МОК — это что? Принято считать, что МОК, иначе — Международный олимпийский комитет — это международная организация, созданная для возрождения Олимпийских игр и пропаганды олимпийского движения.
Штаб-квартира в Лозанне. Создана Пьером де Кубертеном. Полномочия осуществляются сессией, исполнительным комитетом и президентом.
Кстати, на всякий случай: одним из мотивов де Кубертена было то, что, по его мнению, причиной поражения Франции во Франко-прусской войне 187071 гг. была слабая физическая подготовка французских солдат, и он надеялся изменить положение с помощью улучшения физической культуры французов. Хотя добиться преодоления национального эгоизма и сблизить народы, перенести сражения с поля войны на спортивные арены — тоже надеялся.
То есть олимпийский процесс виделся как сдвоенный — угрозу войны посредством сближения народов снижаем, но готовность к ней посредством улучшения физической подготовки — повышаем.
Вспоминается: «А до войны вот этот склон / Немецкий парень брал с тобою! / Он падал вниз, но был спасен, / А вот сейчас, быть может, он / Свой автомат готовит к бою».
Не стоит ни на что намекать, но нынешний председатель МОК Томас Бах, восторгавшийся организацией проведения Олимпийских игр в Сочи, считавшийся другом России, но отказавшийся допускать Россию на Олимпийские игры в Южной Корее, по национальности тоже «немецкий парень».
Так или иначе, если МОК создан для «возрождения Олимпийских игр и пропаганды олимпийского движения», то решения его исполнительного комитета во главе с Томасом Бахом никакого отношения к подобному «возрождению и пропаганде» не имеют.
Если Кубертен хотел сближения на Играх между народами — отстранение от Игр России народы лишь разделяет.
Если Кубертен хотел, чтобы соревнование между народами было перенесено с полей битв на спортивные арены — отстранение России от спортивной арены означает ли что-либо иное, кроме предложения перенести соревнование с арен спорта на поля битв?
Но если Кубертен хотел наряду с этим готовить народы к войне, повышая их физическую культуру — то решение МОК с этой его задачей отчасти согласуется.
Причем когда МОК отказался даже считаться с решением международного спортивного суда, оправдавшего российских спортсменов, он по существу откровенно признал, что будет действовать, руководствуясь не правом, а политической целесообразностью.
В этом самом по себе нет ничего не допустимого: в политике всегда целесообразность, в конце концов, доминирует над законом. Но такое решение предполагает, что и та сторона, по отношению к которой решили действовать исходя из установок политического заказа, получает моральное право руководствоваться тем же подходом.
Отказавшись следовать нормам права, исполком МОК продемонстрировал, что переходит к нормам произвола. Перейдя к произволу, исполком МОК признал, что имеет цели и задачи, более для него и его хозяев значимые, чем соблюдение принятых правовых норм.
Эти задачи — давление на Россию. Политическое давление на Россию с целью принудить ее к политической покорности в международных отношениях.
При этом решаются разнообразные инструментально-политические задачи:
— продемонстрировать остальным странам, что Россия на международном поле бессильна и не может решать свои задачи, то есть она слаба и не стоит даже думать о союзе с ней или о ее поддержке;
— продемонстрировать спортсменам, что их государство их защитить не в состоянии — одновременно демонстрируя, что в личном качестве их готовы принять, тем более если они будут представлять какую-либо иную страну,
— продемонстрировать гражданам России, что их страна слаба и неуважаема и не может отстаивать на международной арене свои и их национальные интересы,
— ну, и так далее.
Причем почему, в частности, МОК отстраняет от участия в Играх многих спортсменов, в отношении которых не только не доказано применение допинга, но и не было обоснованных подозрений в его употреблении? Как это было в 2016 году в отношении Елены Исинбаевой, которая была отстранена лишь потому, что за четыре года перед этим была доверенным лицом Путина на выборах Президента России?
Потому что МОК демонстрирует открыто и сознательно: допинг здесь вообще ни при чем. Дело в России и ее непокорности.
То есть МОК сегодня — это организация, выполняющая функцию давления на Россию ради изменения ее политической позиции. С этим, в общем-то, согласны сегодня все — просто одни это признают открыто, другие делают вид, что этого не понимают.
Отказавшись от норм права, МОК перешел к прямому насилию. Тот факт, что оно является не физическим, а административным, психологическим и моральным — ровно ничего не меняет: это насилие, используемое с целью устрашения (союзников России, граждан России, российских спортсменов, российских, и не только, органов власти и т.д.)
