О проседании Обамы и московских саперах
Александр Проханов
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я приветствую в этой студии Александра Проханова. Здравствуйте, Александр Андреевич.
А.ПРОХАНОВ: Здравствуйте, Таня.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Международный скандал у нас практически назрел, может быть, не назрел. Сейчас, я думаю, вы нам объясните все. Президент США отменил свой визит в Москву. Объясняет это тем, что проблемы вокруг ситуации с Эдвардом Сноуденом, что как-то вот повестка у нас не очень сильно совпадает. Ну, в общем, не приедет он в сентябре, не будет встречи с Владимиром Путиным. И во время визита в Петербург на G20 тоже встреч с Путиным не будет. Вот. Допрыгались со Сноуденом.
А.ПРОХАНОВ: Я как раз вот, когда узнал об этой новости (от вас, кстати, полсекунды тому назад), я понял, что такое эрцгерцог Фердинанд и Первая Мировая война. Из-за каких пустяков может разгореться глобальная мировая бойня. Я сейчас убежден, что…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тут никого не убивали у нас, вроде бы, как-то.
А.ПРОХАНОВ: Пока что нет. Пока что нет. Но, во-первых, он отказался (господин Обама) ехать к нам. Мне сейчас сообщили, что американские авианосцы выходят в район базирования из Саратоги, из Неаполя. Я знаю, что сейчас поднимаются в воздух воздушные армии.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Это вы за полсекунды всё узнали?
А.ПРОХАНОВ: А у меня здесь связи с Генштабом.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Прямая связь?
А.ПРОХАНОВ: Да. Я думаю, что прямая парапсихологическая связь с Генштабами мира. Будет нанесен страшный, сокрушительный удар по России.
Понимаете, он (Обама), отказавшись от визита к Путину, страшно просел. Он показал, что мы его достали. Наконец-то Путин его достал. Обычно они нас все доставали своими законами, Магнитским, своими санкциями, своими вениками, своими бесконечными поправками. А здесь нашлось нечто такое в арсенале нашего не обильного организационного оружия, что мы поразили его в самое темя. И я думаю, что люди, которым важен суверенитет России, которые понимают, что главным стратегическим соперником и угнетателем является Америка, которая торжествовала после 1991 года как хотела, она теперь вдруг почувствовала свою уязвимость. Поэтому хвала Сноудену. Сноуден является мощнейшим таким вот гарпуном, который мы вонзили в загривок США. И ситуация будет развиваться в угодном нам направлении.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть правильно ли я понимаю, что в вашем видении внешняя политика – суть кто кого достанет?
А.ПРОХАНОВ: Внешняя политика – это постоянные конфликты, это постоянные обманы, постоянные компромиссы и уступки. И во внешней политике, конечно, очень важна воля. Очень важен фактор воли. После 1991 года российская внешняя политика практически отсутствовала или у нее была отрицательная воля. Американская воля формировала всё поведение как вовне, так и внутри России. Потом мучительно противоречиво эта воля стала обретаться.
Она долгое время носила мерцающий характер. Сейчас она стала постоянной. И она медленно, повторяю, и очень мучительно наращивает свое присутствие во внешнеполитическом и внутриполитическом процессе. Поэтому что бы ни говорили о Путине и какие бы претензии к нему ни предъявляли (а к нему можно предъявить очень много самых разных претензий), на внешнеполитическом поприще он демонстрирует волю. России до сих пор не хватает воли. Россия истосковалась по воле. Россия истосковалась по лидеру, который демонстрирует волевые стратегические качества.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я прошу прощения, но в этой ситуации какие здесь были волевые решения? Есть решение Обамы не приезжать. Так?
А.ПРОХАНОВ: Есть решение Путина не выдавать Сноудена. Есть решение Путина не идти, не поддаваться этому мощнейшему давлению, этим угрозам. Ведь, прежде, чем Обама…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так 100 раз было говорено, что «Ну, кто такой Сноуден? Ну, ничего страшного, ничего важного».
