Некий промежуточный финиш в истории с попыткой разгрома Академии наук преодолён. У Академии появился президент — Александр Сергеев. Что же произошло? То ли «антинаучно» настроенное крыло власти всё-таки высекло РАН, то ли, наоборот, академики дали пощёчину «оптимизаторам», не поддержав их кандидата?
Я вижу, что здесь нет ни фронды, ни поддержки. Сам факт, что выборы состоялись, что был выбран, и с большим преимуществом, Сергеев — показывает, что по крайней мере члены Академии хотят сохранить свою организацию. Они хотели бы самоорганизоваться и хотели бы, чтобы у Академии было будущее. То есть не получилось сорвать выборы, не получилось склок. Поэтому по сути дела Академия проголосовала за своё будущее.
Вопрос в другом: а каково это будущее? Давайте вспомним, что в 2013 году РАН лишили научно-исследовательских институтов. По Уставу РАН она не является научной организацией, то есть не может вести самостоятельные исследования. Поэтому в ближайшие годы будет решаться вопрос принципиальный: то ли Академия наук сумеет убедить наши элиты, сумеет убедить президента, что бессмысленно иметь клуб учёных, выдающихся специалистов, которые отстранены от исследований в научных институтах; то ли всё будет так, как и было, начиная с 2013 года? Формально у РАН есть определённые полномочия, но реально она не включена в контур государственного управления, реально это клуб, так же как клуб филателистов или книголюбов. Каков будет статус этой организации: она так и останется клубом, как было эти четыре года, или она сможет вернуть себе институты, а вместе с этим и будущее фундаментальной науки России?
Чаши весов качаются. В 2013 году институты оказались отделены и переданы хозяйственникам, которые сливали, разливали, уничтожали прославленные институты. В страшном сне не могло, например, присниться, что Вычислительный центр им. А.А. Дородницына РАН будет слит с другими организациями. Это не только элемент науки, это элемент культуры. Там работали выдающийся учёный Никита Николаевич Моисеев, мыслитель, философ, академик Дородницын, классик в области математики и механики. Не удалось даже сохранить великое имя в новой организации. Это представлялось просто невозможным, но, тем не менее, это произошло.
Если Россия хочет занимать значимое положение в мировых делах и не хочет уйти из истории, то ей надо иметь армию. Помните, как сказал Александр III: «У России есть два союзника — её армия и флот». Сейчас у неё должно быть не только два этих союзника, но и наука. Которая предупреждала бы об угрозах, о рисках, которая могла бы заглядывать в будущее. Но пока нет понимания того, что у России должен быть третий союзник. А что такое армия и флот? Это означает, что стране нужно оружие. Причём оружие не советское. Когда мы говорим, что Российская армия сейчас снабжается всё в большей мере новым оружием, забываем, что это советское оружие. То есть оно произведено сейчас, но разработано в СССР. И, действительно, оно будет защищать нас некое время. Скажем, десятилетие. Но дальше то нужно идти в будущее, а это требует науки.
Кроме того, образование, которое сейчас рухнуло, тоже требует научной поддержки.
И наконец, принятие государственных решений. Мы смотрим на наш экономический блок и изумляемся: он всё ещё ищет дно?
Поэтому то безобразие, которое началось в 2013 году, довольно быстро должно было прекратиться. Но жернова истории мелят слишком медленно. Вероятно, мы всё ещё запрягаем в то время, когда уже пора ехать. То, что выборы в РАН состоялись — хорошо. Используют ли его учёные и элиты — будущее покажет.
Роль личности нового президента Сергеева в этой ситуации я бы не преувеличивал, потому что нужно согласие, нужна команда. А главное — академикам нужно поверить в себя. Им нужно поверить, что их амбиции, их прошлые заслуги, их рейтинги — бесконечно малая величина по сравнению с теми задачами, которые сейчас в области науки, технологий и обороны должна решать Россия. Здесь всё будет определяться самоорганизацией. Удастся ли организовать группу активных людей, которые не хотят пожинать лавры и не хотят превращаться в научных пенсионеров, удастся ли выдвинуть крупные принципиальные инициативы, ради которых стоило бы форсированным образом развивать и науку, и Академию?
Когда сияла советская наука, то в активе Академии были такие проекты, как космический и ядерный. Когда академика Мстислава Всеволодовича Келдыша называли главным теоретиком космонавтики, то страна запускала нечто грандиозное. Действительно, успехи были поразительные. Мы открыли миру дорогу в космос. Сначала было понято, где есть точка прорыва. Далее удалось довести это понимание до руководства страны. И дальше осуществить прорыв. Сравнимых прорывов за последние десятилетия нет. Но тогда должны быть крупные инициативы, которые говорят следующее: мы знаем, как решить все острые проблемы, которые стоят сейчас перед нами. Четыре года «реформы» РАН писались бумаги — и разумные бумаги! Но не было того, когда бы первое лицо встало и сказало, что именно на этом надо сосредоточиться. Келдыш полагал, что у науки не может быть много приоритетов. Идеально — один. Максимум — два. Но это те приоритеты, которые поднимают общество на другой, более высокий уровень, с одной стороны. С другой стороны, они становятся поняты народом и элитами. А с третьей стороны, они в конечном итоге определяют и направление исследований. Во времена Келдыша это была космическая программа, это были ядерные исследования и то, что он не успел — становление компьютерной индустрии. Такие же крупные, значимые вещи должна выдвигать Академия. Не мелкотень, не удовлетворение личного любопытства за государственный счёт, как пошутил в своё время академик Арцимович, а действительно те вещи, которые бы показывали, для чего наука нужна, и давали бы шанс не учёным, а всей России.
