героями.
«ЗАВТРА». И это при том, что Столыпин был всё-таки государственником.
Андрей ФУРСОВ. Всё верно — безусловный государственник, волевой, умный человек. Но, повторю, классово ограниченный. В своё время Баррингтон Мур сказал, что великие социальные революции рождаются не из победного крика восходящих классов, а из предсмертного рёва тех классов, над которыми вот-вот сомкнётся волна прогресса. Столыпинская реформа здесь — классический пример.
«ЗАВТРА». Если бы Россия была одна в море пустоты, то возможно всё было бы по-другому.
Андрей ФУРСОВ. Да, Россия развивалась как зависимый элемент капиталистической системы, и отсюда многие её проблемы. Более того, если с середины XV по середину XIX века до Крымской войны Россия была автономной мир-системой (если пользоваться терминами И. Валлерстайна), то во второй половине XIX века ситуация изменилась. Во-первых, сам Запад в 1850-е годы превратился из мир-системы в мировую систему уже без всякого дефиса. А мировая система не может сосуществовать с мир-системами, она должна их уничтожить. Показательно, что одновременно с Крымской войной англо-французы развязали агрессию против цинского Китая — Вторая опиумная война. Ни Крымская война, ни Вторая опиумная своих максимальных целей не достигли. Но и Китай, и Россия в качестве мир-систем прекратили своё существование.
С 1860-х годов Россия начала превращаться в зависимый элемент мировой капиталистической системы, хозяевами которой на тот момент были британцы. После Крымской войны на реформы и на восстановление понадобились деньги, и деньги эти Россия получала на Западе от банкирских домов. Так начался процесс формирования зависимости России от иностранного капитала. Занимаясь Россией и решая российскую проблему, британцы очень активно поддерживали притязания Пруссии, стремясь сделать её противовесом России.
В 1870-71 гг. Пруссия нанесла поражение Франции — в значительной степени из-за сговора британских, французских и прусских масонских лож. Однако прусская победа преподнесла британцам неожиданные неприятные сюрпризы. Во-первых, Пруссия, став Вторым рейхом, оказалась значительно сильнее, чем ожидали британцы. Во-вторых, после победы над французами, немцы объединили все свои масонские ложи в одну «Geheimes Deutschland» («Тайная Германия»). До этого масонские ложи никогда не носили национального характера, они всегда были либерально-космополитическими организациями. Однако тут произошла централизация. Таким образом, немцы бросили вызов британцам сразу по двум направлениям — скрытому и открытому контурам управления.
Кроме того, в 1880-е годы мир уже был в значительной степени поделён, и зон с природными ресурсами оставалось немного. В 1884 году на берлинской конференции европейцами было принято решение, что те страны, которые не могут своими ресурсами воспользоваться, должны быть открыты насильственно. Официально речь шла про Африку, которая на самом деле никого особо не интересовала. По существу, европейцы говорили о России.
«ЗАВТРА». Тогда они ещё стеснялись. Мадлен Олбрайт через сто лет о российских ресурсах уже говорила открыто.
Андрей ФУРСОВ. Да. Это была проверка, насколько у Александра III крепкие нервы. А с нервами у него было лучше, чем у его отца. Европа подавилась голодной слюной, но не успокоилась.
С 1880-х годов русско-германский вопрос становится вопросом дальнейшего существования Британской империи. Германия — это конкурент, Россия — это ресурсы. В ходе новой европейской войны британцы решили стравить эти две страны. Войну нужно было готовить. Англосаксы с характерным для них длительным горизонтом планирования в 25–30 лет блестяще подготовили и провели эту операцию!
