Мне довелось беседовать с представителями политической элиты Турции накануне выборов. Политики, оппозиционные Эрдогану, уже говорили о том, что ему постараются в первом туре сделать небольшое большинство, чтобы избежать второго тура. Потому что во втором туре он мог бы проиграть, когда все оппозиционеры объединились бы и, естественно, поработали на поле недовольства. А недовольных в Турции много. И поэтому предрекали, что всё будет сделано, чтобы Эрдоган победил в первом туре. Так и случилось. Перевес, с одной стороны, вроде значимый: более чем на 20% голосов у Эрдогана больше, чем у представителя Народно-республиканской партии Индже. Но, тем не менее, политическая ситуация в Турции очень и очень неустойчивая. Во-первых, мы видим, что и в парламенте большинство у Эрдогана неустойчивое. Во-вторых, усилилась радикальная часть оппозиции. Если говорить о стабильности после этих выборов — я полагаю, что таковой не будет. И мы сможем увидеть, что в Турции будут более радикальные антиэрдогановские действия. Да, 24 июня многие голосовали за Эрдогана, но не соглашаясь с теми диктаторскими полномочиями, которые ему сейчас предопределены. Не все согласны и с его внешней политикой. На стороне оппозиции находится и радикальные курды, и значительная часть проамериканских избирателей. Поэтому Эрдогану будет непросто. Но в той ситуации, которая складывалась в Турции, особенно после попытки государственного переворота, наверное, эта твёрдая власть, опирающаяся на силу, сегодня Турции нужна.
Для России укрепление позиции Эрдогана пока выгодно, потому что он пытается проводить политику, независимую от Европы, в какой-то мере менее зависимую от США. Ну, и видим, что в геополитическом треугольнике Москва-Тегеран-Анкара он всё же играет некую положительную роль. Как долго он будет держать эту позицию, пока выгодную нам, сказать сложно.
А если говорить о политическом портрете Эрдогана, то диктаторские его полномочия могут сыграть отрицательную роль как для самой Турецкой республики, так и для её партнёров. Мы видели, что Эрдоган далеко не последователен во внешней политике, в отношениях с нами. Это и трагедии с самолётами, и провокационные действия в Сирийской Арабской республике против нашего союзника — собственно говоря, против нас. И вот это очень опасно. Наделение диктаторскими полномочиями опасно в такой ситуации, когда человек непоследователен. Сегодня одно делает, завтра — совершенно другое. Сегодня для нас главная угроза — это «Турецкий поток». Завтра американцы сработают, сыграют там достаточно мощно, оказав давление на Эрдогана, и он может изменить нынешнюю позицию. К тому же наделение диктаторскими полномочиями человека, который сегодня проводит одну политику, а завтра её меняют каким-либо образом, опасно следующим. Представим, что на высший пост в Турции приходит человек — противник Эрдогана. А американцы будут продвигать своего — и, конечно, не Гюлена, будут готовить кого-то из военных. И вот эта наделённость беспредельными полномочиями при отсутствии каких-то страховочных механизмов позволит другому человеку развернуть курс на 180 градусов. Или же на Эрдогана каким-то образом повоздействуют, и он может кардинально изменить позицию в отношении России, в отношении того сотрудничества, которое мы сегодня наращиваем и развиваем и в вопросах Сирии, и в вопросах отношений в треугольнике России-Иран-Турция, и в отношении вопросов военной безопасности, и в экономике. В этом, как мне кажется, есть большие пока не угрозы, а риски. Риски того, что президент Турции может поменять позицию и ни парламент, ни правительство (а он является сегодня и главой правительства) ничего изменить не смогут. Ну, и плюс нажимная политика Эрдогана в отношении оппозиции. Он сейчас, после избрания, будет наращивать свои силовые усилия, чтобы и курдское движение подавить, и политическую оппозицию. Это может привести к внутреннему взрыву в самой Турции. Нам это тоже совершенно не интересно, даже в какой-то мере опасно. Нужно учитывать, что Турция — это достаточно влиятельное государство в исламском мире, и от его поведения во многом будет зависеть стабильность на нашем Кавказе, в Средней Азии. Очень непредсказуемый политик.
Смущает то, что в парламент прошла крайне националистическая Партия национального движения. И Эрдоган с таким восторгом говорит о том, как они намерены работать в союзе с этой партией. Эта партия, её присутствие в парламенте и влияние на Эрдогана — это неизбежные осложнения в международном контексте по Крыму. Это неизбежная подпитка сепаратистских, пантюркитских настроениях в тюркоговорящих республиках Советского Союза и внутри самой РФ. Сегодня Турецкая республика является светским государством, но мы видим, что Эрдоган сделал серьёзные зигзаги в пользу формирования фундаменталистского исламского государства. Есть и попытки возглавить суннитский мир против Ирана. И мы видим, что националистическая группировка, прошедшая в парламент, несёт не просто национальный экстремизм, но несёт и исламский радикализм во внешнюю политику, желает экспансии. Ведь турецкие националисты не просто замыкаются внутри Турции, но и имеют активные связи в республиках Средней Азии, в меньшей степени в Казахстане и Таджикистане. Но в других республиках они активно работают, имеют своих сторонников.
Я интересуюсь Крымом, в том числе встречаюсь с представителями татарского населения. Для многих крымских мусульман экономическое развитие Турции привлекательно. Особенно для бизнеса. Потому что турецкое государство создаёт условия для успешного развития малого и среднего предпринимательства. У нас как раз условия создаются такие, чтобы всё подавить, подмять под крупные олигархические монополии. И симпатия к тому, что в Турции предпринимателю можно развиваться — условие для формирования, в том числе в Крыму, протурецкой оппозиции.
