В рамках МЭФ-2018 впервые будет предпринята объективная попытка оценить национальные выгоды от нашумевшей инициативы «Один пояс и путь». Модератором конференции выступит эксперт Московского экономического форума, профессор РУДН Юрий Тавровский, который согласился сегодня поделиться с нами надеждами и первыми разочарованиями на пути китайско-российского стратегического сотрудничества.
Юрий Владимирович, на форуме МЭФ планируется обсудить проблемы сопряжения ЕАЭС и инициативы «Пояс и путь». О чем в целом будет этот разговор?
– На форуме МЭФ пойдет серьезный разговор о проблемах сопряжения ЕАЭС и инициативы «Пояс и путь». Дело в том, что колоссальный по объему задуманного взаимодействия проект сопряжения ЕАЭС и «Экономического пояса Шелкового пути» совсем молодой по меркам мировой политики. Во время торжеств в Москве по случаю 70-летию Победы над фашизмом главы России и Китая подписали соответствующий документ. Он полностью называется так: «Совместное заявление России и Китая о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского Экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути». Обратите внимание, кстати, что речь идет только об одном из двух компонентов китайской инициативы «Пояс и путь» – о наземном маршруте. По чисто географическим причинам страны ЕАЭС слабо волнует «Морской Шелковый путь».
Какие выгоды вырисовываются перед Россией в обозримом будущем в рамках проекта «Пояса и пути»?
– Значение подписанного менее трех лет назад документа, на мой взгляд, состояло в том, что российская поддержка инициативы Си Цзиньпина о создании Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) впервые была зафиксирована специальным документом, а не устным заявлением или параграфом в многопрофильном документе. Точно так же китайская сторона официально поддержала «авторский» проект В.В. Путина по созданию Евразийского Экономического союза (ЕАЭС). Не секрет, что в мировом экспертном сообществе и та, и другая инициативы рассматривались как проявление соперничества России и Китая на постсоветском пространстве и, особенно, в Центральной Азии. Попытки поставить под вопрос истинные мотивы двух интеграционных инициатив, противопоставить позиции лидеров двух стран начались не вчера и закончатся не завтра.
Как реализация проекта «Пояса и пути» влияет на сотрудничество России с Китаем?
– Майское заявление 2015-го года о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП имело стратегическое значение – оно определяло новое и очень перспективное направление сотрудничества – продвижение к зоне свободной торговли между ЕАЭС и Китаем. Сфера действия документа выходила далеко за рамки даже этих масштабных отношений и, с учетом сферы действия китайского «Пояса и пути», охватывала всю Евразию. Значение документа состояло и в том, что в нем было подробно расписано задание для министерств и ведомств обеих стран, фактически «дорожная карта»: разработать и подписать соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве; упростить инвестиции и реализовать крупные совместные проекты индустриальных парков, трансграничных зон экономического сотрудничества; реализовать проекты совместного развития логистики, транспортной инфраструктуры и интермодальных перевозок; обеспечить совместимость правил и норм в области торгово-экономических связей; расширить сферу расчетов в национальных валютах, укрепить сотрудничество финансовых институтов, включая Фонд Шелкового пути, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Межбанковское объединение ШОС.
Что можно сказать о результатах проекта сопряжения «Пояса и пути» и ЕАЭС? Чего удалось уже достичь в этом направлении?
– Вы спрашиваете о результатах. Их, мягко говоря, можно было бы иметь побольше. За без малого три года так и не создана зона свободной торговли. В разработке остаются менее масштабные, но не менее важные соглашения. В чем причина? Думаю, их несколько. Как всегда есть объективные и субъективные. Прорыв плотины на пути колоссального объема китайских товаров может снести существующие в странах ЕАЭС производства, вызвать безработицу и социальную нестабильность. Регулировать сток как раз и призваны совместные документы. Они готовятся, согласуются. Но проблема налицо.
Юрий Владимирович, о каких субъективных проблемах идет речь?
– Китайские чиновники, напуганные системной борьбой с коррупцией, стали проявлять максимум осторожности в контактах со всеми иностранцами, включая коллег из стран ЕАЭС. Они демонстрируют порой излишнюю жёсткость на переговорах разного уровня. Отличия в законодательстве и делопроизводстве, языковой барьер, разница в традициях проведения переговоров тоже усиливают разочарование. Не стоит сбрасывать со счёта и позицию влиятельных кругов элиты, которые до сих пор сомневаются в правильности выбора главного стратегического партнёра – России. Одни во всём ориентируются на Запад. Другие всё ещё не забыли о временах китайско-советской «холодной войны».
Это с китайской стороны, а с российской?
– В России, да и в других странах ЕАЭС, тоже накопилось разочарование медленными темпами развития сотрудничества, на которое возлагали чрезмерные надежды после введения санкций Запада. Скептические рассуждения слышатся и от олигархов, и от руководителей предпринимательских объединений, вовлечённых в бизнес с Китаем. Чиновники разных министерств отсылают в Кремль справки о ведущейся подготовительной работе, записки об «объективных трудностях» и необходимости «не торопиться» с реализацией договорённостей. Руководители России, как «мотора» ЕАЭС и Китая, как автора программы «Экономического пояса», вовсе не слепые. Они видят снижение темпов сопряжения и принимают меры. Ведь, с учётом политических реалий двух стран, прогресс невозможен без решений «на самом верху».