Сначала нужно было, чтобы Россия и Франция сблизились. За дело взялся Папа Римский, который задолжал Ротшильдам. В результате в 1892–1893 годах был заключен русско-французский союз. В конце XIX века во Франции были очень сильны антибританские настроения, и французам нужно было показать: надо дружить ещё и с Альбионом. Для этого нужно было, чтобы Россия где-то потерпела поражение. Выбрали противника — Японию. Но Японию нужно было сначала поднять. Поэтому британцы помогают японцам выиграть японо-китайскую войну 1895 года, потом накачивают страну средствами, и через десять лет в русско-японской войне Россия проигрывает. Точнее, Россия не выигрывает эту войну и демонстрирует всем слабость. После этого французы начинают разворачиваться в сторону Британии. А в 1907 году заключается англо-русский договор. Перед этим английская агентура влияния стирает все возможности русско-германского сближения. Тем более что Вильгельм и Николай были людьми небольшого ума и позволили себя развести. В результате в 1907 году сцена для русско-германского столкновения была готова. Остаётся создать структуру финансового обеспечения, и в 1913 году появляется Федеральная резервная система в США, с помощью которой британцы достают деньги для своей кампании.
Вообще уже в начале ХХ века существовало две «Великобритании». Великобритания как государство, то есть субъект международных отношений, и как некий наднациональный субъект мировых отношений. После германской истории с «Geheimes Deutschland» в закрытых структурах управления Великобритании произошли серьёзные изменения. В частности, возникли принципиально новые, более адекватные эпохе, чем масонские, структуры, например общество «Группа» («The group») или «We» (Мы), которое создал Сесиль Родс, тесно связанный с Ротшильдами. Это общество совпадало с британским истеблишментом по принципу кругов Эйлера: часть истеблишмента (меньшая) входила туда, часть (большая) — нет. При этом входили туда не только избранные британцы, но и избранные французы и даже русские. По всем косвенным данным членами группы были наш министр иностранных дел Александр Петрович Извольский и наш посол в Сербии Николай Генрихович Гартвиг. Извольский был непопулярен в России, примерно как Чубайс в РФ. Николай II несколько раз порывался отправить Извольского в отставку, но каждый раз за того просил Эдуард VII, и он оставался. И только когда «Группа» решила, что Извольский будет более полезен во Франции, его назначили послом России во Франции.
«ЗАВТРА». Какие цели ставила перед собой эта «Группа»?
Андрей ФУРСОВ. Целей было семь. И в данном случае интересы финансового капитала, Великобритании как государства и закрытых групп совпадали.
1. Установить контроль над оставшимися вне досягаемости на конец XIX века зонами мировых ресурсов (Россия и юг Африки).
2. Устранить евразийские империи: Германию, Россию, Австро-Венгрию и Османскую империю, поскольку они мешали реализации целей мирового капиталистического класса.
3. Уничтожить Россию и Германию как потенциальных континентальных конкурентов Великобритании в мировых высоких финансах.
4. Уничтожить Германию, как военно-политический каркас немецких масонских лож и парамасонских структур.
5. Создать на месте разрушенных евразийских империй единое европейское политическое образование — «Венецию размером с Европу» — и что-то вроде мирового органа власти банкиров (первая попытка — Лига наций).
6. Взять под контроль мировые финансы. Родс сформулировал это так: возврат США как составной части Британской империи.
7. Организовать, как минимум, евразийскую войну для решения всех этих вопросов.
«ЗАВТРА». С последним получилось.
Андрей ФУРСОВ. В конце XIX века в британской газете «Truth» («Правда») был опубликован памфлет «Сон Кайзера»: Вильгельму снится, что в результате войны Германия и Австро-Венгрия потерпели поражение, и на их месте на новой карте Европы — мелкие республики, а на месте России политическая пустыня — государства как такового нет. В значительной степени, кроме России, этот план был реализован. Очень интересно, что в начале 1914 года по воспоминаниям лидера эсеров В.М. Чернова, Иозеф Пилсудский, тогда ещё социалист, будущий диктатор Польши, на заседании Географического общества во Франции сказал, что скоро в Европе будет война, в которой сначала потерпят поражение Германия, Австро-Венгрия, а потом и Россия.
«ЗАВТРА». Он был в курсе, как говорят.