А.ПРОХАНОВ: Я не говорил так. Я говорю, что Сноуден, по-видимому, является крупной птицей, если за ним американцы гоняются столь азартно. По-видимому, внутри Сноудена сидит утка, в утке – заяц, в зайце – яйцо, в яйце – игла, на конце иглы – смерть Америки. Я высказывал предположение, что код войны, быть может, находится в руках Сноудена. Отсюда он столь желанен. И поэтому удерживая Сноудена, мы удерживаем некую контролирующую силу. Я думаю, что Путину она известна в отличие от нас с вами.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Потрясающе. А тут еще Барак Обама некоторое время назад подверг критике российский закон о запрете гей-пропаганды. А известный британский актер Стивен Фрай сказал, что из-за всей этой истории вообще надо бы бойкотировать Олимпиаду. Насколько вообще все эти законы могут отвернуть некоторые государства от участия в Олимпиаде?
А.ПРОХАНОВ: Да ради бога. Ведь, повторяю, это еще раз показывает, что у России возник инструментарий, с помощью которого она может воздействовать на такие гиганты как Америка или Запад. Раньше такой инструментарий был в руках только Советского Союза, когда СССР был сверхдержавой. Мы вошли в Афганистан – они не приехали на Олимпиаду. Это, с одной стороны, это проявление советской такой вот силы, могущества и, может быть, бесшабашности. А с другой стороны, смехотворная, смешная реакция на вторжение войск в Афганистан.
То же самое происходит и теперь. Но у России нет той мощи, былой советской мощи.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но есть Госдума, которая принимает законы.
А.ПРОХАНОВ: Нет. Но есть нечто, что позволяет проводить параллели между советскими демаршами и демаршами сегодняшней России.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть вот эти вот законы госдумские тут не причем?
А.ПРОХАНОВ: Нет, как? Причем. Но под этими законами лежат абсолютно контрзападные, антизападные концепции. Гомосексуальный педерастический Запад противопоказан России, говорит Государственная Дума. И Путин подтверждает это. А народ России аплодирует.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Стоя.
А.ПРОХАНОВ: И все золотые медали будут у нас в кармане.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно. Кроме нас потому что никто не будет участвовать. Аплодисменты, переходящие в овацию. Сейчас мы прервемся на минуту, оставайтесь с нами, потом поговорим о ситуации в Москве.
РЕКЛАМА
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Александр Проханов. Давайте про Москву поговорим. Тут за неделю вырос целый палаточный лагерь. Фильтрационный… Каждый его называет как-то по-своему. Для нелегальных мигрантов. Временно исполняющий обязанности мэра Москвы Сергей Собянин уже сказал, что он поддерживает жесткие действия полиции по отношению и по проверке мигрантов в Москве. Как по-вашему вообще, как это все выглядит, как это можно оценить, когда людей сотнями свозят в палаточный лагерь, где ничего нет кроме гречки?
А.ПРОХАНОВ: Ну, конечно, да. Там должны шипеть шашлыки и люди должны разносить бокалы шампанского.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет-нет, я не спрашиваю, как там должно быть. Я спрашиваю, как это выглядит.
А.ПРОХАНОВ: Это выглядит так. Современные рынки, рынки, которые завязались у нас с 90-х годов, являются не просто тем местом, где осуществляются товарно-денежные отношения. Хотя, там они тоже присутствуют (там двигаются деньги).
Современные рынки являются центрами политической, финансовой, культурной, криминальной, а, может быть, и военной деятельности наших диаспор. Через эти рынки, через деньги, которые проходят в эти рынки, через деньги, которые накапливаются в недрах держателей этих рынков, происходит укоренение этих диаспор. Эти диаспоры богатеют, они получают здесь квартиры, они могут на эти деньги покупать органы власти. Создается инфраструктура диаспор, они на эти деньги создают свои центры влияния. На этих рынках не только продают помидоры – там бог знает что делается. Мы это по Черкизону уже слышали.
Там, наверняка, есть оборот оружия, оборот наркотиков, оборот проституток. А главное, что самое опасное, как мне говорили разведчики, что эти рынки являются местами, где, по существу, существует подполье, подполье вооруженное, готовое в какой-то момент «Ч» вспыхнуть и произвести огромные беспорядки в Москве. Поэтому…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я прошу прощения, а кто ж его контролирует?
А.ПРОХАНОВ: Поэтому спасибо Лужкову, который создал нам вот эти центры, который был ненасытен в своей алчности и получал с этих рынков огромные деньги. Москва – я имею в виду не только Лужков, у него для этого Батурина есть. А Москва получала эти криминальные черные деньги.
