Прежде чем говорить собственно о Трампе, нужно напомнить о той (бреттон-вудской) модели мировых финансов, в рамках которой мы живем.
Итак, логика развития мировой долларовой финансовой системы, начиная с конца 40-х годов прошлого века, состояла в следующем. Союзники США, готовые вместе с ним бороться с мировой социалистической системой, получали доступ на товарные рынки США. Как следствие, они начинали получать довольно большую в рамках размера свой экономики долларовую прибыль, которую частично инвестировали в собственное производство, частично — вкладывали в финансовые рынки США. Кроме того, США сами инвестировали в производство на территориях своих союзников, где были ниже и налоги, и контроль за прибылью.
В результате мировая финансовая система характеризуется серьезными диспропорциями между финансовой и торговой частями. А именно, США практически со всеми своими союзниками имеют серьезный дефицит торгового баланса, при том, что в чисто финансовой части они имеют профицит (даже с учетом того, что далеко не вся прибыль, полученная за пределами США, репатриируется). Но здесь еще нужно учитывать, что любой не наличный доллар, находящийся за пределами США, все равно отражается на счетах в ФРС.
Беда состоит в том, что эта модель требует постоянной эмиссии доллара (и для поддержания финансовых рынков, и для стимулирования частного спроса, без которого партнеры США не могут получить нормальную для их экономики прибыль), причем за последние десятилетия ее эффективность (то есть рост всей системы на каждый вложенный доллар) все время падала. Собственно, 2008 год, по всей видимости, и есть тот порог после которого эффективность стала нулевой, а затем и отрицательной. Отрицательность в данном случае означает, что для сохранения системы без ее падения нужно все больше и больше эмитированных долларов.
Отметим, что летом 2014 года президент США Обама остановил эмиссию, а в 2017 году Трамп ее восстановил, но в сильно меньшем масштабе, необходимом только для поддерживания бюджетных расходов, которые, впрочем, выросли после налоговой реформы. Но в любом случае, в текущей ситуации необходимо принятие одного из двух решений: либо снова начать эмиссию в пользу финансовых институтов в объеме, необходимом для поддержания всей бреттон-вудской системы, либо же перейти в альтернативной модели, в которой роль финансовых институтов будет как минимум значительно менее важной.
Попытки перенести решение на более поздний срок эффекта не дадут: самопроизвольного выхода из кризиса в текущей ситуации быть не может, поскольку все ресурсы практически исчерпаны и если отказывайся от централизованного введения новой модели, переход от старой (бреттон-вудской) к новой произойдет стихийным образом, со всеми вытекающими из этого проблемами.
Поэтому ключевой вопрос: а есть ли у Трампа представление о такой модели, или он разрушает старую (в последнее время — через фактическую ликвидации ВТО) исходя из каких-то совершенно «левых» соображений? Например, по причине старческой деменции или врожденной агрессивности.
Ответ на этот вопрос есть и он очень простой. Более того, Трамп ответ на этот вопрос озвучивает, хотя и частично. Суть его решения в том, чтобы вернуться к до-бреттон-вудской модели построения мировой экономики. В рамках которой есть страны-производители, у которых, в целом, положительный торговый баланс и высокий уровень жизни всего населения и страны — сырьевые придатки, которые закупают необходимую им технологическую продукцию в обмен на продаваемое сырье. У них уровень жизни большей части населения низкий, как и уровень развития социальных отношений.
Именно по этой причине Трамп требует балансировки торговых операцй от всех стран — партнеров. Беда в том, что, и это он умалчивает, что такой подход требует разрушения единой мировой долларовой системы и создание региональных/национальных валютных систем, которые будет действовать в параллель с долларом. С автоматическим разрушением и гибелью транснациональных долларовых банков, созданных по итогам Бреттон-Вудской конференции.
Почему Трамп это не говорит? А потому, что есть колоссальное количество людей и институтов, которые от этих банков зависят и которым активно не понравится, что их источники существования исчезнут. Ну, если очень примитивно, они являются жертвами этой реформы и понятно, что им пока не говорят, что их уровень жизни должен сильно упасть, если вообще сохранится та ниша, в которой они сегодня находятся. Понятно, что Трампу не нужны либеральные журналисты, которые его критикуют, но они хоть могут (пусть и не все) перековаться и перекинуться на другую сторону. А вот что будут делать многочисленные финансовые консультанты и прочие спекулянты? Они же вообще ничего не умеют делать, наглые и хамоватые, привыкшие поучать денег много больше среднего? Куда их девать? Так что пусть пока лучше посидят тихо.
Отметим, что к такой же вымирающей прослойке относятся либеральные политики. В том числе, все нынешние лидеры стран Евросоюза. Они перековаться не могут — в политике, в отличие от журналистики, перебежчиков не очень привечают. И, соответственно, должны отчаянно бороться не с реформами Трампа (тут они, во многом, бессильны), но с самим Трампом, который эти реформы осуществляет. А сам Трамп отлично понимает, что эти люди представляют собой верных наемников его врагов, для которых самое главное — восстановить эмиссию доллара в пользу банков, то есть разрушить ту промышленную систему США, которая и взрастила Трампа и тех, кто его поддерживает и вывел, собственно, в президенты США.
Вот, собственно, и вся картина мира. Она очень простая и понятная, если только дополнить то, что Трамп говорит (о необходимости сбалансированных торговых балансов) тем, о чем он не говорит (ликвидации мировой долларовой системы). И как только это понимаешь, вся логика его действия становится прозрачной. Правда, менее революционной от этого она не становится.
