Премьер поделился новым трюизмом: отказ власти выплачивать свои долги по пенсионным обязательствам – это не мошенничество и не дефолт, это горькое лекарство.
Двадцать лет назад авторы дефолта 1998 года тоже говорили, что дефолт – горькое лекарство. И команда «гайдаровских реформаторов» уверяла, что либерализация цен, приватизация, залоговые аукционы, ограбление населения в 90-е годы и деиндустриализация – тоже были «горьким лекарством».
Пошлостями о «горьком, но необходимом лекарстве» можно оправдать вообще все. Гитлер мог бы сказать, что крематории и концлагеря – «горькое лекарство». Инквизиция, что ее костры – это «горькое лекарство душ заблудших».
По воспоминаниям очевидцев, шаманы калмыцких степей еще к началу 20 века лечили заболевших двумя способами: против наружных болезней – прижигание раскаленным железом, против внутренних – моча шамана.
Значит ли это, что Медведев встраивается в ряд этих «лечителей», и значит ли это, что страна должна пить мочу Медведева, чтобы не «взорвалась пенсионная система…».
Сломана нога – отрубим ногу, чтобы не было заражения крови. Душно в комнате – взорвем дом, чтобы не задохнуться. Михаил Горбачев тоже был любителем схожих мер – страны мы лишились.
Но и Горбачев, и Гайдар с Ельциным, начиная свои авантюры, могли сослаться на то, что «болезнь» возникла до них. Это была неправда – но сказать так они могли.
Медведев утверждает: «Это как горькое лекарство. Человек не хочет его пить, но понимает, что, если он это лекарство не выпьет, все может закончиться гораздо хуже. Также и эти изменения».
Только разница, во-первых, в том, что этот «человек» сам приходит к выводу, что болен, сам определяется с пониманием причин болезни и сам пьет «горькое лекарство». Возможно, в силу доверия к врачу.
Медведев предлагает, чтобы «горькое лекарство» пили другие. Сам он его пить не будет – его пенсионные проблемы, проблемы его родителей и его семьи решены. И Медведев, если и видеть в нем «врача», доверием своих пациентов не пользуется: как председателю правительства ему доверяет 31% граждан, не доверяет 54%. Как политику Медведеву Д.А. ему доверяет 8%.
Почему страна должна пить лекарства, прописанные врачом, которому она не доверяет?
И разница, во-вторых, в том, что если считать пенсионную реформу «больной», то «болезнь пенсионной системы» возникла и развилась не при неком «прошлом режиме», а при самом Медведеве. Он – один из ее основных создателей – если и не основной.
И если говорить о его аналогии с больным и лекарством, он — Медведев — тот врач, который довел пациента до тяжелого заболевания и теперь предлагает свое «горькое лекарство». Но если он до этого заболевания довел – и тем более. Если общество ему давно не доверяет, то врача надо менять.
Строго говоря, не именно Медведева, но вместе со всем его экономическим блоком. Потому что болезнь, которая, конечно, есть – это болезнь рукотворная и ими самими созданная.
Формально она в отсутствии денег для выполнения долга государства перед пенсионерами. Но если некое предприятие не имеет денег для оплаты своих долгов, его директора признаются банкротами.
Если у государства нет денег для пенсионеров, значит, экономические власти государства не справляются со своей работой. Значит, они плохо управляют экономикой страны и значит, должны быть уволены, лишены квалификации, наказаны и принуждены восполнять нанесенный ими ущерб. В частности, для покрытия образовавшихся в результате их деятельности долгов должно быть конфисковано их имущество и имущество их семей.
В частности – чтобы каждый будущий премьер, министр финансов, председатель Госбанка и т.д., каждый деятель финансового управления страны должен знать, чем будет отвечать в случае неудачи.
Пенсионная система страны, конечно, больна – и это понятно каждому. Только, во-первых, не нужно ее лечение делать хуже ее болезни. Во-вторых, нужно все же определить корень этой болезни.
Ее основное проявление: государство сегодня неспособно обеспечить достойный уровень пенсий для тех, кому оно обязано их платить. Средняя пенсия в стране – около 14 000 рублей в месяц. Этого для достойной жизни недостаточно – и это понятно каждому. Поэтому пенсионер должен либо жить в нищете, либо продолжать тем или иным образом зарабатывать.