Он создал вот эти центры. И в недрах этих центров, по существу, накопился взрыв. И все, что сейчас делает с огромным опозданием полиция… Может, она делает под выборы. А, может, она делает это, получив сигнал о том, что взрыв вот-вот прогремит. Она разминирует Москву. Она разминирует Москву.
А саперы при разминировании – они пользуются определенными методиками. И вот эти палаточные города или палаточные лагеря, о которых орут правозащитники, это есть форма или последствия этого разминирования. Но главное из того, что происходит в Москве, это разминирование, а не палаточные города.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Так я, все-таки, повторю свой вопрос, кто это все контролирует, все это подполье, готовое взорваться?
А.ПРОХАНОВ: На самом деле, это подполье контролируют тайные группировки диаспор, которые находятся в контакте с московскими властями издавна, с московской мафией криминальной, которая с этих рынков снимает большую дань, большие поборы. И эти рынки в состоянии платить им эти поборы, потому что, повторяю, за счет этих рынков осуществляется вот эта мощнейшая экспансия диаспор в столицу России. Россия и столица в целом оккупирована диаспорами. И это не стихийные номады, это не стихийные племена, которые движутся здесь караванными путями, это целые организации, это целые… Чуть было не сказал «триады», но здесь китайцев еще мало. Это целые закрытые тайные структуры.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, хорошо. Тогда значит ли это, что разминирование коснется и правоохранительных органов, и ФМС? Потому что сегодня, например, главное управление МВД очень жестко говорило о том, что вот они уличили офицеров в коррупции, в предательстве интересов службы (это я цитирую про предательство).
А.ПРОХАНОВ: Да, это симптом того, что идет разминирование. Потому что нельзя убрать мину, не вывернув взрыватель. А взрывателем, детонатором, конечно, являются коррумпированные даже не столько правоохранительные органы, сколько политическое руководство Москвы, потому что оно дает санкцию этим правоохранительным структурам и органам.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Всем всё было известно еще со времен взрывов в Москве, террористических актов, где находят свое прибежище террористы, где складируется взрывчатка и оружие, кто на эти огромные тайные черные криминальные деньги способен организовать доставку этих вооружений.
Но меня удивляют наши вот эти правозащитники, вот этот визг, этот хай отвратительный, которые они подняли по поводу гречневой каши вьетнамцев, по поводу этих концентрационных лагерей в центре Москвы.
Сегодня русская деревня, маленькие русские городки – это концентрационные лагеря. Это места, где русские люди несчастные, обездоленные, запертые и закупоренные. Они не могут оттуда выехать.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но разве в этом виноваты правозащитники?
А.ПРОХАНОВ: Правозащитники ни разу не подняли свой голос в защиту этих несчастных обездоленных русских, запертых в концлагеря. Они орут по поводу вьетнамцев, на которых…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Погодите. Ну, вы подменяете одну проблему другой. Вас беспокоит то, о чем кричат правозащитники, или то, в каком состоянии находится русский народ?
А.ПРОХАНОВ: Правозащитники являются инструментом, шифрующим, зашифровывающим деятельность правоохранительных органов по разминированию. Это хай, который мешает саперам действовать с этой взрывчаткой. Они орут под руки саперам, которые имеют дело со страшной, очень сложной детонирующей массой. Потому что то, чем сейчас занимаются, это вещь очень опасная. Она опасная, потому что она может касаться высшего руководства Москвы. Эта вся заминированная среда проникла во всё. Она проникла в коммерцию, в правоохранительные органы. И правозащитники мешают, мешают как всегда они, мешают государству.
Лучше, повторяю, они… Правозащитники циничны, лживы, пристрастны, однобоки. Они хотят как можно больнее уличить государство. Займитесь несчастной Россией, в которой вы живете. Займитесь несчастными русскими городами и деревнями, которые похожи на концентрационные лагеря и на бараки.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хорошо. Если они ею займутся, то кому же они будут задавать вопросы и кого будут обвинять в том, что так все получилось с деревнями и селами?
А.ПРОХАНОВ: Они будут задавать вопросы всё тем же людям. Но крик их будет направлен в другую сторону. И «Эхо Москвы» как рупор страданий русского народа обретет еще большую популярность.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как вы считаете, насколько, не знаю, справедлива версия о том, что все эти рейды, зачистки или разминирование, как вы говорите, всего лишь часть предвыборной кампании в Москве и все это с выборами мэра закончится?