Вы сейчас говорите о встречах российского лидера Владимира Путина и Си Цзиньпина?
– Да, именно. Вспомним, как в мае минувшего года в ходе Форума «Шелковый путь» в Пекине состоялся серьезный разговор В.В. Путина и Си Цзиньпина. Он был посвящен подведению итогов первых лет реализации выдвинутой осенью 2013 года инициативы «Один пояс и один путь». Итоги эти неоднозначны. На территории самого Китая реализация программы «Пояс и путь» рассматривается как главный приоритет. Уже введены в строй или завершаются новые порты и вокзалы, железные и шоссейные дороги, логистические центры-«хабы» и центра свободной торговли. Вдоль трасс инфраструктуры строятся или переводятся из других районов заводы, чья продукция предназначена для рынков ЕАЭС, Пакистана, Индии, стран Ближнего Востока и Африки. Я в течение 2016 года проехал по всему китайскому отрезку «Экономического коридора» и свои впечатления описал в книге «Новый Шелковый путь. Главный проект 21 века». Но вот в сопредельных с Китаем странах, особенно в границах ЕАЭС, успехи намного меньше. Так что поговорить будет о чем.
Хотелось бы понимать место России в этом общем европейско-азиатском пути?
– С самого начала Форума, в котором участвовали 29 президентов и премьеров из стран вдоль маршрутов Шелкового пути, В.В. Путин занял особое, почетное место среди гостей. Это проявлялось как в протоколе главного дипломатического события 2017 года, так и в особой приветливости хозяина мероприятия. Присутствие руководителя России компенсировало отсутствие лидеров других стран – постоянных членов Совета Безопасности ООН, а также демонстративный отказ от приглашения такой важной страны Евразии, как Индия. Зато гость из Москвы не пожалел добрых слов об инициативе Си Цзиньпина и продемонстрировал заинтересованность России в дальнейшем развитии долгосрочной стратегии «Пояс и путь», перечислив целый ряд предложений по участию в ней России. Концептуальная «сверка часов» в мае дала видимые плоды позже, в июле того же года.
Когда президент Китая приехал в Москву? Риторика как-то поменялась?
– Да, когда Си Цзиньпин приехал с официальным визитом в Москву, было проявлено повышенное внимание к стимулированию экономического и гуманитарного взаимодействия. Оно проявилось не только в количестве протоколов о намерениях, которые чиновники без устали подписывали, кланяясь, согласно китайским церемониям, сидевшим за их спинами главам государств. Важен реальный прогресс по важнейшим направлениям взаимодействия, на которых, обращают на себя внимание несколько масштабных и конкретных договорённостей. С опережением графика на год 20 декабря 2019 года начнутся поставки по газопроводу «Сила Сибири». Не секрет, что этот проект был в последнее время окружён неприятной аурой и вообще ставился некоторыми экспертами под вопрос. В области финансов, ставшей «узким горлышком» сотрудничества, тоже приняты конкретные решения. Создан Российско-китайский фонд инвестиционного сотрудничества объёмом 68 млрд юаней (эквивалент 10 млрд долл.).
А почему были выбраны юани, а не рубли?
– Используя национальную валюту, китайские инвесторы смогут легче выходить на наш рынок. Ещё один инвестиционный фонд, хотя и с капиталом поменьше (1 млрд долл.), будет нацелен на сельское хозяйство и инфраструктуру. Привлекает внимание договорённость о создании на территории нашей страны совместного предприятия по выпуску поездов для высокоскоростных магистралей, где у китайцев накопился большой опыт. Очень важна совместная работа над проектом скоростного грузового поезда, производство которого также может начаться в России. В отличие от малозагруженных в условиях России пассажирских ВСМ, именно скоростные грузовые линии способны давать прибыль и стать становым хребтом Нового шёлкового пути из Китая в Европу.
Выгода от реализации этих договоренностей будет взаимной и станет распространяться на всех участников ЕАЭС. Успех одного из участников нашего экономического блока означает общий успех, позиции на переговорах с торгово-экономическим гигантом Китая становятся внушительнее. Конечно, это при условии, что никто не ведет «двойную игру», не пытается добиться односторонних преимуществ во взаимодействии с Пекином в ущерб партнерам по ЕАЭС.
Но, как стало понятно, конференция в рамках МЭФ-2018 будет как раз посвящена проблемам сопряжения ЕАЭС. Какие задачи Вы ставите на этой конференции?
– На пути сопряжения ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути есть определенные достижения, но невооруженным глазом видны и проблемы. Проведение специальной конференции на эту тему в рамках МЭФ-2018 – это, по существу, первая серьезная попытка объективно оценить состояние дел, обсудить прорывные проекты, которые отвечали бы национальным интересам, как наших стран, так и Китая. Только такие проекты имеют шанс на реализацию. Только реализация конкретных проектов позволит считать сопряжение политической и экономической реальностью.
