В очередную годовщину подписания так называемых Минских соглашений вновь возникает вопрос – что это было, дали ли они реальные результаты и к чему это всё в итоге привело?
Оглядываясь назад и отбрасывая все уже не подтверждённые самим временем версии, невольно приходишь к мысли: Минские соглашения были утрированной попыткой продемонстрировать миролюбивость России в условиях нарастающих и непрекращающихся по сей день обвинений в агрессивности, милитаризме. Для некоего «снятия» опасений западного мира в том, что Россия после возвращения Крыма готова военным путём захватить Украину и, возможно, даже, – а почему бы и нет, ведь Россия такая агрессивная, – вернуть Восточную Европу.
Вот для того чтобы снять такие обвинения и как-то успокоить наших «западных партнёров», и была предпринята попытка Минских переговоров и принятие того мирного плана, который был разработан. Чтобы, пусть в некой несколько гипертрофированной форме, продемонстрировать свою миролюбивость, мол, мы всегда против войны и за мир во всём мире. Понимая вместе с тем, что в силу недееспособности и недоговороспособности украинской власти Минские соглашения если и будут выполнены, то явно не все, и в конечном итоге к их финальной цели – к присоединению Донбасса обратно к Украине, точно не приведут.
Таким образом, нам ничего не остаётся, как объяснить возникновение Минских соглашений исключительно пиаровскими предпосылками, направленными на формирование имиджа России как миролюбивой страны. Имиджа, альтернативного тому, который создавался на Западе с момента возвращения Крыма – России как агрессора, как завоевателя, как милитаризированной страны.
Собственно, по итогам трёх лет, отбрасывая всякие обвинения в несостоятельности нынешней российской власти и предательстве, ничем более здравым, кроме пиаровских имиджевых соображений, объяснить Минские соглашения, и все усилия, направленные на их реализацию, невозможно. Ибо, как это было понятно с первых дней, так это очевидно и сейчас, они и не могли быть реализованы по причине невменяемости украинской власти, которая не могла прекратить боестолкновения и гибель людей в силу неуправляемости украинской военной машины. То есть нам не остаётся ничего иного, как предположить, исключительно имиджевый характер т.н. «Минска».
А что если нет? Допустим, как утверждают некоторые сторонники Минских соглашений, а также некоторые СМИ, именно благодаря «Минску» удалось снизить интенсивность боевых действий, уменьшить количество жертв и т.д. Разбирая подобные доводы, что мы видим?
Например, то, что некоторое «замораживание» войны в данном случае совершенно не означает её прекращения. И то, что интенсивность боевых действий была несколько снижена в какой-то момент, совершенно не означает невозможность их возобновления в стократ более крупном масштабе в дальнейшем, что, очевидно, приведёт сразу же к колоссальным жертвам, которые перекроют всё, что было предотвращено «Минском».
То есть, не снята предпосылка войны, не устранены причины. Минские соглашения этого не сделали, а изначальные катализаторы войны продолжают оставаться на месте: это агрессивная националистическая, бандеровская в своей идеологии «украинствующая» хунта в центре Киева, под частичным контролем которой остаётся не только государство, созданное когда-то Россией, но и Вооружённые силы – осколок советских Вооружённых сил, всё ещё довольно дееспособный. И пока эта причина не будет устранена, а «Минск» даже близко не затрагивал этой тематики, угроза войны не снята.
Это значит, что заморозка боевых действий или их откладывание на какой-то неопределённый срок, в будущее, совершенно не предотвращает ни жертвы, ни гибель людей, ни разрушение инфраструктуры, ни разрушение экономики. И в этом смысле, откладывание войны на будущее – это не достижение «Минска», но его несостоятельность. Заморозить боевые действия, чтобы потом с удесятирённой силой они вновь возобновились – совершенно абсурдная идея.
Минские соглашения, конечно же, не только привели к смене власти на Украине, то есть к устранению источника агрессии, войны – но, напротив, юридически её окончательно легитимизировали. Бандеровская хунта – это сторона переговоров и заключения соглашений, и с этой точки зрения «Минск» тоже совершенно иррациональная затея.
И коль уж это был имиджевый ход, то Минские соглашения не достигли и этой цели тоже. Имиджево Россия так же понесла значительные потери, и пока не видно выхода из ситуации этого обострения.
Минские соглашения стали абсолютным провалом, они не решили ни одной из поставленных задач, и даже если брать имиджевую составляющую, то на фоне нынешней антироссийской русофобской истерии на Западе можно сделать вывод, что всё-таки эффективность этих усилий, влияние и роль Минска в этих усилиях оказались минимальными.
Возникает логичный вопрос – какой же тогда формат, если не минский, может кардинально изменить сложившуюся ситуацию? Конечно, есть верный способ, – полноценная войсковая операция по подавлению бандеровских террористических очагов на Донбассе, – и в отличие от «Минска», ему в сложившихся условиях действительно нет альтернативы. Но, учитывая подлинную, а не пиаровскую миролюбивость нынешней российской власти, этот вариант является абсолютно фантастическим. Поэтому возвращаемся к реализму действующих политических элит, а именно к тому, с чего мы начинали ещё в марте 2014 года – к необходимости выстраивания диалога между Москвой и Вашингтоном. Это два центра, где действительно решается судьба бывшей Украины, всего этого пространства, и, по большому счёту, вопрос войны и мира на Донбассе находится в руках лидеров США и России. И сейчас самый благоприятный момент для этого.
Президент США Дональд Трамп явно плохо себе представляет, зачем его предшественник начал эту украинскую авантюру и чего он пытался добиться путём вооружённого переворота, а цели и планы Трампа явно кардинально отличны от того, что пытался реализовать Обама с его глобалистской либеральной администрацией. Поэтому именно сейчас для диалога с Вашингтоном условия максимально благоприятные.
Пора перестать морочить голову друг другу, заявляя, что субъектами этой проблемы являются Донецк, Луганск и Киев. Это абсолютно не соответствует действительности. Мало того, Европа также не является никаким субъектом украинской ситуации в силу её инструментальности и вторичности по отношению к Вашингтону. Поэтому если говорить всерьёз об урегулировании украинского кризиса, то здесь ничего другого, кроме диалога между Трампом и Путиным и распределения сферы влияния между США и Россией в глобальном масштабе, не может привести к урегулированию этой ситуации.
Все остальные форматы, «Минский», «Нормандский», – всё это ровным счётом не имеет никакого отношения к реальному урегулированию, а представляет собой оттенение и ретуширование реальных процессов, реальных механизмов воздействия и реальных способов урегулирования этого кризиса. Сегодня, признав провальность и несостоятельность Минска, следует перелистнуть эту страницу и начать вести прямые переговоры между Вашингтоном и Москвой, между Трампом и Путиным, если действительно хоть кто-то заинтересован в урегулировании этого конфликта на Донбассе и на Украине в целом.
