В классических школах геополитики существует признание глубинного дуализма между Цивилизацией Суши (Хартлендом) и Цивилизацией Моря. Как сказал Маккиндер, кто контролирует Восточную Европу, тот контролирует Хартленд, кто контролирует Хартленд, тот контролирует мир. Затем идею развил Спикмэн, сказав — кто контролирует Римланд (береговую зону), тот контролирует Хартленд…
Борьба за управление Хартлендом (извне со стороны морского могущества или внутри, в самом Хартленде) и есть главная формула геополитической истории. Геополитика — это битва за Хартленд.
В биполярном мире Хартленд представлял собой восточный лагерь (в первую очередь, СССР), а sea power — западный лагерь (западная Европа, лояльные Западу страны на Ближнем Востоке и др.). Хартленд в лице СССР войну проиграл в конце 80-х, что положило начало однополярному моменту. Хукуяма провозгласил конец истории, было заявлено, что sea power победил Хартленд.
Сегодня мы говорим о многополярном мире, и о том, что Россия, несмотря на страшные потери, сохранила свой суверенитет, пришла в себя, чуть потеснила пятую колонну. Однополярная доминация sea power несколько отступила — во всяком случае, Фукуяма преждевременно заявил о конце истории и глобальной победе либерализма.
Но возникает противоречие, если мы рассматриваем только один sea power и один Хартленд. Если же мы говорим о многополярном мире, Россия не может быть одним Хартлендом — как минимум одним из четырех-пяти важнейших полюсов. Россия должна быть центром или одним из полюсов нового мира.
Пора ввести понятие распределенного Хартленда — мы должны внимательнее рассмотреть немецкую геополитику 20-30-х годов, которая провозгласила европейским Хартлендом Германию. Нас интересует не столько сама Германия, сколько возможность рассматривать дополнительный Хартленд.
Есть русский, евразийский Хартленд — но он не может утвердить себя как land power один. Соответственно, нужно присмотреться к европейскому Хартленду. Например, франко-германский альянс (Париж-Берлин-Москва). Континентальная Европа может рассматриваться как еще один Хартленд — который должен быть дружественным русскому Хартленду, но представляет собой независимое явление.
Другой вопрос — китайский Хартленд. Если признаем за Китаем статус Хартленда, то мы акцентируем в нем консервативный аспект, Китай как land power. Как только Китай провозгласит себя Хартлендом вопреки России, как Германия Гитлера провозгласила себя Евразией помимо России, сразу возник конфликт. Но в случае распределенного Хартленда это приобретает совершенно иное значение.
Тогда можно рассматривать такие хартленды — русский хартленд, европейский, китайский, исламский (как минимум 3-4 империи, от Турции до Пакистана). Концепция распределенного Хартленда может быть распространена и на Индию, затем спроецирована на Латинскую Америку, Африку.
Соответственно, должен появиться и американский Хартленд в многополярной системе — он не должен рассматриваться как оппозиция другим хартлендам. Если мы рассматриваем Хартленд как распределенный тип культуры, связанный с укреплением консервативной идентичности, то тезис make America great again — это тезис американского Хартленда. Прекратите быть sea power, и вы будете great again.
Распределенный Хартленд — императив новой геополитической модели, многополярной геополитики.
