Несмотря на довольно пессимистичную картину сворачивания российского присутствия на постсоветском пространстве, свойственную всему периоду с момента распада Советского Союза, в нынешних условиях стоит отметить, что на постсоветском пространстве ситуация разворачивается не в пользу Запада, хотя его присутствие всё ещё довольно сильно. С приходом Дональда Трампа в Белый дом, американская активность в 2017 году на постсоветском пространстве имела скорее затухающий характер. Европе так же хватало своих собственных проблем, и было явно не до бывших советских республик, вхождение которых в ЕС на фоне нынешнего кризиса данного интеграционного объединения всерьёз больше никем не обсуждается.
Итоги 2017 — три фактора для постсоветского пространства
Первый фактор, характеризующий развитие событий в бывших республиках СССР — геополитический. Америке стало явно не до постсоветского пространства, которое в геополитическом смысле является ни чем иным, как плацдармом для активного наступления на Россию, и её финального удушения, что, очевидно, пока отложено в связи с уходом администрации Барака Обамы и вообще демократов. Приоритеты же Дональда Трампа направлены обратным образом — на максимальное сворачивание любой активности на постсоветском пространстве, на фоне сосредоточения на внутренних проблемах. Это разительно отличается от подхода предыдущей администрации — политики развёртывания американского влияния по всему миру через насаждение либеральной идеологии за счёт США. Такая смена приоритетов привела к тому, что все запущенные прежде проекты на постсоветском пространстве имели скорее тенденцию к затуханию. Сегодня они поддерживаются в основном за счёт средств НКО, подконтрольных всё ещё влиятельным представителям либерального крыла американского истеблишмента, уже не находящимся у власти.
Второй фактор — экономический. На фоне реального экономического кризиса, который всё сильнее проявляется в России в связи с санкциями, становится понятно, что всё постсоветское пространство развивается в основном за счёт России, и экономически ею постоянно субсидируется, а порой — напрямую дотируется, как в ситуации с Белоруссией, Южной Осетией и Абхазией. Что, собственно, и обеспечивало все эти годы какой-никакой рост, синхронно совпадающий с экономическим ростом в самой России. Любые же претензии на европейскую экономическую интеграцию, на вхождение в какие-либо экономические союзы без России, на фоне нынешнего кризиса оказались очевидной фикцией. Сегодня постсоветское пространство — это такое же экономическое падение, как и в России, прямо-пропорциональное, с небольшими отклонениями в зависимости от объёма экономики. И в этом смысле выявление прямой экономической зависимости всего пространства СНГ от российской экономики стало данностью. Никакой Запад, а тем более Америка, не даст и малой толики того, что даёт экономическое сотрудничество с Россией, как напрямую, так и в экономических интеграционных проектах с её участием. Пример Украины, практически полностью разорвавшей экономические связи с Россией и переориентировавшейся на Европу, наиболее показателен. За три года она пришла к ситуации экономического коллапса, и это падение ещё не закончено.
Третий фактор — это фактор безопасности. Союз с США любого из постсоветских государств в лучшем случае способен обеспечить лишь американские военные поставки (не бесплатно), в худшем — эксплуатацию территории и инфрастуктуры того или иного государства в интересах США, но строго против России. На фоне гарантированного отсутствия какой-либо экономической поддержки (за исключением опять-таки не бесплатных кредитов МВФ или других подобных структур) это будет означать лишь стагнацию и упадок, с неминуемой, в конечном итоге, потерей суверенитета. В самом худшем, и при этом — самом реальном случае, отказ от военно-стратегического сотрудничества с Россией в пользу Запада ставит государство, сделавшее такой выбор под удар международных террористических сетей, созданных американцами при Обаме, но брошенных на произвол судьбы при Трампе.
Ситуация в Сирии показала, что происходит с государством, в которое вторгаются группировки, подобные ДАИШ или Джебхад-ан-Нусра (обе — запрещенные в России террористические организации). А из постсоветских государств ни одно даже близко не идёт ни в какое сравнение с Сирией Башара Асада, ни по экономическому, ни по военному, ни по человеческому потенциалу. И если рассматривать сценарий вторжения того же ДАИШ в любую из бывших советских республик, то без всяких сомнений это будет означать прекращение существования этого государства как такового и его превращение в плацдарм для расползания очередного «халифата» или «имарата» на соседние страны. Кто, совершенно точно, никак и ни при каких обстоятельствах не вступится ни за одно из постсоветских государств в случае такой агрессии, так это США и их союзники по НАТО. Единственная помощь, которую от них стоит всё же ожидать — это гуманитарные бомбардировки, сравнимые с теми, что сравняли с землёй сирийскую Ракку и иракский Мосул. В этих условиях, единственная на сегодняшний день в мире сила, которая способна обеспечить необходимый уровень безопасности от подобного рода угроз — это Россия.
Все три перечисленных фактора — геополитический, экономический, а также фактор безопасности — особо ярко проявились именно в 2017 году, чему в значительной степени способствовал приход Трампа, экономический кризис и завершение операции по разгрому ДАИШ в Сирии. Все эти факторы свидетельствуют об одном — постсоветское пространство полностью зависимо от России, как геополитически, входя в зону большого евразийского пространства, так и экономически, а также в сфере гарантии безопасности. Констатация этих трёх факторов и принятие их в качестве отправной точки даёт основания для прогнозов как на предстоящий год, так и на последующие периоды.
Большое пространство Евразии 2018: фактор этностатики и возрождение субъектности
Если попытаться спрогнозировать ситуацию на постсоветском пространстве, становится очевидно, что на данный момент никакие силы не решатся военным путём или же жёсткими, грубыми действиями отторгать те или иные государства от пространства Евразии. Здесь, если и будет наблюдаться какое-либо американское вмешательство, то, скорее в формате мягкой силы — цветные революции, реализуемые, по тем же самым лекалам, что уже можно было неоднократно наблюдать в отношении большинства стран евразийского пространства. Но так как постсоветское пространство уже научено украинским опытом, то эти усилия вполне могут быть погашены при активном участии и с помощью России.
Есть ещё один дополнительный фактор, дающий повод для оптимистичных прогнозов, который, как правило, не учитывается. Это фактор этностатики, описанный в этносоциологии, который является результатом стремления (этнокенетика) этнического начала, присутствующего в каждом народе, вернуть его в статическое состояние устойчивой повторяемости некоего бытийного цикла, реализуемого в рамках того «жизненного мира», в котором всякий этнос существует изначально[1].
