«План Медведев»: имитация атлантизма
В 2012 году Владимир Путин снова стал Президентом РФ. Это сопровождалось целым рядом внутренних и внешних событий, имеющих прямое отношение к геополитике. Возвращение Путина резко изменило геополитический курс России, который стал клониться в сторону атлантизма в период президентского срока Дмитрия Медведева.
В ходе президентства Дмитрия Медведева после патриотического и евразийского эпизода августовской войны 2008 года с Грузией, освобождения Южной Осетии и Абхазии из-под влияния атлантистского режима Саакашвили и признания их независимости, Россия стала постепенно менять свой геополитический вектор. Во внутренней политике Медведев пошел на сближение с либеральными группировками во власти, традиционно, еще с 90-х годов, придерживающимися проамериканской ориентации. Показательно, что советником Медведева становится убежденный атлантист Игорь Юргенс, а возглавляемый им «Институт Современного Развития» (ИНСОР) превращается в доминирующий think tank власти. Рекомендации и проекты, выходящие из этой организации, направлены жестко против курса Путина на укрепление суверенитета России и политики реализма. Это поворот российской власти в сторону глобализации получил название «перезагрузка», что сопровождалось рядом символических российско-американских акций, в ходе которых российская власть декларировала свою верность глобалистским принципам.
Так, был создан Ярославский форум, на котором российская элита тесно взаимодействовала с глобалистскими экспертами и политическими деятелями Запада. Для укрепления либерализма в России государство оказывало приоритетную поддержку либеральным образовательным учреждениям – таким как Высшая Школа Экономики, проводящая откровенно антисуверенистскую идеологию, вполне созвучную проектам ИНСОР. Для укрепления либерализма в образовании и науке был специально учрежден центр Сколково, задуманный как авангардный центр модернизации и вестернизации российского общества.
В 2011 году Медведев поддерживает введение бесполетной зоны над Ливией, что фактически равнозначно вынесению смертного приговора ее легитимному лидеру Муаммару Каддафи (1942 – 2011), которого зверски убили поддерживаемые Западом террористы фундаменталистского толка. Таким образом, пассивность России сделала ее соучастницей развала Ливии и гибели Каддафи. Это вызвало сдержанную критику премьера РФ Путина, да и сам Медведев на следующем этапе выступил с критикой Запада, который, по его словам, превысил свои полномочия в Ливии, активно содействовав свержению Каддафи. Со своей стороны, Госсекретарь США Хилари Клинтон обещала «вбомбить Ливию в каменный век», что, собственно, американцы и их союзники и сделали, отчасти напрямую, отчасти руками своих прокси – террористов радикальных исламских группировок.
Показательно, что Медведев был единственным Президентом России, который посетил штаб-квартиру CFR, центра глобализации в 2008 году. Позднее в Москве он принимал в Кремле при участии Игоря Юргенса одного из главных идеологов атлантизма Збигнева Бжезинского (1928 – 2017), который поддержал его курс и обещал снизить давление атлантизма на Россию, если Медведев пойдет на второй президентский срок вместе со своей командой либеральных реформаторов и впоследствии сместит Путина, воплощающего для Запада евразийский вектор, реализм и суверенитет, со всех постов.
Вероятно, «план Медведев» был необходим Путину для того, чтобы сохранить легитимность передачи власти и в критический период между вторым и третьим сроками успокоить американцев и атлантистов, вселив в них надежду на то, что их планы по десуверенизации России могут осуществиться мягким путем – в ходе повторения в лице либерала-западника Медведева сценария Горбачева с перспективой развала России.
Третий срок Путина: возвращение к Империи и геополитика Болотной площади
Если «план Медведев» был именно таков, то он, безусловно, удался с минимальными потерями. Либералы, представляющие собой пятую колонну атлантизма внутри России, и сам Запад поверили в эту уловку и готовились снова, как в 90-е годы, захватить полноту власти, чтобы продолжить демонтаж российской государственности. Поэтому возвращение Путина к власти было для них ударом: все планы по эволюционному сценарию возвращения к либерализму и «перезагрузке» были сметены, и это выразилось в массовых протестах либеральной общественности на Болотной площади в 2011 году (после объявления результатов выборов в Госдуму, где контролируемая Путиным партия Единая Россия получила большинство), и после победы Путина в президентских выборах в первом туре 4 марта 2012 года.