А.ПРОХАНОВ: Возможно, что это так, потому что политика – это такая мерзкая, скверная дама, такая циничная, которая пристает к каждому, кого она увидит. И политика – она реагирует на любой казус. И использовать вот это разминирование, эту зачистку рынков в интересах выборной кампании, в интересах Собянина – дурак бы только это не сделал. Ну, я просто думаю, что это не окончится с завершением выборов, потому что слишком сложная ситуация в России в целом – может грохнуть в любой момент. Может рвануть так, что ни Собянину, ни Навальному просто будет не до выборов.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А до чего им будет?
А.ПРОХАНОВ: Я думаю, что им будет до рейсов Москва-Франкфурт.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, слушайте, Навальный вряд ли куда-нибудь далеко улетит – у него там уголовное дело, приговор, кассация, все дела.
А.ПРОХАНОВ: Ну, вы знаете, он же не на цепочке, он же не на цепочке. Ну, я так думаю. У него есть друзья в Йельском университете – он уже улетал. Может улететь куда угодно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Он тогда не был просто в судебном разбирательстве замешан, так скажем.
А.ПРОХАНОВ: Ну, я думаю, что если речь дойдет до вот этого огромного взрыва, суды исчезнут.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Уже все будут приезжать.
А.ПРОХАНОВ: Я думаю, в 20-м году в России суды не действовали.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ага, понятно. Хорошо, а давайте про суды, которые действуют. Вот, например, вчера Верховный суд очень активно действовал и сказал, что Михаил Ходорковский и Платон Лебедев на 2 месяца раньше выйдут. На 2 месяца.
А.ПРОХАНОВ: Я так далек от всего этого. Пускай бы они вышли даже на 2 месяца и на 2 недели раньше. Чем раньше они выйдут, тем, по-видимому, будет легче. Но я так далеко и от судов, и от Ходорковского, и от варежек, и от Платона Лебедева. Я просто помню вот этого Пичугина, который убивал людей. Я был в городе Нижневартовске, где убили мэра Петухова. И я знаю, что кровь и нефть – они смешаны в такой коктейль жуткий. И Ходорковский и Лебедев – это люди нефти. А, может быть, и крови.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но это никаким образом не доказано судом.
А.ПРОХАНОВ: А я и не хочу этого доказывать – я просто говорю, почему мне все это омерзительно и противно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну а как вы считаете, для Владимира Путина по-прежнему важно, чтобы Михаил Ходорковский оставался в тюрьме, или уже нет? Уже 10 лет прошло.
А.ПРОХАНОВ: Это гадание на кофейной гуще. Если Путина боится Обама, то я думаю, что…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А вы думаете, Обама из страха отказался встречаться с Путиным?
А.ПРОХАНОВ: Ну, конечно. Он реагирует от страха. Я думаю, что может произойти так, что вот Обама отказался приехать в Москву, а Ходорковский откажется выйти из лагеря, из тюрьмы в знак протеста.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Да. Но Обама может это сделать, а Ходорковский – нет. Это же не санаторий.
А.ПРОХАНОВ: Как знать. Бывают времена, когда концлагеря лучше, чем передовая фронта. Многие из узников, которые были в 40-м году или в 37-м осуждены, они пережили войну. А герои войны – они погибли на пулеметных дотах.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А нас что, ждет война?
А.ПРОХАНОВ: А мы накануне войны. Разве вы не чувствуете?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Пока не особо. Расскажите.
А.ПРОХАНОВ: Ну хорошо, моя дорогая стрекоза. Мы находимся накануне большого предзимья. Война надвигается на мир в целом и на Россию в частности. Наиболее прозорливые люди из руководства РФ занялись стремительным перевооружением армии. Причем, они перевооружают армию не оружием Третьей Мировой, а оружием Четвертой Мировой войны. Поэтому они…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Психотронным, что ли?
А.ПРОХАНОВ: Биооружием, психотронным оружием, оружием, связанным с психологическим и психическим воздействием на человека.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Слушайте, Александр Андреевич, ну я вот вспоминаю. Это, может быть, немножечко не совсем про оружие, но, тем не менее, про технологии. Я вспоминаю Дмитрия Олеговича Рогозина, который несколько дней назад, комментируя историю с Протоном-М, говорил, что «Что же вы кувалдой?» Как в «Армагеддоне» как показывают, да? Там русский космонавт, который все кувалдой чинит.