Эта невероятная живучесть и устойчивость этностатического фактора, который присутствует в каждом народе, является главной движущей силой социальной стабилизации и самовосстановления даже после самых тяжёлых социальных экспериментов и катаклизмов внешнего воздействия. Особенно фактор этностатики силён в том народе, который ещё не очень сильно заражён либеральной демократией и химерами гражданского общества, и который, в этой связи, стремится всё восстановить так, как было, вернуться на консервативные позиции, к традиционным моделям, к «жизненному миру» этнического пространства традиционного общества.
Таким образом, этническое начало, в той или иной степени сохраняющееся в любом народе, является своего рода ассимилирующей средой, адаптирующей и переваривающей любое социальное новшество или чужеродное воздействие в традиционные, или даже архаичные формы, максимально близкие к изначальным. Это в решающей степени относится к любому традиционному народу или этносу любого постсоветского государства, который, во-первых, перетолковывает любые термины и концепты в своём ключе; во-вторых, сразу отбрасывает их, как не соответствующие социальным стереотипам, свойственным данной среде в том случае, если активное навязывание и постоянное воздействие со стороны либеральных, прозападных сетей прекращается или ослабевает.
В этой связи ситуация, разворачивавшаяся на постсоветском пространстве четверть века, конечно, совершенно не потеряна. Сегодня, глядя на народы бывшего СССР, большинство из которых находятся сейчас под идеологической оккупацией Запада — либералов и атлантистов внутри собственных элит, понимаешь, насколько в них силён этот внутренний бессознательный мировоззренческий этностатический стержень, позволяющий им сохраниться в качестве народов, стремящихся вернуться к своим основам, а не превратиться в гражданское общество. Это для них более естественно, легче воспринимается, традиционные ценности сразу схватываются, а сами народы выздоравливают. И этот процесс восстановления традиционной идентичности народов постсоветского пространства ни в какое сравнение не идёт с мучительными потугами Запада, стремящегося вдолбить им в голову свои либерально-демократические концепты, ценности Модерна и права человека, которые, в случае прекращения агрессивной западной пропаганды, очень быстро стираются из сознания народов. И только усилием воли зачастую продавленных Западом элит, взяв в кулак собственное население, они могут заставить его сидеть в этой «электричке» Модерна, и продолжать ехать в ней к тому же концептуальному цивилизационному концу, в котором оказался на сегодня сам Запад.
Всё это наглядно сказывается на постсоветском пространстве, на его народах со своей собственной историей, со своей традицией, со своими совершенно контрзападными, контрлиберальными представлениями о бытии, пространстве и времени. Именно поэтому на постсоветском пространстве Евразии, с приходом Трампа в США и нарождением влияния евроскептиков в Европе, ситуация для приложения усилий либералов и глобалистов совершенно бесперспективная. Что особенно заметно на фоне всё большего разворота России к собственной самостоятельности и субъектности, всё более притягательной для стран ближнего российского зарубежья.
Преимущества суверенного, независимого существования всё более заметны и для элит постсоветских государств. Последнее десятилетие наглядно продемонстрировало, что участие в западных проектах, во-первых, ничего не даёт экономически, во-вторых, не страхует эти государства от их прямой и бесцеремонной эксплуатации со стороны Запада в своих интересах, и отправки их в расход в случае реальной угрозы с любой стороны. В-третьих, постсоветские элиты всё более понимают, что концепт национального государства как такового несостоятелен в мире, где суверенитет изымается у любого государства в любой момент, как только этого захочет Америка и её союзники. Всё это в совокупности, плюс, тяжёлая кризисная ситуация, ощущение забытости и брошенности со стороны американских элит заставляют даже крайне прозападные властные группы постсоветских государств задумываться о том, чтобы начать геополитическое возвращение в единое пространство Евразии. Восстанавливая, при этом, контакты с Россией, которая на фоне нынешнего Запада гораздо более вменяема, на порядок более договороспособна, и не в пример Западу — последовательна. Реалистская, реализуемая Россией на практике модель поведения становится более привлекательна для стран бывшего СССР, чем нынешнее безумие западных элит, на лице у которых всё более явно проступает печать падения ментального уровня, деградации и вырождения.
С учётом всего вышеперечисленного, следует предположить, что в 2018 году продолжит развиваться тенденция к возвращению всё большего количества постсоветских государств в пространство Евразии, к восстановлению контактов и сближению с Россией. Особенно на фоне усиления субъектности России, которая будет лишь всё более нарастать по мере усиления давления Запада на Россию во всех областях — начиная от угроз военного характера и экономических санкций, и заканчивая давлением на спортсменов, недопуском российской государственной атрибутики на зимнюю Олимпиаду и попытками сорвать чемпионат по футболу. Всё это очень важные и одновременно болезненные для российского руководства вещи, которое на сегодня ясно осознаёт всю невозможность не то что союзнических отношений с Западом, но даже элементарного конструктивного диалога.
Именно столь жёсткое давление на Россию и приводит к вынужденному во многом восстановлению её политической, геополитической, и цивилизационной субъектности, заставляя активнее формировать интеграционные объединения на постсоветском пространстве и восстанавливать автаркийность в сфере экономики. Реагируя на такие, совершенно третьестепенные с точки зрения большой игры, явления, как допинговый скандал или присвоение себе победы над ДАИШ в Сирии американскими политиками, Россия в действительности, по-настоящему и превращается в того монстра, которого рисуют западные медиа и западные политики, запугивая собственных обывателей. А её лидер, порой вынужденно, превращается в реального цезариста, который всё больше начинает задумываться о том, а не построить ли нам, действительно, ту самую Империю, которой так боится Запад. И в этом позиции российских элит и элит стран постоветского пространства будут всё более сближаться, последствия чего мы все сможем наблюдать уже в 2018 году.
Украина
Украина остаётся самой болезненной точкой на пространстве Евразии, и всё говорит о том, что она сохранит этот статус и в 2018. И это несмотря на то, что Россия на сегодня имеет все возможности для того, чтобы закончить конфликт на Востоке Украины. Для этого в 2017 году возникла главная предпосылка: Украина заброшена нынешней администрацией, до неё нет дела Трампу, а представители предыдущей администрации, хотя и продолжают оказывать влияние на происходящие процессы — лоббирование поставок летального оружия, попытка взбодрить Порошенко угрозой смещения, — уже не имеют таких возможностей и полномочий как прежде. Такая «заброшенность» могла бы стать катализатором для стратегического наступления на Украине с перехватом инициативы и последующим возвращением в евразийские структуры.