Андрей ФУРСОВ. Кстати, именно Извольский и Гартвиг, члены «Группы», активно участвовали в создании Балканской лиги, направленной против Германии, Австро-Венгрии и Османской империи. Гартвиг, будучи послом России в Сербии очень тесно контактировал с Димитриевичем (Аписом), руководителем «Чёрной руки». Эта организация была связана с британской разведкой. 28 июня 1914 года Гаврило Принцип убивает сторонника мира с Россией — австрийского эрцгерцога Фердинанда. Кстати, тем же летом были выведены из строя ещё два человека, которые могли бы помешать военным действиям. Это Распутин, который получил удар почти 20-сантиметровым лезвием, и чудом выжил, и Жорес, лидер французских социалистов, известный пацифист — его убили.
Интересно, что было дальше с фигурантами убийства эрцгерцога. Гаврило Принцип имел с собой цианистый калий, он принял его, но вместо яда оказалось плацебо, и он не погиб: серб нужен был живым для суда, его приговорили к двадцати годам каторги, и он умер в заключении от туберкулёза. Гартвиг скоропостижно скончался в том же 1914 году в австрийском посольстве в Белграде, Аписа расстреляли в 1917 году, и в 1917 же году исчезла переписка Гартвига с министром иностранных дел России Сазоновым. В 1919 году Извольский скоропостижно скончался, только-только приступив к работе над мемуарами.
После убийства Франца Фердинанда англосаксы начали коварную игру. В то время как пресса Британии обрушилась на сербов, призывая австро-венгров к отмщению, британские дипломаты рванули в Петербург и начали объяснять Николаю II, что Австро-Венгрия — это агрессор, что она готовит удар по Сербии, и её нужно остановить и обуздать. Царь вёл себя вяло, словно полагаясь на волю рока. Роль рока в данной пьесе исполнила агентура «Группы». Эта агентура также должна была сломить сопротивление и значительной части британского истеблишмента, которая войны вовсе не хотела. Кстати, Герберт Уэллс в автобиографии признал, что сэр Эдуард Грей, министр иностранных дел Великобритании (и член «Группы»), начал войну, заставив кайзера и правительство Германии поверить в то, что Британия не вступит в войну, даже в том случае, если Германия её начнёт. Дело в том, что когда Грей встречался с Вильгельмом, он всё время говорил об отношениях четырёх стран: Франции, России, Австро-Венгрии и Германии. Всякий раз он давал понять, что Великобритания — это нейтральная страна, и Вильгельм в это поверил. Хотя по признанию лорда Луиса Маунтбеттена, сына второго лорда адмиралтейства, британский флот был приведён в боевую готовность за неделю до начала войны. Черчилль начал мобилизацию флота, даже не поставив кабинет в известность.
Решающие события произошли 3 августа в Палате общин. Грей выступил в Палате с абсолютно лживой речью, о том, что британцы сделали всё, чтобы добиться мира, но ничего не получилось, и предложил проголосовать за объявление войны. Тогда члены «Группы» объявили перерыв, и Грей бросился в своё министерство, откуда отправил ультиматум Германии. Он уже знал, что Германия начала вторжение в Бельгию, и отвергнет его ультиматум. После перерыва сторонники мира продолжали выступать за сохранение мира. Тогда член «Группы» лорд Бальфур объявил: для дебатов не хватает кворума, поэтому будем голосовать без кворума. Так члены «Группы» развели Британский парламент как напёрсточники.
«ЗАВТРА». Их ломали через колено.
Андрей ФУРСОВ. 4 августа 1914 года Георг V в Букингемском дворце объявил войну Германии. Для Вильгельма это было, конечно, потрясение. Но — важная деталь — англичане, занимаясь немцами и русскими, упустили ещё одного крупного паука в мировой системе — США, у которых были свои планы, отличные от Великобритании. Более того, они входили в противоречие если не со всей Великобританией, то с очень серьёзной британской семьёй Ротшильдов. Рокфеллеры создали корпорацию «Standard Oil», и эта корпорация уже в 1905 году активно поддержала революцию в России.