А.ПРОХАНОВ: Это свидетельство того, что Рогозин озабочен этой проблемой. Никакой там кувалды нет. Люди, которые бывают на оборонных заводах (я бываю на них), видят, что это высокоорганизованное производство. К сожалению, за 20 лет господства демократов и либералов мы очень сильно приотстали.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А 20 лет когда было? С?..
А.ПРОХАНОВ: Ну, 20 лет тогда и было.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С 1990-го…
А.ПРОХАНОВ: С середины Перестройки.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А…
А.ПРОХАНОВ: Да не считайте.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Чего-то у меня 20 лет не складывается. Ну ладно, хорошо.
А.ПРОХАНОВ: Да ладно-ладно. Вам еще… Сколько вам сейчас?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: 28.
А.ПРОХАНОВ: 28. Ну да…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Не-не, не получается 20 лет, Александр Андреевич, дорогой. Ну, давайте вы…
А.ПРОХАНОВ: Ну как раз вы остались на второй год в первом классе, я помню, да.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Хоть 100 раз посчитайте. 20 лет господства никак не набирается. У нас 13 лет Владимир Путин.
А.ПРОХАНОВ: Мы крепко приотстали за все это время, включая за 4 года, которые Путин подарил Медведеву. И поэтому теперь, когда война на дворе, когда все дышит войной (ну, на Ближний Восток поезжайте, вы поймете, что война – это не вопрос будущего), то проблема вооружений и проблема вот этого удара очень актуальна.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С какой стороны ждать удара?
А.ПРОХАНОВ: Со всех. С севера, с юга. Почитайте сказку «Золотой петушок».
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Боже мой, это уж прямо совсем как-то тяжело.
А.ПРОХАНОВ: Перечитайте Пушкина.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А дальше будет уже, прям, по Гоббсу, война всех против всех. Да?
А.ПРОХАНОВ: Нет, у нас есть союзники.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кто?
А.ПРОХАНОВ: Ну, во-первых, мы в союзе…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, кроме того, что мы друг у друга, да, тут с вами вдвоем.
А.ПРОХАНОВ: Мы в союзе с Китаем, мы в союзе с Ираном. Мы в союзе с Индией. И, вот, эти блоки, которые сейчас на глазах формируются, они тоже свидетельство того, что мир накануне войны. Война формирует блоки. Войну формируют кризисы, гигантские кризисы. Мы вползаем в этот кризис. И война ощущается через формирование блоков. А также через стремительное перевооружение армий. Все армии мира стремительно перевооружаются.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Тревожно заканчиваем мы эту часть «Особого мнения». Оставайтесь с нами, мы вернемся к вам через 3 минуты. Я напомню, что в эфире выступает Александр Проханов.
А.ПРОХАНОВ: Я приехал к вам не для того, чтобы вас веселить.
НОВОСТИ
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжается программа «Особое мнение», в которой сегодня выступает Александр Проханов. О грустном давайте поговорим. Смерть протоиерея Павла Адельгейма. Несколько дней уже это обсуждается. Тут высказались и в РПЦ. Говорят, что сожалеют о том, что смерть отца Павла для многих стала лишь поводом к пересудам о церкви. Справедлива ли такая оценка?
А.ПРОХАНОВ: Ну, я думаю, что справедлива. Но когда я узнал об этом… Я вернулся из Пскова совсем недавно, только что я вернулся из Пскова и на следующий день вот эта вот новость прозвучала. Прямо какое-то странное совпадение было.
И я подумал, я вспомнил, как монахи говорили мне, что чем сильнее молитва, чем светоноснее молитвенник, тем большие на него напасти. И, вот, свидетельства вот этих напастей страшных – жалобы, кляузы, осквернения, побои и даже убийства – это свидетельства того, что человек или люди, или монастыри, действительно, пребывают в благодатном состоянии.
Когда-то в 90-х годах едва только открылась Оптина Пустынь, там сатанист зарезал 3-х монахов, 3 мученика. Когда входишь в Оптину Пустынь, ты видишь эту усыпальницу, эту часовню, где погребены эти 3 мученика, зарезанные сатанистами. И поэтому вот этот вот странный или страшный человек, который кричал, что он чуть ли не посланец сатаны, который зарезал отца Павла, это свидетельство того, что, по-видимому, отец Павел был человеком очень духовным. И он переживал какие-то очень высокие состояния.