Но скорее всего в 2018 году значительной активизации так же не произойдёт. Кремль будет ждать выборов 2019 года, а затем попытает продвинуть на место Порошенко умеренного проукраинского кандидата в формате «Янукович-2». Возможно, это будет фигура Виктора Медведчука, украинского политика, сохранившего связи с российским истеблишментом и при этом, оставшегося на плаву при нынешнем режиме. Так же весьма высокие шансы на избрание имеет Юлия Тимошенко, политик прагматичный и действующий в рамках украинского реализма, а значит, способный на любой диалог в интересах Украины вне какой-либо доминирующей идеологической позиции.
2017 год уже продемонстрировал то, что нынешний президент России очень дорожит тем, что делает Дональд Трамп. Поэтому, учитывая фактор Трампа, активизация военного сценария со стороны России (через поддержку ополчения) на Украине маловероятна, не говоря уже о прямой военной операции.
В условиях, сложившихся в 2017, Украина будет продолжать стагнировать как государство в самих своих основах, Вашингтон будет продолжать терять к ней интерес и в 2018, а резкие действия со стороны России лишь подставят Трампа, что пока не входит в планы Москвы. Любая активизация России на украинском направлении — политическая или военная — создаст все условия противникам Трампа для его смещения, в чём сейчас Россия крайне не заинтересована. Проводимая Вашингтоном трамписко-неоконсовская политика крайне благоприятна для складывания новой глобальной конфигурации, предуготовляющей формирование многополярного мироустройства. А спокойное, без резких движений поведение Кремля на постсоветском пространстве даёт Трампу возможность устоять перед нападками своих политических оппонентов, ссылаясь на то, что «русские не так опасны», а значит, открывая ему пространство для продолжения своих реформ, крайне благоприятных для России и постсоветского пространства в целом.
С учётом изложенных факторов, было бы логично прогнозировать, что в 2018 году ситуация на Украине будет развиваться в условиях попыток сохранения статус-кво как со стороны Трампа, так и со стороны Кремля. Однако, это совершенно не означает, что ситуация в самой Украине не будет меняться. Напротив, перемены будут стремительными, особенно с учётом того, что Украина абсолютно, на 100% зависима от внешних факторов, поэтому даже при ослаблении участия США в жизни Украины, такой «провал» в американском присутствии спровоцирует внутриполитическую пересдачу не в пользу проамериканских сил. Скажутся и последствия экономического провала, складывавшегося в течении 2017, что ослабит влияние чисто коррупционной административной прослойки, укрепляющей сегодня позиции Порошенко, и усилит влияние «идеологических» групп, стремящихся к власти через смещение правящей верхушки. Отсюда возможность смещения действующего режима ещё до выборов 2019, что ломает кремлёвский сценарий вхождения через выборы вследствие сохранения статус-кво в 2018.
Базовой же предпосылкой к предстоящим в 2018 году переменам является то, что Украина так и не стала полноценным государством. На сегодня у неё отсутствует сам фундамент государственности как таковой, а наметившиеся с 1991 года предпосылки к складыванию полноценной государственности были разрушены событиями, вызванными майданом февраля 2014.
На сегодня Украина — это страна, у которой не существует внутренней опоры в виде консенсуса масс относительно необходимости сохранения и развития единого украинского государства, что ещё ярче проявится в 2018 году. Это является следствием того, что за всю историю украинского эксперимента на этом простарнстве так и не сложился «украинский народ», в его этносоциологических характеристиках, не преодолён этап этнизма, а без всего этого невозможно преступить к формированию полноценной политической нации. Даже не смотря на наличие такого явления, как «украинские националисты», которые лишь пародируют националистический дискурс при полном отсутствии этносоциологических предпосылок к формированию нации. Как следствие, 2018 год может стать годом окончательного демонтажа украинской государственности как таковой: отсутствие внутреннего консенсуса; снижение внешних факторов прямого западного, в первую очередь, американского участия, что приведёт к ослаблению мобилизующей сегодня антироссиской и антирусской риторики; институционализация пророссийских сил. Всё это запустит процесс ликвидации украинской государственности, так и оставшейся на стадии проекта.
Предоставление «украинцам» возможности самоуправления при полном отсутствии исторического опыта государственного строительства — это рациональное действие в нынешних условиях, которое, в итоге, неизбежно приведёт к тому, что происходящие сегодня процессы станут катализатором сворачивания проекта «Украина» как такового. Несколько лет свободного существования, прошедших с момента майдана, привели к разложению остаточной украинской государственности гораздо быстрее, чем любая внешняя агрессия. А возможность свободного действия множества различных политических сил внутри Украины привела к истреблению остатков государственического мышления, носителем которого являлась как раз русская прослойка в т.н. «украинских элитах», которая за прошедшие несколько лет была оттуда почти полностью вычищена. В этих условиях самым правильным действием со стороны как российской власти, так и российского общества может стать полное игнорирование происходящих на Украине процессов, при сохранении фоновой поддержки Донбасса и пророссийских сил в условиях сохранения статус-кво.
Молдова
2017 год стал для Молдовы годом Игоря Додона и в целом — годом перелома, началом нарастания волны недовольства стремлением олигархических кругов Молдовы лишить её суверенитета и превратить в задворки Румынии и в целом ЕС. Получив легитимного представителя во власти, молдавское большинство в течении всего года всё более наращивало своё влияние и институционализацию, что одновременно спровоцировало и усиление давления на президента Додона со стороны олигархата, марионеточного правительства и западной агентуры, завершившееся в итоге временным техническим прекращением полномочий президента со стороны Конституционного суда.
Россия в этих условиях продолжала сохранять внешний нейтралитет, довольствуясь формальными дипломатическими заявлениями. При этом, с учётом нарастания пророссийских настроений в Молдове — по всем опросам сближение Молдавии с Россией поддерживает гораздо больше половины населения — именно в 2017 году сложились условия для более активного вовлечения Молдову в евразийские интеграционные проекты с участием России, для чего требуется открытая и недвусмысленная поддержка Игоря Додона со стороны российского президента и других официальных государственных структур. В 2018 году результатом обострившейся политической борьбы между олигархами и подконтрольным им правительством с одной стороны, и президентом Игорем Додоном и поддерживающим его молдавским большинством — с другой, могут стать новые выборы в парламент РМ, что неминуемо приведёт к вхождению туда подавляющего количества депутатов, представляющих позицию президента молдавского большинства.
