Понимая суть происходящих в нашей республике процессов, я совершенно спокойно воспринял свое тюремное заключение и сохранил крепость духа. Свое положение я оцениваю схожим с положением Джордано Бруно, который более четырехсот лет назад выдвинул научную гипотезу о том, что Вселенная состоит из множественных миров и был осужден Святой инквизицией за нарушение христианской догмы о сотворении мира Господом Богом.
За это преступление великий итальянский ученый был передан светским властям и сожжен на костре на площади Цветов в Риме. Пару лет назад был на этой площади — памятник на ней римляне установили красивый, но Инквизиция не сняла обвинений с Джордано до сих пор. Очевидцы свидетельствовали, что ученый сохранял твердость духа до конца, даже когда огонь пожирал его тело. Поговаривают, что здоровье Бруно к этому времени было серьезно подорвано долгим пребыванием в темнице и разного рода пыточными приспособлениями, которыми пользовались подручные Святой инквизиции.
Испанский сапог или дыбу ко мне не применяли, однако при задержании повалили на землю, испачкав намеренно лицо в черноземе, и не давали умыться, специально, чтобы я чувствовал себя униженным. Продержали двенадцать часов в наручниках и не давали есть и пить.
Эти противозаконные действия я определяю как пытки и желание получить таким образом признание в преступлениях, которые я не совершал. Данные действия сотрудников полиции зафиксированы в протоколах допросов, засвидетельствованы гематомы в тюремном лазарете. О них я говорил на суде, когда определялась для меня мера пресечения, о них я писал в жалобах в адрес международных правозащитных организаций, которые, насколько я знаю, их получили.
В знак протеста против применения ко мне насилия я пять дней держал голодовку, но потом прекратил ее, поскольку стал терять сознание. Медицинский персонал относится ко мне нормально, пытается помочь с проблемами стенокардии и возобновления риска получить новые микроинсульты, которые уже подкашивали меня в позапрошлом году. Однако его возможности весьма ограниченны, и ряд лекарств я вынужден покупать за свой счет.
Мой преклонный возраст и проблемы со здоровьем суд не принял во внимание и определил мне меру пресечения до шести месяцев. Через пару недель эта мера будет пересматриваться, однако я далеко не уверен, что от тюремного заключения удастся избавиться.
Такой вывод я делаю из выступления министра внутренних дел ЛР Рихарда Козловскиса, которое я услышал 30 мая. Он заявил, что я был арестован за то, что набрал политический капитал в преддверии выборов в Сейм и действовал законными средствами (публикуя статьи, выступая на митингах, снимая документальные фильмы), но имел незаконные идеи. Потом добавил, что заключение будет продолжаться до 1 сентября.
Выходит, что представитель высшей исполнительной власти берет на себя функции суда и действует в интересах одной из правящих партий.
Точно такие же выступления позволял себе премьер Марис Кучинскис, который заявил неделей ранее, что не позволит «типам вроде Владимира Линдермана и Александра Гапоненко нарушать сложившийся порядок перед выборами».
А какой я противник лидерам правящих партий? Какой политический капитал я могу приобрести своими выступлениями? Ведь я уже 27 лет являюсь негражданином и не имею никаких политических прав. Я обыкновенный правозащитник, и мое влияние основывается исключительно на правильных оценках происходящих событий.
Похоже, что эти оценки правильны и потому востребованы. Например, недавно я презентовал свой новый документальный фильм «Латвия, которую мы потеряли?» (часть 2). Фильм посвящен «красной истории» нашей республики. Он вызвал большой интерес зрителей, критику слева и справа, однако ни одного «криминального» аргумента по содержанию не было высказано.
Со стороны правящей элиты прозвучал окрик: «Этот фильм неправильный! Его надо запретить!» И вот я за решеткой! Официальных обвинений в свой адрес я не читал (их не дают), но обвиняют в попытке разрушить систему государственной власти (ст. 80 УКЛ). Чем? Фильмом, который смонтирован из документальных кадров, которые я купил в Госфильмофонде и которые прокомментированы ведущими экспертами по истории советского периода?
Ход дела я не могу комментировать, но скажу, что нахожусь перед выбором: дать показания на других людей или продолжить свое сидение за решеткой. Я изначально решил, что спасение моей бессмертной души стоит много дороже, чем некоторое время, проведенное за пределами тюремных стен. Такого рода ценности я выбрал во время паломничества в Свято-Пантелеимонов монастырь на горе Афон и не собираюсь от них отказываться. Наверное, за это ко мне хорошо относятся люди.