Что касается желания, действительно, еще раз проехаться по епархии псковской, это тоже не случайно. Я очень хорошо знаю эту епархию, я преклоняюсь и благоговею перед митрополитом Евсевием, который возглавляет эту епархию, многие годы знаюсь с ним. Это очень духовный пожилой человек, чьими усилиями на Псковщине открыто 10 обителей в самых странных и непроходимых лесах и дебрях. То есть он – человек абсолютно церковный, возвышенный.
И совсем недавно, ну, лет 5 или 6 тому назад на дивный псковский монастырь, Спасо-Елеазаровский монастырь, где подвязался старец Филофей (Москва – Третий Рим), были ужасные клеветы, были ужасные наветы, были ужасные, омерзительны пасквили, которые печатались в прессе, обвинявшие матушку (царствие ей небесное), матушку Елизавету в самых страшных грехах, а монахинь называвшие чуть ли не там блудницами.
И я помню, как владыка Евсевий предал анафеме вот этих осквернителей и хулителей. Он совершил поступок, на который были не способны другие иерархи – они почему-то боялись это делать. Он восстал против этого.
И сегодня, когда на епархию опять в связи с этой трагической кончиной возводятся наветы, я понимаю, что чем-то эти наветы и люди, которые эти наветы осуществляют, они коррелируются с этим убийцей-сатанистом. Это одна и та же сила, только этот убийца действовал страшно, кромешно и предельно радикально, а те, кто хотел бы уязвить Псковскую епархию, церковь в целом и митрополита Евсевия, они действуют другими методами – клеветой, вот этими вот тонкими ядами, эссенциями. Вот у меня такое суждение по поводу происшедшего.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А возможна ли вообще критика РПЦ?
А.ПРОХАНОВ: А она раздается постоянно и внутри церкви, и вне ее. Критика возможна. И хуление возможна. Ведь, церковь хулят (не только критикуют), режут кресты, оскверняют храмы, пишут мерзопакостные надписи. Все возможно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, я под словом «возможно» имею в виду…
А.ПРОХАНОВ: Допустимо ли?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Допустимо ли критиковать РПЦ и должна ли церковь прислушиваться?
А.ПРОХАНОВ: Ну, с точки зрения кого? С точки зрения сатанистов? Ну, это просто желательно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, с точки зрения людей, которые принадлежат к церкви.
А.ПРОХАНОВ: Ну, есть, конечно. А вы посмотрите, почитайте блоги Кураева. Там бог знает что. Вот, я – человек, далекий от структур церковных, я такой, достаточно богемный человек. Но я когда читаю, думаю «Господи, отец Андрей, отец дьякон, что ты только несешь там в адрес своей родной православной церкви?» Поэтому все возможно.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, то есть вы считаете, что упреки в адрес РПЦ – они зачастую что, несправедливы?
А.ПРОХАНОВ: Мне трудно судить. Обычно критиками церкви становятся атеисты, которые вообще ничего не понимают в церковной жизни. Они просто ненавидят церковную жизнь, и априори, находясь за пределами таинств церковных, хулят ее.
А внутри церкви происходят очень сложные явления, очень интересные явления. Например, я общаюсь и дружу с той категорией монахов и священников, которых условно я называю «православные сталинисты». Это целое направление, целая плеяда в недрах православной церкви, которая себя ассоциирует, которая считает вождя чуть ли не святым человеком, великим государственным и даже иногда церковным деятелем. И против них, конечно, выступают и иерархи, и они подвергаются критике, и идет внутренняя такая вот полемика, такие разборки.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, я когда говорила про критику, я в первую очередь имела в виду, например, вот эти вот скандалы, ну, там, что на поверхности. Там, иеромонах Илия на шикарном спорткаре, который там попадает в аварию.
А.ПРОХАНОВ: Ну что, церковь ликовала по этому поводу?
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Нет, вы просто говорите, что, вот, церковь хулят атеисты, которые ничего не понимают. Ну, тут надо ли как-то глубоко разбираться в вопросе для того, чтобы спросить, а как же?..
А.ПРОХАНОВ: Да хулят-то не церковь, а отца Илию, пьянчугу, безобразника.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, он же часть церкви, он же иеромонах.