России же на этом фоне следует поддержать проект суверенной Молдовы вне Румынии. При этом следует подчёркивать, что целью является именно евразийская интеграция с поддержанием и сохранением суверенитета Молдовы, что явно контрастирует с устремлениями проамериканского олигархата вообще устранить молдавскую государственность как таковую через фактическое слияние с Румынией.
Что касается проблемы Приднестровья, то вопрос о её решении может быть поднят только в рамках новой, уже проевразийской Молдовы, вступившей в интеграционные евразийские структуры. Что вполне может быть реализовано в том случае, если парламент РМ будет сформирован из сторонников Игоря Додона, полномочия президента будут пересмотрены, а сама Молдова, в итоге, окажется в Евразийском союзе и станет участницей Таможенного союза. Гарантией же безопасности, как для самой Молдовы, так и для Приднестровья станет вхождение Молдовы в структуры ОДКБ. В этом случае власти ПМР вполне могут и сами выступить с инициативой возвращения в состав единого молдавского государства, с условием федерализации и соблюдения прав всех нардов Молдовы, как русского, так и гагаузов, а так же представителей других народов и этносов не стремящейся к слиянию с Румынией, суверенной Молдовы. Дополнительным фактором для реализации изложенного сценария воссоединения Приднестровья с Молдовой является ещё и то, что на сегодня экономика ПМР держится на дотациях из России, что не даёт никакой возможности развития, особенно с учётом поразившей органы власти коррупции. При этом значительная часть населения ПМР находится на заработках в Молдове. Что, впрочем, не является поводом для оптимизма последней, ибо значительная часть населения самой Молдовы так же находится за её пределами, в основном в Румынии или России. В случае же участия Молдовы в евразийских интеграционных структурах ситуация может разительно измениться в лучшую сторону уже в 2018 году в связи с ожидаемым, в этом случае, стремительным ростом экономики.
Казахстан
Главным событием для Казахстана в 2017 году стало объявление о переходе с кириллицы на латиницу, что в целом можно определить как крупный стратегический просчёт. Данное решение не является техническим, но представляет из себя демонстрацию подлинного стратегического выбора. Латиница — это символический антироссийский жест, демонстрация лукавства в отношении евразийской интеграции, подтверждение курса на строительство казахстанского национального государства.
Подобный настрой нынешних казахстанских элит вскрывает подлинное восприятие ими евразийских проектов — исключительно меркантильный, политически циничный, потребительский подход к отношениям с Россией. Всё это происходит на фоне продолжившегося в 2017 году курса на сближение с Западом в угоду казахским националистам. Либерал-национализм на фоне прозападного курса, который, что уже очевидно, продолжится в 2018 году, и охлаждение отношений с Россией вследствие ослабления позиций стареющего нынешнего лидера значительно ослабит казастанскую государственность как таковую.
На этом фоне в 2018 году ещё более усилится влияние казахских националистов, что, в свою очередь, при возникновении даже минимального сопротивления этим процессам со стороны действующей власти может подстегнуть начало очередной попытки цветной революции и т.н. «ненасильственного» смещения Назарбаева и его элит. С учётом того, что экономический эффект от евразийской интеграции будет смазан продолжением падения экономического роста внутри России, что неизбежно скажется на экономике Казахстана, попытки смещения Назарбаева со стороны националистов, действующих всегда при поддержке Запада, могут быть поддержаны широкими массами. Пассивная же позиция российских элит в отношении происходящих в Казахстане процессов может, как ни странно, выступить в плюс, продемонстрировав «чистоту эксперимента» и пагубность его последствий при реализации любых сценариев без участия, а особенно, против России. Что впоследствии лишь подстегнёт подлинные, а не меркантильные и сиюминутные евразийские интеграционные инициативы.
Беларусь
Руководство Республики Беларусь в 2017 году продолжало демонстрировать союзнические отношения исключительно в сфере экономики, понимая евразийскую интеграцию как возможность субсидирования белорусской экономики Россией через институты Таможенного и Евразийского союзов. Некоторое проявление союзнических отношений наблюдалось и в сфере безопасности — совместные учения («Запад-2017») и сотрудничество в области поставок вооружения из России. Всё остальное находилось в формате крайнего прагматизма и попыток на фоне пророссийской риторики угодить не только Западу, что уже привычно, но и нынешнему украинскому руководству. Всё это с некоторыми элементами непредсказуемости и не последовательности, что вообще характерно для белорусского лидера.
Среди событий 2017 года следует отметить безвизовый порядок въезда в Беларусь. Указ о введении безвиза распространяется на 80 стран, включая весь Евросоюз, а также Бразилию, Индонезию, США, Японию и иные государства. За год Беларусь посетили более 76,5 тыс. иностранцев из указанного списка стран. Данное решение носит явный популисткий характер — демонстрацию открытости и несостоятельности обвинений в том, что это «последняя диктатура Европы».
Ещё одна причина безвиза — экономическая, поскольку рост доходов от туризма налицо. Однако в целом данное решение представляет собой недружественный жест в адрес России, вынудивший частично восстановить пограничный и таможенный контроль внутри союзного государства, что несколько выпадает за рамки представлений о союзничестве, сложившихся в России.
Сюда же следует отнести продолжавшиеся попытки выстраивания «добрососедского» диалога с нынешним украинским режимом, и осуждение на реальный срок ополченца ДНР, что формально не может быть предъявлено в качестве претензии, учитывая реалистские походы самого российского руководства. Однако на эмоциональном уровне общественных оценок может быть рассмотрено крайне негативно. Как и запрет к показу (под давлением украинских националистов) на территории Беларуси российской картины «Крым», и так предельно нейтральной и дружелюбной в отношении «украинства» и майданного сообщества в целом.
Всё это на фоне либерализции экономики и непрекращающихся попыток понравиться Западу (например, сессия Парламентской ассамблеи ОБСЕ в Минске), что всегда происходит за счёт отношений с Россией. Однако, тот же 2017 год продемонстрировал, что все эти попытки, как правило, оказываются тщетны. Запад никогда не признает режим Лукашенко «своим», а «европейский выбор» Беларуси если и возможен (что само по себе под вопросом), то строго без Лукашенко и его нынешнего окружения, через «майдан» и люстрацию (распад и гражданскую войну). Поэтому в 2017, как и прежде, в Беларуси продолжилась волна протестов (против Декрета № 3), которые с нарастанием проявятся и в 2018.