Вся пятая колонна была нацелена на второй срок Медведева, и этим ее активность была отчасти усыплена, равно как и внимание американских атлантистских и глобалистских центров. Возвращение Путина снова сделало ситуацию обостренной, а в серии своих предвыборных статей Путин ясно обозначил ориентацию на многополярность, евразийство, консерватизм, традиционные ценности, укрепление суверенитета и политику реализма. Возвращение Путина завершало «план Медведев», и все атрибуты эпохи Медведева были упразднены: так в отставку был отправлен Владислав Сурков, ранее заведовавший внутренней политикой в Администрации Президента, свои позиции утратил Игорь Юргенс и его ИНСОР, был упразднен Ярославский форум, скандалы вспыхнули вокруг центра Сколково, группа влиятельных либеральных кремлевских политтехнологов (таких как Глеб Павловский или Марат Гельман), открыто ставших на сторону второго срока Медведева и обрушившихся с критикой на Путина, были отлучены от власти. При этом при поддержке Администрации президента были созданы патриотические организации – в том числе и Изборский клуб во главе с патриотическим евразийским писателем Александром Прохановым.
Все это вызвало протестные выступления оппозиции на Болотной площади, тогда как сторонники Путина и суверенитета ответили столь же массовыми митингами на Поклонной горе. Это разделение строго соответствовало геополитическим линиям:
• Болотная площадь представляла собой полюс атлантизма и глобализма в самой России, курируемый Западом (в частности, лидеры протестного движения были завсегдатаями Американского посольства в Москве, откуда получали материальную, информационную и политическую поддержку),
• Поклонная гора символизировала евразийский полюс сторонников Путина, суверенитета и многополярного мира.
Политически вес евразийцев в обществе оказался более значительным, чем либеральная пятая колонна, влияние которой пошло на убыль. Такое положение сохранялось на всем протяжении третьего срока Путина, когда евразийские тенденции российской геополитики стали еще более очевидными. Параллельно давление атлантистского Запада со стороны США и Западной Европы нарастало. «План Медведева», направленный на временное снятие острой конфронтации, в целом сработал.
Последним компромиссом, оставленным Путиным после возвращения в Кремль, была передача поста премьер-министра Дмитрию Медведеву и сохранение либерального лобби в экономическом блоке Правительства.
Майдан и атлантизм
Поняв, что возвращение Путина снова выводит конфронтацию между евразийством и атлантизмом на новый уровень, Запад стал искать симметричный ответ на успешно выполненный «план Медведева». Так как протестный потенциал пятой колонны в самой России не сработал, атлантистские центры разработали альтернативные сценарии. Одним из них была дестабилизация политической ситуации на Украине, что вылилось в волнения на Майдане, в ходе которых атлантистская коалиция либералов и неонацистов свергла законно избранного Президента Украины Виктора Януковича и совершила весной 2014 года государственный переворот. Так как этот переворот был задуман и проведен атлантистами, то страны Запада его поддержали и оказали коалиции либералов и неонацистов всю необходимую помощь. Решающим и переломным моментом конфронтации на Майдане стали выстрелы снайперов по толпе, в ходе которых появились первые жертвы и началось прямое насилие и штурм.
Президент Янукович, слабовольный и колеблющийся оппортунист, пытавшийся до последнего балансировать между Западом и Россией, между атлантизмом и евразийством, вынужден был бежать в Россию. Захватившие власть путчисты провозгласили расистские антирусские лозунги и начало этнических чисток.
Украина геополитически состоит из двух народов. Юг и Восток Украины считает себя частью Русского Мира, придерживается евразийской идентичности, считает частью своей истории Российскую Империю, присоединившиеся земли Новороссии, отвоеванные у Турции, и СССР. Западные территории (прежде всего Волынь, Галичина, Ивано-Франковская область и т.д.) считают себя частью восточно-европейского, польско-австрийского культурного пространства, а великороссов и СССР отвергают как «оккупантов». Центральная Украина населена теми, у кого преобладает смешанная идентичность.