Это – не пенсионная система. Это – насмешка и издевательство над ней. И это было создано именно той экономической генерацией, которая находится у власти в России с 1991 года.
При примерно 40 млн пенсионеров в стране это требует минимум 6-7 триллионов рублей в год. Весь федеральный бюджет РФ – под 15 трлн рублей в год. Пенсионной фонд в 2017 году собрал взносов 4.5 трлн рублей, около 2 трлн выделено из бюджета. Но теперь объявляется, что даже для названной нищенской пенсии у государства нет денег.
И высшая правительственно-медведевско-финансовая мудрость в том, чтобы пенсии на гроши повысить, но платить, грубо говоря, вдвое меньшему числу людей.
Президент поставил перед правительством задачу: повысить пенсии с опережением против роста инфляции. Правительство ответило: «Есть. Пенсии немного повысим, платить теперь будем не всем».
Примерно также Медведев и Минобрнауки срывали прошлое поручение президента повысить зарплату в сфере науки и образования до уровня, вдвое превосходящего средний уровень в регионе. Зарплату стали повышать за счет отказа от совместителей, сокращения штатов и безумного повышения нагрузки штатных преподавателей. К марту 2018 года отчитались – а зарплату во многих случаях после выборов опять снизили.
Теперь Медведев и его пропагандисты обещают, за счет лишения пенсий нескольких миллионов человек, для остальных через несколько лет довести ее средний уровень до 20 000 в месяц. То есть обеспечение пенсионеров перевести из среднего уровня нищеты до более высокого уровня тоже нищеты, находящегося на границе с нижним уровнем бедности.
Тот уровень материальной обеспеченности, который можно считать уровнем достойной жизни человека, составляет 50 000 рублей в месяц. То есть, чтобы жить достойно, пенсионер к 20 000, которые из щедрот бросит в шапку правительство, должен иметь возможность доплачивать себе еще 30 000 или 360 000 рублей в год. При 5%-ом вкладе он должен иметь в Сбербанке на счету хотя бы 7 200 000 рублей. Чтобы их иметь, он должен теперь уже за 45 лет трудовой жизни откладывать в год 160 000 рублей или в месяц 13 300 рублей.
При средней зарплате в 36 000 рублей в месяц он должен для этого всю жизнь жить на 22 000 рублей….
То есть система в принципе абсурдна. И возрастной секвестр-дефолт Медведева людей грабит, но ровно ничего не решает.
Правительственные финансисты и правительственные пропагандисты твердят о том, что в стране негативно изменилось соотношение работающих и пенсионеров. Но именно в этом подходе уже кроется абсурд и ущербность: пенсию для обеспечения достойной жизни человека после выхода на нее не должны платить ни нынешние работающие, ни копить он сам с молодости.
Право на пенсию – это право на достойную жизнь по достижении определенного срока, ровно так же, как право отдыхать вечером после окончания восьмичасового рабочего дня. Ее оплачивает ни пенсионер, ни те, кто работает. Ее оплачивает государство из своих доходов, не связанных с урезанием зарплаты работника, а остающихся после получения им полноценной оплаты его рабочей силы и из иных своих доходов.
Если у правительства этих доходов нет, значит, его экономический блок работает плохо. И его членов нужно наказывать. И во всяком случае, с занимаемого места увольнять. Не умеешь работать, провалил порученное дело – отвечай за провал.
Но, на само деле, все, конечно, еще сложнее. Потому что теоретически перед государством стоит задача обеспечить уровень пенсий не ниже советских (к чему вообще было затевать все безобразие с перестройкой и реформами, если в результате жизнь стала хуже, чем была без них?) – но без тех экономических возможностей и ресурсов, которые были у экономики советской.
Но тогда ведь и вопрос: куда делись все те возможности, которые у нее были, и почему страна в целом живет беднее, а зарплаты и пенсии в РФ ниже, чем в СССР?
И если эта экономика беднее и хуже, а та была богаче и лучше, то зачем разрушали ту и зачем нам нужна эта? Может быть, пора признать очевидное и вернуться к тому, что было явно лучше, чем терпеть то, что стало явно хуже…