2018 для Беларуси вряд ли станет каким-то особенным по отношению к минувшему году. С высокой долей вероятности следует прогнозировать развитие тех же самых тенденций — попытки понравиться Западу на фоне нарастания протестной активности; охлаждение отношений с Россией (что, впрочем, не обязательно может быть проявлено в публичной и политической плоскостях), падение экономики, на фоне явных экономических успехов в рамках ЕАЭС; нарастание внутриэлитных противоречий в связи с нарастающими противоречиями относительно цивилизационного выбора — кристализация пророссиских и прозападных политических и общественных сил, что неизбежно приближает Беларусь к украинскому сценарию, если не в 2018, то в последующих годах. Выходом из данной ситуации станет ясный геополитический выбор, окончательный разворот к России, без двусмысленностей и фрондиских истеричных эскапад, или же полный атлантистский разворот на Запад с неизбежной делегитимацией власти, мягким (бархатный переворот) или жёстким (вооружённый мятеж, гражданская война) сценарием. Учитывая нынешнюю политику «невмешательства» России во внутренние дела других государств (на фоне тотального, неприкрытого и вероломного «вмешательства» Запада) от России в судьбе Беларуси 2018 года будет мало что зависеть. Всё, что могла, Россия Беларуси уже предложила.
Прибалтика
Главным событием 2017 года для стран Балтии стали российско-белорусские учения «Запад-2017», что привело к невероятному для этих стран росту военных расходов на 2018 год — до 2% ВВП на фоне ожидаемого сокращения европейских дотаций. Столь «умопомрачительный» рост связан с тем, что в действительности никто, ни в элитах, ни среди простых граждан, в реальную агрессию России против стран Балтии так и не поверил.
В минувшем году провалились и все инфраструктурные проекты, вообще не получившие дотации Брюсселя на следующий год в силу их вопиющей нерентабельности. В целом же падение экономики стран Балтии стало в 2017 году самым ощутимым на постсоветском пространстве, если не считать вошедшей в термальную стадию Украину. Отсюда — продолжение падения уровня жизни, сворачивание социальных программ, обнищание населения и продолжение обезлюдивания этих процветавших в советский период республик, имевших самые высокие показатели по концентрации высокотехнологичного производства и уровню жизни (в 2017 Латвию году покидало по 30 человек в день, за 30 лет страны Балтии потеряли порядка трети населения).
Единственное, чем нынешнее руководство прибалтийских государств смогло ответить на вызовы 2017 года — это нарастанием антироссиской риторики и проведением совместных учений с НАТО. Самые масштабные — июньские учения НАТО Saber Strike, прошедшие под командованием американских генералов. Сюда же американские военные продолжали свозить свою старую технику, способствующую в целом нагнетанию военных настроений и нарастанию ощущения готовности к войне с Россией. Продолжились инвестиции Запада и в информационные структуры пропагандистской войны с Россией, обильно спонсировалось создание корреспондентских пунктов и редакций соответствующих СМИ.
Прогнозы относительно развития ситуации в Прибалтике на 2018 год так же не отличаются оригинальностью — нарастание русофобии, падение экономики, обезлюдивание и военные приготовления в масштабе 2% ВВП, плюс — прямые американские субсидии в виде устаревшей техники и развития необходимой для натовского присутствия инфраструктуры. Складывающаяся «минимализация» прибалтийской государственности как таковой рано или поздно приведёт либо к полному превращению этого пространства в одну сплошную американскую военную базу с местным персоналом, либо к восстанию оставшегося населения, которое вновь вернёт Прибалтику России практически без каких-либо усилий со стороны последней.
Грузия
Весь 2017 год Грузия продолжала приходить в себя после периода правления Саакашвили, точка в котором была окончательно поставлена на выборах 2016, где победила «Грузинская мечта», получив большинство в парламенте. В 2017 же грузинское общество наслаждалось политическим спокойствием и стабильностью: мало-помалу росла экономика, развивался туризм, безработица сократилась до минимума, зато возрос уровень безопасности. Дажене смотря на то, что в ноябре Тбилиси потряс беспрецедентный теракт в Исанском районе столицы, где группа боевиков ДАИШ в течении суток оказывала сопротивление элитным частям МВД и МО страны, Грузия остаётся на довольно высоких позициях — по уровню безопасности седьмое место среди 125 стран мира в рейтинге, составленном известным исследовательским порталом Numbeo, — что крайне благоприятно сказывается на туризме.
Политическое противостояние внутри Грузии в основном продолжается между умеренно прозападной правящей партией и более прозападной, крайне либеральной оппозицией, что вылилось, в частности, в судебную тяжбу вокруг канала «Рустави-2», временно приостановленную ЕСПЧ.
В Грузии пока всё ещё действует открытая политическая система с более-менее прозрачными выборами, что и является источником активной политической жизни, успешно ротирующей политические элиты. Однако в целом политическая тенденция, продолжившаяся и в 2017 году, выражается в постепенном отходе от крайне либеральных и неумеренно прозападных идей в пользу более умеренных, центристских, а временами даже с вкраплением консервативных и традиционалистских ценностей, которые всё больше влияют на политические изменения, трансформируя общественно-политические настроения не в пользу Запада. И особенно — не в пользу США. Благо, Госдепартамент и американский Конгресс успели, буквально в последний момент, одобрить продажу Грузии противотанковых ракетных комплексов «Джавелин» (FGM-148 Javelin) на сумму 75 миллионов долларов. С учётом стремительно развивавшегося в ЕС в 2017 году кризиса, членство Грузии в энергетическом объединении и принятие новой повестки дня ассоциации с ЕС на 2017-2020 годы, как и покупку «Джавелинов», можно считать скорее инерцией предыдущих периодов. Об интеграции Грузии в ЕС можно забыть, как минимум, на ближайшие пару десятилетий, в течении которых вопрос об этом вряд ли даже будет всерьёз обсуждаться.
На основании вышеизложенного можно прогнозировать с одной стороны, продолжение плавного роста и повышения благосостояния внутри Грузии в 2018, что вполне ожидаемо после многих лет падения и стагнации, с другой — стабилизацию внутриполитических процессов внутри страны за счёт сокращения доли либерализма и западного, особенно, американского влияния на внутреннюю политику Грузии в целом. Причина тому — не только охлаждение интереса нынешней администрации США к постсоветскому пространству, но и очевидная бесперспективность и тупиковость любых антироссийских эскапад, которые, как показал опыт последних двух десятилетий, всегда весьма плачевно заканчивались как для грузинской экономики, так и для целостности и устойчивости самого грузинского государства.