На День Победы я получил более двухсот открыток с поздравлениями от незнакомых людей со всего мира: из Латвии, Эстонии, Литвы, России, Украины, Финляндии, США, Германии, Франции, Великобритании.
Кто-то выразил поддержку моим правозащитным действиям, кто-то прислал деньги на мой лицевой счет в тюрьме. Но больше всего поразила самодельная открытка девочки Марии, на которой был изображен Георгиевский флаг с красной звездой посредине и надписью: «9 мая — Победа». Эту самодельную открытку я прикрепил у изголовья своих тюремных нар и смотрю на нее, когда тяжело. Сзади на открытке цитата из Жития св. благ. князя Александра Невского: «Не в силе Бог, а в правде!».
Разве можно сломать веру девочки Марии в то, что наши предки не зря пожертвовали своей жизнью ради Победы?
От глубоко личного перейдем к общеполитическим размышлениям. Мне видится, что США бьются в агонии, пытаясь сохранить мировую гегемонию. Определенные элиты в этой стране решили, что выход заключается в развязывании этнополитических конфликтов по всему миру для ослабления своих геополитических противников. Конфликтов наподобие того, что удалось развязать в Донбассе.
Латвия выбрана в качестве цели для устройства конфликта между латышами и русскими, втягивания в него Европейского союза и России. Это следует из трудов ученых, работающих в сфере этнических конфликтов, из действий политиков, из манипулирования СМИ.
Привязка к выборам в латвийский Сейм важна для запуска маховика репрессий для местной правящей элиты, но она не субъект, а объект политических процессов. Американские элиты, точнее, часть их, просто используют подвернувшийся случай для того, чтобы бросить спичку в разлитый в нашем обществе бензин нетерпимости ко всему русскому и российскому.
Беда в том, что в составе нашей правящей элиты не осталось лиц, которые способны осмыслить сложившуюся ситуацию и сделать рациональный выбор, что нет экспертов, которые могли бы сформулировать варианты решений.
Мои же соображения на данную тему, распространяемые всего лишь через страничку на Facebook, вызывают истерику при дворе, если можно применять такое определение к собранию нынешней правящей элиты.
Представляете посты на одной из четырех миллиардов страниц детища Цукерберга? Это против семи телевизионных каналов, пяти радиоканалов, находящихся в руках государства, против двух десятков газет и журналов с многотысячными тиражами, которые подконтрольны властям! Им нечего противопоставить кратким заметкам по злободневным вопросам латвийского общества. Нечего возразить было и Святой инквизиции против факта наличия множественности миров во Вселенной.
Владимир Линдерман проходит обвиняемым по тому же делу, что и я, и не хотелось бы давать комментарии по его положению. Однако мы с ним выросли на одних и тех же литературных примерах. Тактика Зои Космодемьянской на допросах в плену представлялась нам, да и другим читателям «Молодой гвардии» Александра Фадеева, наиболее правильной.
Что касается справедливости судебного решения, то после вмешательства ООН, СЕ, ОБСЕ, правозащитников, СМИ надежда появилась. Однако отмечу, что проблема носит общий характер. Ряд русских правозащитников и активистов арестован и отправлен в тюрьмы в Литве, на Украине, в Польше, в других странах. Надо этих людей защищать на систематической основе, предоставлять им политическое убежище в России в случае необходимости.
Так что сторонники моего освобождения должны ставить вопрос о защите русской и прорусской элиты на всем постсоветском пространстве, мобилизовывать на решение этой проблемы российские правящие элиты.
Надо отказаться от концепции поддержки российских соотечественников, поскольку это фантом. В реальности есть русская диаспора на постсоветском пространстве и в мире и есть бывшие члены советской нации, которые выбрали путь строительства своих собственных наций, зачастую русофобски настроенных.
Это не терминологические проблемы, а экзистенциальные. На Донбассе это проявилось очень рельефно, но в скрытом виде проблема существует повсеместно. От ее решения зависят скорость и порядок предоставления российского гражданства, представительство зарубежных русских в органах власти России и многое другое. Без решения проблемы зарубежных русских невозможно устоять в конкурентной борьбе с США, наладить нормальные отношения с Европой.
Впрочем, это уже тема другого интервью.
