Моим основным источником о ситуации в Дагестане является знакомый солдат. Когда я ещё был командиром роты в Германии, он был у меня рядовым. Сейчас, когда он приезжает в Москву, мы долго, ночами с ним сидим и разговариваем. И как-то я задал вопрос: «Почему люди берут автоматы и уходят в горы?» Он немногословный человек, но выдал классический ответ: «Потому что нигде в республике нет правды и справедливости. Правда замещается автоматом Калашникова». Сослуживец сейчас просто занимается хозяйством, разводит овец — выживает, как говорится. И он рассказывает, как там относятся к людям. Например, приезжает районный полицейский начальник и говорит: «Будет свадьба моей дочери, ты вот этих баранов погрузи мне в машину». Я его уговариваю: «Зачем, оставь, мне семью кормить нужно…» Отвечает: «Если этих самых жирных не погрузишь, то я тебя погружу — и будешь у меня вместо барана».
Второй срез моей информации — это казачество. В конце прошлого года из Дагестана приехали казаки и привезли кипу материалов. Суть материалов: есть решение федеральных органов власти о возвращении русскоязычного населения, казачества на традиционные места проживания. Есть постановления правительства Дагестана, все бумаги есть до районного уровня или поселкового. Но за все последние годы ни одного квадратного метра земли, ни одного квадратного метра жилья никому не выделили. Но все рапортуют — отписки огромные, как под копирку написанные, — что есть федеральная программа возвращения в места традиционного проживания. Но вот вся эта бюрократическая риторика сводится к тому, что, «к сожалению, средств не выделено или средства выделены, но исчезли в неизвестном направлении» и так далее.
Когда я всё это анализирую, то прихожу к выводу, что Дагестан на грани взрыва — причём вооружённого взрыва. Мы ещё увидим, как там ходит оружие, люди уже стали вооружаться, это большой бизнес. Да, там есть террористические проявления, да, в республику приходят ваххабиты, террористы, проповедники радикального ислама. Но они приходят потому, что там есть почва — всеобщее недовольство. И поэтому аресты в высшем руководстве — это, по сути дела, превентивные меры по предотвращению вооружённого восстания в Дагестане.
Меры, наверное, правильные, однако есть большое «но». Дагестан — как бы образец ситуации, которая сложилась во всей России. Может быть, там наиболее ярко выпятилось всё негативное. Давайте немножко повспоминаем, как ведёт себя власть — и ельцинская, и путинская, они действуют в одной логике. Мы что, не помним, как отдавали на откуп республики, в том числе и соседние с Дагестаном? Давали территории на кормление, чтобы получить лояльность, поддержку легитимности своего избрания. Мы что, не помним, как Сердюкову и Васильевой отдали на откорм Министерство обороны и Вооружённые силы? И сегодня, если посмотреть на наше правительство и на ряд арестованных губернаторов, давайте скажем прямо: ведь им отдавали регионы и труд их жителей на кормление. И радикальные меры, которые сегодня принимаются в Дагестане, аресты высоких чиновников — это, скорее всего, не системная борьба с коррупцией. Потому что коррупция начинается, увы, не в Дагестане, не на Камчатке и не в Ханты-Мансийском округе. Ведь у нас такая огромная система надзорных органов, что по числу надзирающих мы сегодня превзошли фашистскую Германию на оккупированных территориях по численности на душу населения. Полицаев было меньше, чем сегодня правоохранителей в России на определённое количество людей. И что, такому гигантскому аппарату не видно было повсеместного воровства?
Если пойдёт системное очищение от коррупции, то Путину, если это предпринимать, нужно начинать с Кремля, ибо все должностные лица, которые сегодня арестованы в Дагестане, имеют покровительство именно в Москве. Что, Министерство образования и науки Российской Федерации не знало ситуации в образовательной системе Дагестана? Скорее всего, подкармливалось и поэтому не замечало. А если не знало, то где ваш профессионализм? Каковы ваши функции? Что, сенаторы, которые заседают от Дагестана в Совете Федерации, не знали положения дел? Или депутаты Госдумы? Все всё знали, а пирамида всеобщей коррупции движется по всей России.