В любом случае, в режиме политического, и особенно геополитического противостояния с Россией, ни одна проблема Грузии решена быть не может, в то время как даже самая сложная проблема — отношения с утраченными в 2008 году Абхазией и Южной Осетией — не может быть решена иначе как в рамках единого евразийского пространства. Что касается активной позиции России, то пока в Москве не осознают необходимость работать с грузинскими НКО, по аналогии работы американцев и европейцев, никаких серьёзных подвижек в двухсторонних отношениях не будет.
Азербайджан
Азербайджан в 2017 году оставался флагманом экономического развития в Закавказье, намного опередив по всем показателям Грузию и Армению. В 2017 году ВВП Азербайджана составил $39,21 млрд, в то время как ВВП Грузии за тот же период — $15,23 млрд, а ВВП Армении — $11,04 млрд. В целом, следует отметить стабильность и поступательное развитие Азербайджана, хотя и с замедлением в связи с нарастающим на евразийском пространстве экономическим кризисом, вызванным, в первую очередь, санкциями Запада против России. Развивалась транспортная инфраструктура, что в дальнейшем откроет возможность создания транспортного коридора «Север-Юг» для перевозок товаров из России в Иран.
В области геополитики 2017 год стал для Азербайджана переломным. В сентябре на неопределённый срок был отложен визит президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Практически одновременно с переносом визита Эрдогана в Баку Ильхам Алиев отозвал посла республики в Турции, и в тот же день подписал распоряжение об отзыве руководителя Представительства Азербайджанской республики при НАТО. На этом фоне азербайджанские власти начали принимать решительные меры в отношении прозападной оппозиции.
В 2017 году также можно было наблюдать усиление позиций Азербайджана на мировой и региональной арене. Ключевым событием в этом смысле стала встреча глав России, Азербайджана и Ирана в Тегеране, на которой были приняты судьбоносные для всего региона решения.
Здесь следует заметить, что столь прорывный выход Азербайджана был связан отнюдь не с возросшей конъюнктурой на нефтяном рынке, которая позволяла осуществить стремительный скачок развития в прежние годы. Хотя, безусловно, возросшая экономическая динамика сняла вопрос финансовой зависимости Азербайджана от западной помощи с повестки дня. А это, в свою очередь, позволило более свободно определять внешние приоритеты, развивая отношения не только с Западом, действуя по американской указке, но, в первую очередь, с теми, от кого зависит стабильность и безопасность Азербайджана. История последних двух десятилетий показала, что это не Запад, и уж тем более — не Америка, посеявшая кровь и хаос практически во всех уголках планеты, что и вылилось в конкретные перемены именно в 2017 году.
Действительные же причины повышения статуса Азербайджана связаны, в первую очередь, с решением руководства следовать собственным государственным интересам. Ещё один фактор — отказ от экономической зависимости от западных фондов, лишь вгоняющих любое государство в долги, что, в конечном итоге, ведёт к утрате суверенитета. Всё это в совокупности позволило перейти от стратегии преклонения перед Западом к многовекторной политике. Но если сразу после распада СССР многовекторность понималась как ориентация и на Россию, и на Запад, то сегодня, когда Россия твёрдо встала на курс многополярности, никого не подавляя и не лишая суверенитета, как это делают США, стало понятно, что можно действовать самостоятельно.
Исходя из этого можно с уверенностью предположить, что в 2018 году Азербайджан продолжит курс на сближение с евразийским пространством, больше не пытаясь усидеть на двух стульях, приняв стратегию евразийской геополитики. На практике это будет означать не подчинение геополитическим интересам России, чего никто и не требует, но развитие равноправных отношений со всеми государствами региона. В 2018 году многовекторность Азербайджана выльется в возможность создания осей Баку — Москва, Баку — Анкара, Баку — Тегеран, что превращает Азербайджан из точки раздора — чего от него требовали американские политики во времена правления Эльчибея, в центр многовекторного диалога между основными игроками региона — Россией, Ираном и Турцией.
Следует заметить, что ничего подобного невозможно было бы реализовать в случае ориентации азербайджанского руководства на Вашингтон, ибо американские стратеги и политики не терпят никакой альтернативы своей единоличной доминации. В этом случае Азербайджан окончательно превратился бы в плацдарм американской экспансии, в натовскую военную базу, став точкой раздора для всех своих соседей. Америка требует абсолютного подчинения, и именно поэтому ориентация и на Вашингтон, и на Москву изначально была обречена на провал.
Выстраивание осей Баку — Москва, Баку — Анкара, Баку — Тегеран, которое должно способствовать стабилизации и усилению безопасности в регионе, стало главной темой российско-азербайджанского форума «Ось Москва — Баку: к новой геополитике Кавказа», прошедшего в московском «Президент-отеле». Данный форум стал одним из тех мероприятий, реализация принятых решений которого запланирована на 2018.
Что же касается карабахского конфликта, то в нынешних условиях, в рамках выстраивания двусторонних отношений двух национальных государств — Азербайджана и Армении — этот конфликт не может быть разрешён как в 2018, так и в ближайшие годы, но может быть лишь заморожен. Системное же его решение связано с пересмотром формата — при переходе от модели двухсторонних отношений, к формату большого пространства, где будет легализован статус народов, а сам конфликт будет рассмотрен с позиции наднациональных евразийских структур.
Армения
В 2017 году руководству Армении, несмотря на сложную экономическую ситуацию и социально-политическое напряжение в обществе, катализируемое прошедшими выборами в Национальное собрание, удалось не только сохранить стабильную обстановку в стране, но и привести правящую Республиканскую партию Армении (РПА) к убедительной победе. При этом оппозиционеры, требовавшие уступок в карабахском вопросе, потерпели поражение.
В экономике в 2017 году наблюдался некоторый рост — до 4% (это в разы выше, чем годом ранее — 0,2%), что вполне закономерно, учитывая активное участие Армении во всех евразийских интеграционных инициативах. В вопросах безопасности Армения так же была довольно последовательна. Например, отказавшись участвовать в учениях Agile Spirit 2017, проводимых странами-партнерами НАТО в Грузии, но, напротив, приняв участие в оперативно-стратегических учениях ОДКБ «Взаимодействие-2017», проходивших на полигонах «Баграмян» и «Алагяз». Так же правительство Армении заявило о продолжении в 2018 году работы по снятию барьеров и формированию внутреннего энергетического рынка в рамках ЕАЭС.
Стоит отметить и налаживание диалога президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна по карабахской проблеме. Оба лидера на встрече в Женеве согласились принять меры для активизации переговорного процесса по нагорно-карабахскому урегулированию, заверив приверженность исключительно мирному разрешению конфликта.
