Россия спасла Сноудену жизнь
Леонид Ивашов
40 дней в Шереметьево, получение долгожданного временного убежища сроком на год, отъезд из аэропорта в одиночку на такси — приключения Эдварда Сноудена в Москве только начинаются? Чем экс-сотрудник американских спецслужб может заняться? Надолго ли он к нам? Своими предположениями поделился с нашей Компанией президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов.
"Сегодняшний шаг — Сноудену дали пусть и временное, но политическое убежище — во-первых, говорит о том, что общественность российская практически полностью одобряет этот шаг, но сегодня и российское руководство показало свою самостоятельность в политических и гуманистических вопросах. Что значит дать убежище и, по сути дела, сберечь жизнь человеку? Это — сразу вызвать доверие ко всем тем людям, которые работают в системе нашей разведки, являются информаторами или просто нам сочувствуют. Это — надежда, что можно работать, помогать России, помогать в целом борьбе, противодействуя военной агрессии, и так далее. Можно работать с уверенностью. Это вот первое.
Второе — Россия действительно поступила гуманно. Человек был зажат в такую ситуацию, что он нигде не мог найти клочка земли на планете, где бы мог просто выжить. Потому что американский суд наверняка приговорил бы его к смертной казни, как многих других. И поэтому с гуманистической точки зрения действительно мы спасли человеку жизнь. Он не был нашим агентом, шпионом, как рисуют его на Западе. Он просто увидел, что политика реальная и политика декларируемая, в том числе и его руководства, — это два разных противоположных направления. Он видел, что, с одной стороны, декларируется демократия, права человека, свобода личности, свобода слова. Но, с другой стороны, все это берется под колпак.
На него не могли не повлиять вот события, которые произошли в Ливии, события, которые происходят сегодня в Сирии. Это акты не демократии, а просто неофашизма сейчас. И все это на него влияло. И он, как молодой еще, не состоявшийся гражданин в полной мере, гражданин Соединенных Штатов и вообще человек, понял, что надо этой несправедливости, этой лжи противостоять. Нашел вот такой способ. Поэтому и он поступил правильно, и слава Богу, что вот есть место, где он может сохранить свою жизнь.
— Как вы думаете, почему он уехал тайно, один? Чтобы избежать журналистов или из соображений безопасности?
— И то, и другое здесь. Понятно, что сейчас журналисты ему не помощники. Кто-то будет объективно писать, кто-то найдет на его лице растерянность, еще что-нибудь. И будут потом допытываться — не под давлением ли он российских спецслужб принял такое решение? И так далее. А с точки зрения безопасности мы видим, что США не только рядовых своих разведчиков убирают, но и президентов, глав государств и так далее. Поэтому все вполне логично. Но я полагаю, что наши службы все же безопасность ему обеспечивают.
— Как вы считаете, будут ли ему продлевать убежище? Сможет ли он остаться у нас навсегда?
— Я полагаю, что именно так должно произойти. Он останется у нас навсегда, потому что, скорее всего, американский суд состоится. Он вынесет ему, скорее всего, смертный приговор. А как американцы умеют приводить этот приговор, даже тайный, не публичный, в исполнение — это известно всем. Поэтому ему просто выезжать некуда сегодня.
— Чем он может быть полезен нашей стране с учетом того, что он обещал больше не выкладывать компромат на США?
— Он полезен будет не для того, чтобы противостоять Америке. Ведь наша политика — и прежняя, советская, и нынешняя — в том, чтобы обезопасить себя. И мы все время выступали, и в ООН, в других международных организациях за сокращение вооружений, за разоружение полное. Всегда выступали против войны, против агрессии. И в этом плане он будет полезен нам.
— Адвокат Кучерена, который сейчас защищает Сноудена, сказал, что Сноуден пришел в восторг от книги "Преступление и наказание", которую он прочитал в Шереметьево. Что бы это значило?
— Ну что? Нужно понять его психологическое состояние. Что он действительно был в состоянии неопределенности. Это самое плохое для человека — состояние, когда он не знает, как с ним поступят. То ли наденут наручники, выдадут, то ли вечно сидеть ему в этом аэропорту. А здесь появилась какая-то определенность. По-моему, он просто выразил свое эмоциональное состояние".
Голос России 1.08.2013