Украина, созданная в 1991 году после распада СССР, объединяла оба эти народа в одном и том же государстве. Задачей власти было превратить это случайное образование в нечто более устойчивое и долговременное, но для этого необходимо было учесть обе идентичности. Они ярко проявляли себя в электоральной геополитике, когда Юг и Восток голосовали за кандидатов от Донбасса, а Запад и Киев – за западенцев. В такой ситуации, чтобы создать государство, необходимо было предложить идеологию, удовлетворяющую обе части населения, оба народа, мировоззрение которых было подчас полярно противоположным (оценка Российской Империи, СССР, Сталина, Гитлера и т.д.). На Западе Украины сложился особый украинский национализм, в крайних формах — неонацизм с ярко выраженной русофобской составляющей. На Востоке преобладала ментальность, ничем не отличающаяся от самосознания россиян.
Когда на Майдане победили западенцы и к власти пришли открытые неонацисты-русофобы, над Югом и Востоком Украины нависла угроза прямого геноцида. На это и рассчитывали атлантисты: задача была спровоцировать украинцев на гражданскую войну (по сценарию Ирака или Ливии) и втянуть в нее Россию, чтобы ослабить позиции евразийства.
Ровно это и произошло. В ответ на карательные рейды неонацистских группировок, открыто поддерживаемых руководством пришедшей к власти клики, население Юга и Востока Украины стало мобилизоваться, формируя отряды самообороны и готовясь дать отпор либерально-националистической диктатуре.
Воссоединение с Крымом и геополитика Русской Весны
На политическом уровне ответная реакция Юга и Востока Украины перед лицом либерального атлантистского неонацизма вылилась в ряд референдумов об автономии и независимости, которые прошли в Крыму, Донецке, Луганске, Харькове и т.д. В других городах Новороссии – например, в Одессе – протесты против хунты вылились в массовые манифестации. Основная идея этой половины Украины состояла в следующем: только политическая автономия может гарантировать жизнь и порядок в этих областях в условиях захвата власти в стране либерально-неонацистской группировкой.
Судьба протеста против переворота в разных областях сложилась по-разному. За референдумом в Крыму о его независимости и о присоединении к России последовало признание Москвы, и воссоединение Крыма с Россией состоялось (чего, естественно, не признали ни Киев, ни страны Запада). Декларация независимости Луганской и Донецкой Республик привела к вооруженному конфликту, в ходе которого неонацистские каратели-атлантисты оккупировали часть территорий этих вновь образованных Республик, подвергнув население, оказавшееся под их властью, террору, насилию и планомерному геноциду. В Одессе неонацисты живьем сожгли десятки людей в Доме Профсоюзов, а тех, кто выпрыгивал из окон, добивали палками и резали на глазах у всех. Так обещанный неонацистами террор и «возвращение Бандеры» (пособника германских нацистов и кровавого карателя эпохи Великой Отечественной войны) стали явью, подтвердив основательность опасений тех жителей Юга и Востока Украины, которые именно для того, чтобы избежать подобной развязки, провозгласили независимость и обратились к России о вхождении в ее состав. Население Крыма это спасло, а жители Луганской и Донецкой областей получили от России прежде всего политическую и гуманитарную поддержку, отстаивая свое право на жизнь, свободу и достоинство с оружием в руках.
Важно, что события 2014 -2017 годов на Украине означали не этнический, а именно геополитический конфликт: с одной стороны были евразийцы (Крым, Донбасс, Новороссия и Харьковщина), с другой — атлантисты (представленные альянсом либералов и неонацистов, в равной мере противостоящих России и ориентированных на Запад).
Путин, приняв воссоединение с Крымом, навлек на себя шквал ненависти со стороны тех, кто и стоял за Майданом. Это было ответом атлантистов на его возвращение и на срыв ожиданий, связанных с вторым сроком Медведева и постепенным демонтажем России. Воссоединение с Крымом позволило России сохранить свою базу в Севастополе и укрепить свои позиции в Черном море. Запад ввел санкции против России, Путина и, в частности, против его ближайшего окружения. Символично, что санкции были введены и против руководителей «Международного Евразийского Движения».