Насилие с целью устрашения — это сущностное содержание терроризма. Как принято считать, «Субъект террористического насилия — отдельные лица или неправительственные организации. Объект насилия — власть в лице отдельных государственных служащих или общество в лице отдельных граждан (в том числе иностранцев или госслужащих иных государств)».
МОК, кстати, как раз «неправительственная организация». Цель любого террористического акта — посредством запугивания добиться нужного политического эффекта: от восстания до уступок со стороны власти.
Против России развязана кампания информационно-психологического и морального террора с целью свержения действующей власти либо изменения государственной политик.
Инструмент, или один из инструментов этого террора — МОК или как минимум исполком Международного Олимпийского Комитета. То есть МОК — это в данном случае неправительственная международная террористическая организация, с одной стороны, участвующая в терроре против России, с другой — кстати, разрушающая и подрывающая международное олимпийское движение. Потому что, как было сказано, частью ведет к разобщению между народами, частью подталкивает соперничество к переносу со спортивных арен на иные пространства.
И вспоминается и другая Олимпиада, и другая террористическая организация, нанесшая удар по олимпийскому движению.
Это было в Мюнхене. В 1972 году. Организация называлась «Черный сентябрь». При всем сочувствии СССР борьбе Палестины за свою государственность — даже в Советском Союзе эту организацию рассматривали как экстремистскую и террористическую и отделяли от ФАТХ и ФНОП. Сегодня ее место откровенно занял исполком МОК.
В отличие от членов «Черного сентября» его члены не ходят с автоматами и не убивают людей физически, но это ничего не значит: они пытаются уничтожить их и их человеческие и спортивные судьбы иными способами — морально и психологически.
Кто сказал, что быть убитым — это значимо хуже того, чтобы быть морально раздавленным и психологически уничтоженным: потерять любимое дело, лишиться возможности реализовать себя в том, к чему готовился годы, лишиться дела, ставшего твоим призванием? Так говорят и думают только те, кто не имеет своего дела, своей судьбы и своего призвания.
Моральный террор — хуже физического террора.
В 1972 году члены организации «Черный сентябрь» захватили в заложники членов олимпийской сборной Израиля и потребовали политических уступок от правительства Израиля — и после отказа выполнить их требования и попытки освободить убили всех.
Сегодня исполком МОК берет в заложники десятки и сотни спортсменов России и, по сути, требует от руководства России того же — изменения своей политики, угрожая при отказе уничтожить спортивные судьбы этих атлетов.
В чем разница? Только в том, что палестинские террористы считали, что борются за суверенитет своей страны, МОКовские террористы борются за лишение России ее суверенитета.
Нужно просто понять, принять и вслух сказать: исполком МОК сегодня стал такой же террористической организацией, какой полвека назад был «Черный сентябрь».
На теракт в Мюнхене Израиль ответил операцией «Гнев Божий». (Была еще «Весна молодости»). Выслеживали и убивали всех, кто считался причастным к теракту. В любой точке мира. На каждую ликвидацию очередного причастного давалась особая санкция лично премьером Израиля.
Считается, что некоторым удалось исчезнуть и уцелеть. Только, может быть, в такой ситуации уцелеть — это хуже, чем погибнуть: потому что уничтоженный уходит сразу, иногда не поняв, что произошло. А уцелевший медленно сходит с ума, ожидая момента казни каждую минуту каждого года, на который ему удалось продлить свою жизнь. И слушает новости время от времени, узнавая, что погиб еще один твой соучастник. И не знает, кто приведет приговор в исполнение: лучший друг, любимая женщина, случайный попутчик, личный охранник…
Это — не жизнь, это ежеминутное ожидание смерти, растянувшееся иногда на десятки лет.
Исполком МОК ничем не отличается от «Черного сентября». И Россия имеет право ответить ему так же, как Израиль ответил «Черному Сентябрю».
Но для тех, кто все еще не готов признать, что это так, можно сказать чуть иначе: необязательно, чтобы члены исполкома МОК всю жизнь ждали физической смерти, можно сделать так, чтобы они всю жизни провели в судах по малейшему поводу. В моральном ущемлении. Под психологическим прессингом. В страхе за свою судьбу и судьбу близких.
Главное — чтобы они всю оставшуюся жизнь знали: они — преступники. Террористы. Они осуждены и не прощены.
А пока:
Ты снова здесь, ты собран весь,
Ты ждешь заветного сигнала.
А парень тот, он тоже здесь.
Среди стрелков из «Эдельвейс».
Их надо сбросить с перевала!