Эрдоган обнимается с нашим руководством, говорит порой правильные слова, но Крым по-прежнему не признаёт российским. И проводит соответственную политику по Крыму. Так что в крымском вопросе непросто будет нам с Эрдоганом. Он, с одной стороны, называет своим лучшим другом и великим человеком Путина — а, с другой стороны, те же самые слова адресует Чубарову и Джемилеву. И главное, что мы не реагируем на это. Мы как-то размениваем свою стабильность, размениваем национальные интересы на интересы того же «Газпрома». Уже скоро «Газпром» будет торговать нашим газом, а мы его будем содержать. «Турецкий поток» — это слишком рискованное мероприятие.
Есть такой щекотливый вопрос: Эрдоган и еврейское государство. Турки выступают против политики Израиля в регионе? Или на самом деле тихонько ведут одну политику с евреями? Мне представляется, что есть публичная риторика, где Эрдоган не может не осуждать какие-то действия Израиля. Это — условие совместной деятельности по ослаблению и разрушению Сирийской Арабской республики. В целом в отношениях с Израилем Эрдоган, по сути дела, действует на его стороне против палестинцев, против сирийцев и против арабов вообще. Турция с Израилем против арабов действуют согласовано. Президент Турции этого как бы не выпячивает, но чувствуется его скрытая, официально не афишируемая антиарабская политика. И это же может проявиться и по отношению к Ирану. Ну и естественно, по отношению даже и к нам. Хотя в связях с Израилем мы выплясываем почище Эрдогана. Так что мы видим согласованные турецкие действия на севере Сирии и удары Израиля по Дамаску и другим городам и военным объектам.
И я бы сказал о том, что те же Чубаров, Джемилев (вообще часть крымско-татарской элиты, которая сегодня кормится на Украине и в меньшей степени проявляется в Крыму) работают против славянского населения вместе с Израилем. Есть проект «Новая Большая Хазария» или «Новый Иерусалим». Туда включают 4 южные области и также Крым. Здесь незаконный татарский меджлис действует согласованно с сионистами. И для тех и для других очень выгодно сталкивать славянское население Украины и России, сталкивать славян внутри самой Украины, это же может проявиться и в Крыму.
Кого напоминает Эрдоган? Персонажа русской народной сказки «Колобок»: «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл». Он так и катается между Россией и Америкой. То там истребители закупит, то у нас С-400, то строит трубопроводы, конкурирующие с российскими, тянет ветку из Азербайджана, то строит газовую трубу с нами. И так во всех областях — в сугубо политической, геополитической, геоэкономической, религиозной… Чей же Колобок?
Турция после развала Советского Союза долго искала и по сей день ищет свою геополитическую идею. Мы прекрасно помним: когда рухнул СССР, тут же появилась карта-проект Большого Турана. Мне довелось разговаривать на эту тему и с президентом Казахстана, и с президентом Узбекистана. Турция ещё до Эрдогана стала как бы собирать весь тюркский мир под себя. И проект Большого Турана был где-то привлекательным и для турков, и для ряда постсоветских стран. Затем наступило разочарование в самой Турции, потому что все советские республики оказались бедными, если не нищими. И Турция не могла справится с их обеспечением, тем более что там, как и в России, пришли к власти элиты, у которых не было других целей, кроме как набить карманы и куда-то рвануть. И в самой Турции в обществе наступило разочарование этим проектом, и в тюркоязычных бывших советских республиках. Президент Узбекистана И. А. Каримов говорил о том, что турки имели в виду не просто сотрудничество — обучение, например, военных. Ислам Абгуганиевич осознал, что в Турции готовят оппозицию против него, против правящего режима, с осуждением советского периода жизни. И у тюркских республик Советского Союза наступило некое охлаждение к Турции.
Не удалась попытка у турков пролезть и на русский север. Ведь они даже чукчей считали «своими», включали в «пан-проект». Я видел календарь, который раздавал начальник турецкого Генштаба, где наши малые народы севера уже включались в зону влияния Турции.
Попытка войти в ЕС, стать светским европейским государством (а как проламывали эту идею!) тоже не удалась. И вот сегодня Эрдоган мечется. С одной стороны, хочет, чтобы Турция стала лидером исламского мира, но силёнок не хватает. С другой стороны, происходил зондаж намерения вступить в Шанхайскую организацию сотрудничества, стать лидером Евразийского пространства. Так что, наверное, Эрдогана можно понять. Он попытался играть самостоятельно вне Европы, играть без американцев, тем более, что он прекрасно понимает, кто организовывал государственный переворот против него, пытается играть в России… Это попытка создать условия для независимой внешней политики, но вряд ли в этом мире у него что-то получится. Тем более при таких диктаторских полномочиях очень велик соблазн — как у недругов Эрдогана внутри самой Турции, так у внешних оппонентов турецкой независимости — просто политически убрать Эрдогана и привести своего ставленника. Так что эпоха переворотов не закончилась. Разжигать внутренний конфликт, доводя его до ситуации гражданской войны, на Западе и в США особенно не разучились. Есть силы в исламском мире, которых можно натравить на турок, если те откажутся от американского патроната. Так что рисков достаточно много, поэтому Эрдоган и маневрирует, поэтому мечется. И здесь мы можем только сказать: дай Бог, чтобы он держал хотя бы частичную независимость, некую отстранённость от подконтрольности со стороны США и НАТО.