При этом Путин остановил процесс формирования в Восточной Украине самостоятельных политических образований и не принял во внимание просьбы Донецкой и Луганской Республик о присоединении к России. Таким образом, евразийская линия в геополитике Русской Весны, как стали называть пробуждение политического самосознания Юга и Востока бывшей Украины, власть в которой захватила атлантистская коалиция либералов и неонацистов, реализовалась наполовину: Крым соединился с Россией, укрепив евразийское пространство, Донецк и Луганск стали самоуправляемыми регионами, с оружием в руках отстаивающими свою независимость от атлантистской диктатуры, а восстание в других частях Новороссии было силой подавлено Киевом и карательными группировками неонацистов (Правый Сектор, «Азов», «Днепр») и т.д. Киев объявил на Востоке Украины режим «Анти-Террористической Операции» (АТО), воспроизводя карательные практики геноцида и этнических чисток Бандеры и гитлеровской оккупации. Объектами агрессии становились все, кто ставил под сомнение экстремистские лозунги и неонацистские политические формулы.
Тем не менее, в ходе гражданской войны в Украине между евразийцами и атлантистами, Россия оказалась в условиях изоляции со стороны стран Запада и подвергалась жесткому политическому, экономическому, дипломатическому и медийному давлению. Фигуры Президента Путина, его ближайшего окружения и евразийских интеллектуалов подверглись настоящей демонизации в глобальном масштабе.
Однако внешнее давление атлантистов и, в частности, санкции, только сплотили русских вокруг Президента, а влияние пятой колонны (либеральной оппозиции) на фоне роста патриотических чувств существенно сократилось.
Однако наиболее последовательные сторонники Русской Весны и евразийской континентальной геополитики, в свою очередь, были разочарованы половинчатостью достигнутых Путиным результатов: реакция Запада была крайне жесткой, а Россия достигла только половины логически вытекающих из геополитической ситуации целей – значительная часть Новороссии все еще остается под властью неонацистской диктатуры Киева, большие территории Луганской и Донецкой Республик отчуждены карателями, а вопрос о присоединении их к России заморожен. Это вызвало критику Путина со стороны радикальных патриотов, укоряющих его (в отличие от либералов) не за присоединение Крыма и поддержку вновь образованным Республикам, а за остановку процесса освобождения Новороссии и за начало процесса Минских переговоров, которые заведомо не способны привести к искомому результату.
Сирийский фронт и российско-шиитский альянс
Параллельно атлантистскому перевороту на Майдане и установлению прозападной либеральной и одновременно неонацистской диктатуры в Киеве, в Сирии началось наступление сил террористической организации, запрещенной в России, Исламское Государство, что стало началом гражданской войны. В 2015 году по приглашению легитимного президента Сирии Башара Асада российские войска вступают на территорию Сирии, где и ранее находилась российская военная база, и принимают участие в противостоянии с банд-формированиями радикального ислама. За исламистами стоят ваххабитский режим Саудовской Аравии и Катар, которые, в свою очередь, с геополитической точки зрения, представляют собой прокси атлантизма на Ближнем Востоке. Хотя США формально критикует Исламское Государство, приравнивая его к террористическим группировкам, но вместе с тем использует исламистов для решения своих геополитических целей на Ближнем Востоке, как это было в Ираке и Ливии.
Поэтому борьба в Сирии между Россией и банд-формированиями радикальных исламистов представляет собой еще один фронт великой войны континентов между атлантистами и евразийцами.
Показательно, что в данном случае в Сирии главными союзниками России выступают шииты, как вооруженные силы Ирана, так и шиитские военные формирования Ирака, а также отряды шиитов ливанской Хезболлы. Шиизм в исламском мире представляет собой наиболее последовательно евразийское направление, поэтому российско-шиитский альянс является не тактическим объединением на основании прагматических целей, но глубинной геополитической евразийской осью.
Очевидно, что Запад, формально призывая к борьбе с ИГИЛ, на самом деле всячески препятствует этому, настаивая на смещении Асада и на дискредитации действий России и ее шиитских союзников.