А.ПРОХАНОВ: Часть церкви – знаете, кто это? Я – часть церкви как православный человек. Всякий верующий православный человек – часть церкви. Это не только человек, который обличен саном, находится в звании, носит епитрахиль. Я – часть церкви. Поэтому… Я – очень противоречивый и грешный человек. Поэтому хули меня, хули и церковь. Это же не делают.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Александр Проханов в программе «Особое мнение». Давайте про Владимира Путина. Можно ли критиковать его? Побывал он на Селигере. Там было много всяких интересных моментов, и с огурцами, он поговорил и с помидорами, и с человеком в скафандре, и про Навального сказал. Насколько я понимаю, вы там были.
А.ПРОХАНОВ: Я был за день до прилета туда Путина.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как там все готовились? Вы не наряжались в костюм огурца?
А.ПРОХАНОВ: Вот, я слушаю, как оценивают вообще Селигер, вот, в либеральной среде, на либеральных радиостанциях, в либеральных блогах. Сколько на этот Селигер опять льется хулы, недоброжелательства, насмешек, скверны. Наверное, смешно, что Путин разговаривал с огурцом. Он должен был, конечно, взять его, мелко нарезать и съесть, а не разговаривать с ним.
И в Селигере все ищут какую-то гадость. А Селигер… Я тоже относился скептически к Селигеру, но до той поры, пока не был приглашен туда и не прочитал там лекцию. Это потрясающее, ведь, зрелище. Это среди островов, среди озер, среди лесов разбит такой лагерь, такой град летучий, состоящий из тысяч разноцветных палаток, шатров, каких-то дышащих на ветру тентов. И когда я вошел в этот громадный шатер (он был огромный), туда пришло 4 тысячи молодых людей. Они уселись на полу, они сидели вокруг меня как какое-то племя такое таинственное. Они были в майках…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Молодое, незнакомое.
А.ПРОХАНОВ: Для меня незнакомое, действительно. На одних майках были какие-то рунические знаки, это было движение национально-освободительное. На других там какие-то комсомольские значки – это были молодые коммунисты. На третьих были «Наши», орлы были, какие-то звезды были.
То есть там собралась молодежь со всей России самая разная, самая пестрая. И они меня слушали. Я им читал свою имперскую лекцию, я читал свои имперские представления. Улюлюкали, гудели, аплодировали. Очень живая, очень страстная, умная аудитория.
Причем, они все живут вместе, они не дерутся. Там нету кулачных боев, там нету ненависти. Они все уживаются как такой огромный птичий базар, где самые разные птицы.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Так, кого-нибудь отдельно только иногда побьют.
А.ПРОХАНОВ: Ну, как и у нас на «Эхо» тоже так случается.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Конечно.
А.ПРОХАНОВ: Выйди в коридор в час ночи здесь – пришьют еще, понимаете? Но что самое главное было в Селигере, по окончанию всего этого меня пригласил наместник Ниловой пустыни, которая находится прямо рядом с Селигером. Это огромный громадный монастырь. А был год, была годовщина 99-я начала Мировой войны первой (германской). И там служили панихиду по убиенным на этой таинственной войне. И ночью, в 12 часов на стенах, на дверях и на ступенях этого храма гигантского расставили свечи, поставили подсвечник и все 4 тысячи, что слушали меня там в шатре, со свечами, с огнями влились в этот монастырь. И они стояли в этом монастыре, слушали эту панихиду. И я им произносил словеса о том, что Первая и Вторая война это было одной войной и что, по существу, герои Первой Мировой войны и герои сталинской войны – это были герои одной и той же брани. Что Брусиловский прорыв был одним из 10 сталинских ударов, а Мазурские озера, поход через озера был продолжен в операции Багратион. И что генералиссимус Сталин и Николай – это были маршалы и полководцы одной и той же войны.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Невероятная картина. Удивительно, что все те же люди топтали чьи-то портреты в нацистских шапочках.
А.ПРОХАНОВ: Я даже успел сказать, что на Мавзолее в 1945 году одновременно в этот День Победы стояли и император Николай, и Сталин. И это было зрелище поразительное – все внимали, были колокольные звоны. И поэтому Селигер…
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В общем, они вас очаровали.
А.ПРОХАНОВ: Селигер – это не огурцы, милая Таня.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: С помидорами.
А.ПРОХАНОВ: С помидорами с вашими демократическими. Селигер – это новейшее интереснейшее явление нашей общественной жизни.
Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я предлагаю на этом закончить. Спасибо большое. Это было особое мнение Александра Проханова.