С учётом всего вышеперечисленного вполне возможно предположить, что в 2018 году Армения продолжит поступательное развитие отношений с Россией, а также продолжит наращивать своё участие в евразийских интеграционных структурах. А нынешний президент Серж Саргсян, чьё имя ассоциируется с развитием евразийского курса, что поддерживается большинством населения, имеет все шансы стать в 2018 году премьер-министром нового правительства после того, как его президентский срок подойдёт к концу. На этом фоне нельзя не отметить подписание соглашения о всеобъемлющем и расширенном партнёрстве с Евросоюзом, что само по себе в какой-то момент приняло характер некоей моды среди лидеров постсоветских государств, своеобразным критерием признания, состоятельности и успешности. Однако никаких реальных позитивных последствий, как и в случае с другими постсоветскими государствами, такое партнёрство с ЕС в 2018 году не принесёт. Ибо единственное, что может предложить ЕС постсоветским государствам, это стандарты «демократии», и «прав человека». Если же говорить о возможных инвестициях, то реально в условиях нынешнего кризиса рассчитывать исключительно на финансирование некоторых прозападных НКО, увлечённых подготовкой очередного армянского «майдана».
Узбекистан
2017 год для Узбекистана начался с избрания новым президентом Республики Шавката Мирзиёева и формирования новой команды. За 2017 год было создано два Министерства, а также преобразованы 17 министерств, ведомств и прочих организаций, создан 21 орган государственного и хозяйственного управления. Ключевые преобразования произошли в экономической сфере. Главным событием и достижением года эксперты единодушно признают открытие свободной конвертации иностранной валюты и существенные сдвиги в либерализации валютного рынка. Либерализация коснулась и других областей, в страну вернулись негласно запрещенные ранее эстрадные артисты. В апреле 2017 года государственное телевидение Республики запустило телепроект «Международный пресс-клуб», на сессиях которого совершаются первые попытки открыто и гласно обсудить с представителями различных министерств и ведомств текущие проблемы. В целом, происходящее в Узбекистане по масштабности и качеству трансформаций можно сравнить с горбачёвской «перестройкой», что не исключает и тех же самых последствий для Узбекистана, к каким привела «перестройка» советское государство.
В сфере международной политики осуществлены множественные зарубежные визиты, заключены соглашения с Китаем о сотрудничестве в различных отраслях, а в конце сентября Мирзиёев совершил визит в Соединенные Штаты Америки, где выступил на Генеральной Ассамблее ООН, обозначив ключевые аспекты новой стратегии развития Узбекистана и масштабных преобразований. Результатом американского вояжа также стало подписание совместных документов в торгово-экономической и финансово-инвестиционной сферах на 2,6 млрд долларов.
С учётом произошедших в 2017 году социально политических изменений, развитие событий в 2018 может быть связано с возникновением нескольких опасных тенденций. Всякая резкая либерализация общественно-политической жизни, особенно когда это касается государств с сильным традиционным фактором, неизбежно воспринимается частью общества как признак ослабления власти и даже как сигнал к некоторой «вседозволенности», что чревато расшатыванием социальной и политической стабильности, резким скачком политической активности. С учётом сильного влияния исламистского фактора, это может привести к резкому обострению активности исламистских групп, для которых все либеральные преобразования не представляются ценностью, но воспринимаются лишь как сигнал к более активному действию.
Открытие экономики, в том числе, в отношении таких сильнейших мировых экономик, как Китай и США, грозит обернуться уже в 2018 году обескровливанием экономики Узбекистана, исходя из принципа — «в равных условиях бедный беднеет, богатый — богатеет», сформулированного и научно обоснованного Фридрихом Листом. А политические контакты с представителями американского истеблишмента неизбежно приведут к активизации западных, проамериканских сетей всех мастей, начиная от европейских и американских НКО, получивших карт-бланш на более активную деятельность, и заканчивая теми же исламистами, спонсируемыми и курируемыми при участии западных разведок.
Таким образом, воодушевление 2017 уже в 2018 может обернуться серией проблем на всех уровнях. Начиная от проблем в открывшейся в сторону сильных игроков экономики, и заканчивая чрезмерной социально-политической активностью масс, активизацией западных сетей и радикальных исламистских структур. В этих условиях Запад, как обычно, выступит лишь спонсором дестабилизации. Что касается российского руководства, то исходя из принятой на сегодня реалистской стратегии, Кремль будет сохранять хладнокровный нейтралитет до тех пор, пока не получит официального обращения от властей Узбекистана в случае, если ситуация действительно начнёт выходить из под контроля.
Кыргызстан
2017 год стал знаменателен для Кыргызстана тем, что впервые за годы независимости передача власти от одного президента к другому прошла без «революции», что само по себе является признаком стабильности. В стране был сохранен курс на парламентаризм и укрепление вертикали власти. С 1 декабря вступили в действие новые полномочия премьер-министра, а президентские немного сократились. Новому президенту Сооронбаю Жээнбекову путем переговоров с Нурсултаном Назарбаевым уже удалось снять давнюю политическую напряженность и острую экономическую проблему, связанную с экспортом в Казахстан и транзитом грузов. При этом позиция нового президента Кыргызстана в отношении расширения сотрудничества в рамках ЕАЭС сохранила преемственность на расширение участия Киргизии в евразийских интеграционных процессах. А это свидетельствует о том, что развитие экономики Кыргызстана и далее будет связано с Россией и ЕАЭС.
В 2018 году Кыргызстан ожидают досрочные парламентские выборы, которые окончательно стабилизируют внутриполитическую ситуацию и зафиксируют евразийский выбор страны. Ожидается приход в новый парламент сильных в кадровом плане парламентских партий, что скажется на качестве, профессионализме и эффективности исполнительной власти. В 2018 Кыргызстану придётся усилить борьбу с экстремизмом, что довольно эффективно может быть реализовано в рамках ОДКБ и ШОС при поддержке России. В целом, пророссийский евразийский вектор развития даст возможность Кыргызстану стабильного развития как в сфере экономики, так и в вопросах безопасности.