Есть честные губернаторы, главы администраций, которые пытаются что-то делать для народа, но таковы далеко не все. Дай бог, чтобы Дагестан был той точкой отсчёта, с которой Путин начнёт революцию сверху по установлению более-менее справедливого социально-экономического строя.
Нужно усиливать власть представителей народа в полном соответствии с третьей статьёй Конституции Российской Федерации, где объявлено, что носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ. И дальше есть положение в Конституции, что народ осуществляет свои властные полномочия как непосредственно, так и через систему выборных органов. Так вот, когда люди даже не знают Конституции, но знают, что у нас власть должна быть народной — они и протестуют, и на митинги ходят, а когда это не помогает, берутся за оружие.
Поэтому сейчас нужно создать механизм народовластия, чтобы народ мог контролировать деятельность любого чиновника, чтобы народ мог влиять на ситуацию и в школе, и в республике, и в стране. Народ сегодня отстранён от власти. Та облава, которая происходит сегодня в Дагестане, должна в корне изменить сущность самой власти — и не только в республике. Собственность сегодня диктует власти. Власть у нас в стране олигархическая, и мы прекрасно видим: кто какие решения проталкивает, какие осуществляются кадровые назначения в угоду олигархату или крупному воровскому, прежде всего, бизнесу. Не изменив сущности власти, не подчинив её интересам народа, мы разовой акцией ничего не добьёмся.
Нам надо поизучать китайскую модель. Там нет таких акций-вспышек, там чётко, регулярно отслеживают правонарушения. Система народных представителей, которая завершается Всекитайским собранием народных представителей, то есть большим Верховным советом, там очень эффективна. Правят именно представители народа. Выборы происходят не так, как у нас в депутаты Госдумы или сенаторы. Там людей выдвигают, начиная с посёлка, района и так далее. И контроль осуществляют они, а не правоохранительные органы. Правоохранители получают сигналы, проверяют их и регулярно отстреливают воров. Дело было в Шанхае. Включил там телевизор, смотрю и не понимаю ничего, что говорят, но вижу — суд идёт. И тут же показывают, как выводят осуждённых к стенке, залп, шести человек нет. Я утром спрашиваю китайских товарищей, они мне объясняют: «Это руководители Шанхая, они проворовались, их расстреляли». Я как бы упрёк делаю министру обороны, товарищу Чи Хаотяню: «Ведь они никого не убили, вроде нет разбойных нападений, зачем расстреливать?» И мудрый товарищ Чи Хаотянь мне объяснил: «У нас 200 миллионов людей живут за чертой бедности, многим нужно хотя бы чашечку риса в день, чтобы они не умерли. Когда много воруют, то многие умирают от голода, поэтому воры своим воровством приговаривают людей к смертной казни». Вы знаете — я с ним согласился.
И последнее. Некоторые эксперты говорят, что у тех клановых, родовых, преступных по большому счёту групп, интересы которых сейчас так мощно затронуты в Дагестане, достаточно сил для того, чтобы возмутить этот участок Северного Кавказа, для того, чтобы поднять свои прикормленные частные армии — а ведь у каждого чиновника высокого уровня в подчинении имеются десятки, а порой и сотни вооружённых людей. Я не считаю такие опасения справедливыми. Вообще не связываю преступную систему с какими-то родовыми, клановыми традициями. Ведь те аварцы, кумыки, даргинцы, табасаранцы, которые оказались наверху, немного делают ради своих кланов, ради своих родственников или даже в интересах религиозных конфессий. Это система воровская, криминальная. И того, что вчера сделали Васильев с Бортниковым, ждали и кумыки, и даргинцы и все остальные. По крайней мере, 90% населения. Мы помним, как арестовали мэра Махачкалы, который имел дворцы-крепости, и дворцы даже прикрывались зенитно-ракетными переносными комплексами. И что? Кто восстал в его защиту? Охрана немножко постреляла в воздух, когда резиденцию мэра приехали брать штурмом — и всё. Народ был доволен. Так что ничего дурного ожидать от населения, в том числе от кланов, не приходится. Народ будет рукоплескать.
А от криминальной системы России, которая проходит через правительство, Госдуму, Совет Федерации, через правоохранительные и судебные органы — вот здесь сопротивления следует ожидать. Конечно, не вооружённого, а, скорее всего, в форме тормозящей «мягкой силы».