Турция и гюленовский путч
В период сирийской гражданской войны происходит несколько геополитически важных виражей в российско-турецких отношениях. На первом этапе Эрдоган поддерживает исламистов, занимая жесткую анти-асадовскую позицию. При этом турки стремятся предотвратить создание на севере Сирии курдского политического образования, так как в самой Турции курды представляют собой самую серьезную угрозу сепаратизма.
На следующем этапе, заметив, что эта политика не дает должных результатов, Эрдоган пытается сблизиться с Россией. Но в этот момент осенью 2015 года атлантистские группировки в самой Турции, связанные как с рядом армейских структур, глубоко интегрированных в НАТО, так и с религиозной сектой Фетхуллаха Гюлена, совершают провокацию и отдают приказ сбить российский самолет. Это приводит к разрыву отношений между Россией и Турцией, что ставит обе страны на грань войны. Как атлантистам удалось начать гражданскую войну в Украине, так они стремились развязать полноценный военный конфликт между Россией и Турцией.
В конце 2015 и начале 2016 года представители военных и политических кругов Турции осознали, что эта ситуация губительна для Турции и стали искать контактов с Россией в контексте общности евразийских интересов. При этом для Эрдогана становилось ясно, что главная угроза исходит с Запада, который своей политикой ведет к развалу Турции и его свержению. Летом 2016 года Эрдоган приносит извинения Путину за сбитый самолет, и ситуация между двумя странами разряжается. При этом Эрдоган прямо обращается к евразийской стратегии. В ответ на это атлантистские силы в самой Турции в ночь с 15 на 16 июля предприняли попытку осуществить в Турции государственный переворот, выведя на улицы лояльные им войска и сбросив бомбу на здание турецкого Парламента в Анкаре. Путч удается подавить, и линия атлантистов в самой Турции, а также участие в путче сотрудников ЦРУ становятся очевидными. Так же как и необходимость дальнейшего сближения с Москвой.
Так между Москвой и Анкарой намечается евразийский альянс.
Феномен Трампа
Важнейшим геополитическим фактором становится избрание Президентом США Дональда Трампа. В своей предвыборной компании Трамп обрушивается на глобализм и провозглашает радикально новый для США курс на реализм в Международных Отношениях и, по сути, на отказ от атлантистской стратегии. Это было совершенно новым поворотом в американской геополитике, которая до этого сто лет, начиная с Вудро Вильсона, развивалась строго по атлантистскому сценарию. На Трампа обрушился шквал ненависти и со стороны CFR, и со стороны неоконсерваторов, поскольку его программа фактически предполагала многополярность и сосредоточение США на внутренних проблемах, отказ от интервенционизма и определенный изоляционизм, свойственный ранним этапам американской истории.
Несмотря на жесточайшее сопротивление администрации Обамы, глобалистских кругов и американских и мировых масс-медиа Трампу удалось стать 45-м Президентом США. Так американские избиратели, по сути, осудили американский империализм и поддержали отказ от продолжения политики атлантизма. Однако после прихода к власти Трамп стал проводить политику, отличающуюся от той, что он провозглашал во время предвыборной компании. Так он нанес удар по авиабазе Шайрат в Сирии, поверив дезинформации о якобы использовании химоружия войсками Башара Асада. Этот недружественный в отношении России и непоследовательный с точки зрения обещанного отказа от атлантизма жест свидетельствовал о том, что Трамп не столь последователен в исполнении своих обещаний, а также о том, что, оказавшись в Белом Доме, он попал под сильное давление со стороны классических атлантистов, сохранивших и свои посты, и свое влияние в его администрации.
Однако даже подобные эксцессы не могут полностью аннулировать того факта, что американцы проголосовали за предложения Трампа изменить вектор американской внешней политики коренным образом. В любом случае в атлантистском руководстве США наметился раскол, и Трамп, хотя и продемонстрировал уже непоследовательность в своих решениях и действиях, едва ли укрепит атлантистскую составляющую в американском руководстве.
Геополитическая история остается открытой. Великая война континентов продолжается.