Таджикистан
В 2017 году мощный импульс взаимодействию между Таджикистаном и Россией придал состоявшийся в феврале официальный визит президента России Владимира Путина в Таджикистан. Одной из главных тем выстраивания двустороннего сотрудничества, с учётом сохраняющейся тенденции по ухудшению ситуации в сфере безопасности в соседнем Афганистане, стало взаимодействие в области развития военно-политического сотрудничества и вопросах безопасности. Таджикистан — это южный рубеж зоны ответственности ОДКБ, а сложная обстановка в Афганистане заставляет всех участников ОДКБ, но в первую очередь, усилиями России, предпринимать меры к эффективной защите общей таджикско-афганской границы. В 2017 году сохранились лидирующие позиции России в области военного и военно-технического присутствия в Таджикистане. Что обусловлено не только традиционными связями, но и преобладанием в таджикской армии вооружения и военной техники российского (советского) производства, укомплектованностью основных звеньев командного состава Вооруженных сил РТ кадрами, прошедшими обучение и подготовку в военных учебных заведениях Российской Федерации.
Также следует отметить, что в настоящее время в Таджикистане не спадает интерес к изучению русского языка, осуществляемого при поддержке властей. На сегодняшний день порядка 22 тысяч таджикских студентов обучаются в российских вузах, еще 8 тысяч человек проходят обучение на русском языке в Российско-Таджикском (Славянском) университете, местных филиалах МГУ имени М. В. Ломоносова, МЭИ и МИСиС.
В этой связи на 2018 год следует прогнозировать стабильное развитие двусторонних отношений между Таджикистаном и Россией во всех областях, с акцентом на вопросы безопасности. Также в 2018 Таджикистан будет председательствовать в СНГ. Среди приоритетов, уже заявленных Эмомали Рахмоном — продолжение борьбы с терроризмом и активизация сотрудничества в области энергосберегающих технологий, взаимодействие в практической реализации принятых в рамках Содружества решений и программных документов по борьбе с глобальными угрозами и вызовами — терроризмом и экстремизмом.
Туркменистан
12 февраля 2017 в Туркменистане состоялись президентские выборы. Это были первые выборы после принятия парламентом новой конституции страны, в которой срок полномочий президента увеличен с 5 до 7 лет и одновременно введён предельный возраст 70 лет для кандидатов в президенты. По итогам подсчёта голосов с результатом 97,69 % победил действующий президент Гурбангулы Бердымухамедов.
В сфере экономики, несмотря на позитивные прогнозы Международного валютного фонда относительно роста ВВП Туркменистана на 2017-2018 годы, темпы роста экономики этого постсоветского государства по-прежнему остаются на относительно низком уровне. И всё же за минувший год Туркменистану, являющемуся крупнейшим производителем природного газа, удалось адаптироваться к сложным внешним условиям, в том числе к устойчивому снижению цен на нефть и газ, ослаблению экономической активности торговых партнёров. По утверждению Президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова, в результате предпринятых мер в 2018 году ожидается рост ВВП на 6,5 процента. Однако, по оценкам многих независимых экспертов, официальные цифры роста экономики Туркменистана, как за 2017, так и в плане прогнозов на 2018 — очень сильно завышены. Объективный рост экономики Туркменистана, с учётом многих косвенных факторов, специалистами оценивается в рамках 1-2%.
Начало 2017 года ознаменовалось газовым спором с Ираном. 1 января «Туркменгаз», несмотря на достигнутые договоренности, прекратил подачу газа в Иран, требуя оплаты долга в размере $1,8 млрд (по другим оценкам $2 млрд). Иранская сторона долг признала, но требовала пересмотра его размера, пригрозив международным арбитражем. В итоге в целях взаимоприемлемого и объективного решения данной проблемы иранские партнеры предложили обратиться в международный арбитражный суд. Бердымухамедов велел подготовить необходимые для суда документы. Следует предположить, что 2018 год пройдёт в судебных тяжбах, что не лучшим образом отразится на туркмено-иранских отношениях, а значит, косвенно, не в лучшую сторону повлияет как на отношения с основным партнёром Ирана — Россией, так и на отношения с Азербайджаном, с которым все прошедшие годы не утихали споры относительно раздела Каспия.
В 2017 году в Туркменистане отменили главное достояние страны — бесплатные коммунальные услуги, что неизбежно скажется на социальной стабильности не в лучшую сторону уже в 2018.
Резюме
К положительным тенденциям 2017 года на Евразийском пространстве в целом следует отнести развитие ЕАЭС, который даже в нынешнем усечённом, исключительно экономическом и прагматическом формате, приносит свои плоды. Например, принята так называемая «Белая книга», которая ставит целью противодействие препятствиям на внутреннем рынке ЕАЭС.
В отношениях с государствами постсоветского пространства Россия будет сохранять дружественный нейтралитет, подчёркнуто демонстрируя невмешательство и откликаясь на прямые просьбы о поддержке, в первую очередь, в вопросах экономического взаимодействия и безопасности. В целом, международная ситуация способствует стремительному развитию евразийских интеграционных процессов на постсоветском пространстве в связи с ослаблением внимания к нему со стороны США и Запада в целом.
В этой связи главной задачей Москвы в 2018 году останется необходимость сохранения статус-кво на постсоветском пространстве, что будет гарантировано соблюдением стратегических договорённостей, достигнутых между Путиным и Трампом в 2017. По сути, можно констатировать, что между двумя лидерами была заключена сделка о распределении зон влияния, в результате чего евразийское пространство, плюс большую часть зоны исламского мира, следует воспринимать как пространство приоритетных интересов России. Соблюдение этого соглашения в нынешних условиях может быть обеспечено отсутствием резких и агрессивных действий на евразийском пространстве со стороны России, дабы не дать противникам Трампа повода для обвинений в потворстве российской экспансии. При этом плавная и поэтапная интеграция в рамках реализации евразийских проектов — это то, что остаётся в рамках согласованного распределения приоритетов.
В итоге 2018 год следует рассматривать как открывшееся «окно возможностей» для восстановления российского влияния на постсоветском пространстве, что само по себе является историческим шансом. По сути, восстановление геополитического и цивилизационного единства в Евразии будет происходить автоматически, при условии отсутствия резких движений и соблюдении негласных джентльменских соглашений между Путиным и Трампом. Всё это позволит Москве не только не выпустить постсоветское пространство из рук, не оттолкнуть его от себя, но и развить полученные возможности в полноценный евразийский цивилизационный блок — один из полюсов складывающегося на наших глазах многополярного мира.
Нарождающееся на наших глазах большое евразийское пространство — полюс многополярного мира — это и есть тот самый «призрак империй» — ghost of the Empire — опаснейшая вещь, с точки зрения либералов и идеологов глобализации.
[1] См. Дугин А.Г. Этносоциология // М.: Академический проект, 2011.