«ЗАВТРА». А что же в России? Понимали люди, что грядёт?
Андрей ФУРСОВ. У нас было несколько людей, которые очень хорошо понимали, что происходит. В феврале 1914 года член Государственного совета Пётр Николаевич Дурново пишет царю записку, где говорит, что война приведёт к социальным потрясениям всю Европу, но «особенно благоприятную почву для социальных потрясений представляет, конечно, Россия, где народные массы, несомненно, исповедуют принципы бессознательного социализма. Русский простолюдин, крестьянин и рабочий одинаково не ищут политических прав, ему не нужных и непонятных. Крестьянин мечтает о даровом наделении его чужой землёй, рабочий о передаче ему всего капитала и прибыли фабриканта, и дальше этого их вожделения не идут. И стоит только широко кинуть эти лозунги в население, стоит только правительственной власти безвозвратно допустить агитацию в этом направлении и Россия несомненно будет ввергнута в анархию, пережитую ею в приснопамятный период смуты 1905–1906 гг. Война с Германией создаст исключительно благоприятные условия для такой агитации. Как уже было отмечено, война чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи. Будем надеяться — частичные. Неизбежными окажутся те или иные недочёты в нашем снабжении. При исключительной нервности нашего общества этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение, а при оппозиционности этого общества всё будет поставлено в вину правительству».
«ЗАВТРА». Всё точно.
Андрей ФУРСОВ. За 12 лет до Дурново, поразительной точности предсказание дал министр внутренних дел Плеве: «Революция у нас будет искусственной, необдуманно сделанной так называемыми образованными классами, общественными элементами. У них цель одна — свергнуть правительство, чтобы самим сесть на его место, хотя бы только в виде конституционного правительства. У царского правительства, что ни говори, есть опытность, традиции, привычка управлять. Заметьте, что все наши самые полезные, самые либеральные реформы сделаны исключительно правительственной властью, по её почину. Обычно даже при не сочувствии общества из лиц, из общественных элементов, которых заменят на нынешнее правительство. Что будет? Одно лишь желание власти. Хотя бы даже одушевлённое с их точки зрения любовью к Родине. Они никогда не смогут овладеть движением. Им не усидеть на местах уже по одному тому, что они выдали так много векселей, что им придётся платить по ним и сразу идти на уступки. Они, встав во главе, очутятся силою вещей в хвосте движения. При этих условиях они свалятся со всеми своими теориями и утопиями при первой же осаде власти. И вот тогда выйдут из подполья все вредные преступные элементы, жаждущие погибели и разложения России с евреями во главе». Кстати, по поводу последнего с Плеве согласился Ленин, который в своё время заметил, что при том саботаже, который был после революции, огромное количество евреев перебралось в города, заполнило государственный аппарат и тем самым спасло революцию.
И был ещё один человек, который угадал грядущую внешнеполитическую ситуацию. Это был Алексей Ефимович Вандам (Едрихин), который, расписав действия англичан и американцев, в 1913 году написал, что «мы скоро увидим эти действия против нас». Так оно и вышло. Война стала прямым прологом февраля и октября.
«ЗАВТРА». Потрясающе. Конечно, те документы и те прогнозы, которые вы зачитали, говорят о высоком уровне людей, которые находились у власти в империи. И, конечно, те силы и явления, что звались роком, задолго были ясны и видны очень многим умным людям.
Андрей ФУРСОВ. Да, очень многие чувствовали приближение революции, но система что есть мочи эту революцию приближала. Нечувствительность господствующего слоя к реальности был показателем умирания системы. Эпоха, ликом которой в культуре был так называемый Серебряный век, на самом деле была эпохой гниения России. И именно это гниение привело к Февралю, он — одно из проявлений активности социальной гнили.
Беседовал Андрей ФЕФЕЛОВ