Пресса утверждает, что за всей историей по разгрому РАН с 2013 года высвечивается фигура президента «Курчатовского института» (он ещё много должностей имеет) Михаила Ковальчука, которого называют другом Путина или братом друга Путина. Заявления Ковальчука действительно звучат зловеще. Например, «Академия наук должна быть уничтожена как Римская империя» Ещё: «Академики привыкли к некой жизни, которая провалилась. Советское величие исчезло, а для того, чтобы потускневшие скрижали почистить, надо нагибаться. А они, с одной стороны, часть старые, а с другой стороны — часть уже полностью ленивы и недееспособны. Они этого сделать не могут». И ещё Ковальчуку приписывают: «Если я не нужен Академии, то нам не нужна эта Академия». То есть совершенно очевидно, что влиятельный человек Ковальчук — враг Академии наук России. Не может ли он сейчас употребить своё влияние для возобновления кампании по уничтожению РАН?
Всегда были персонажи, которые полагали, что Академии не должно быть, всегда были люди, которые полагали, что можно сделать нечто лучшее. Как вы помните, ведь по сути дела Люцифер был низвергнут с небес из-за того, что стремился сделать нечто более совершенное, чем сделал Господь Бог. Так вот, на мой взгляд, к заявлениям Ковальчука не следует относиться слишком серьёзно, потому что критики у Академии всегда были и, мало того, были очень квалифицированные критики, были критики, которые вкладывали очень много в развитие науки.
Ведь Михаил Валентинович ведёт научно-популярную образовательную программу. Он в своём институте делает много полезного и важного. Его отношение к Академии и его отношения с властью в некоем смысле несущественны. А существенно следующее: если вас ругают, если вы кому-то не нравитесь, если люди полагают, что они могут сделать что-то лучше, то естественно возникают два соображения. Первое: если вы утверждаете, что можете сделать что-то гораздо лучше — не надо ничего разрушать. Сделайте. Начиная с 90-х годов, учёный народ создал более 200 академий, которые должны были конкурировать с РАН. Время чётко показало, что все эти попытки оказались несостоятельными. Поэтому если человек что-то предлагает сделать, то в конечном итоге время покажет: он сделал это или не сделал. Поэтому слова здесь стоят гораздо дешевле, чем дела.
Второе. Одно дело, когда вас ругают, вы кому-то не нравитесь, но вы можете сказать: ребята, ведь а мы-то многое делаем, у нас-то это и это получилось, у нас есть те достижения, которые всем делают очевидным, что такая структура нужна, она полезна, она необходима. А другое дело, что выборы в Акажемии — это очень важно для конкретных людей: Иванова, Петрова, Сидорова, Сергеева. Это очень важно для них, но для России — нет. Вспомните слова поэта: «Да возвеличится Россия, да сгинут наши имена». А Академии сегодня трудно сказать: смотрите, вот оно, выдающееся достижение, это то, что открывает путь в будущее России. Я думаю, что такие разработки, несомненно, есть в российской науке. Их надо увидеть. Их надо поддержать и сосредоточить внимание именно на них.
Мы можем пытаться двигаться в прошлое. С 90-го года все эти триколоры, двуглавые орлы — это попытка вернуться туда. А ведь философы правильно говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Альтернатива — мы говорим, что хотим быть страной будущего. А страна будущего — это мечта. Страна будущего — это первоклассное образование, страна будущего — это наука, которая не боится ставить самые дерзкие проекты. Я напомню, что в 1974 году были приняты два постановления ЦК КПСС о полёте на Марс. То есть люди всерьёз относились к этой, казалось бы, фантастической идее.
Поэтому, на мой взгляд, у России есть шанс. Нашей элите просто не хватает фантазии представить, что будет, если этим шансом не воспользоваться. Я думаю, что здесь многое зависит от журналистов и деятелей искусства, тех людей, которые работают с общественным сознанием, и от учёных, которые прогнозируют, что произойдёт, если технологического скачка не будет. Есть шанс, я думаю, что реальность заставит нас им воспользоваться, но чем раньше это произойдёт, тем лучше. Конечно, я очень надеюсь, что во всём этом сыграет значимую роль Академия. Хотя есть и другие варианты.
