Правительство РФ и его финансовый блок в особенности вновь жалуется на низкую производительность труда в России. Правда, как они считают и что они считают, и всегда было не очень понятно, а после прямого подчинения Росстата исполнительной власти перестало быть понятно вообще.
К слову, как определяется эффективность сферы образования – по сокращению числа преподавателей, обучающих студентов: чем меньшее количество преподавателей учит большее число студентов, тем образование эффективнее. Это не шутка, это официальный подход Министерства науки и высшего образования. В данном случае – не для обсуждения, просто пример уровня мышления руководства.
Особенно, если ведомством руководит экономист. Подчас умеющий считать, но не знающий, что нужно считать и на что делить. Мысль простая, как у ужа, и достойная пса Шарика в его человечьем обличии: ведь если эффективность единицы изделия, например, стула или болванки, можно мерить исходя из того, какое количество труда на нее затрачено, и чем меньше, тем эффективнее (тоже спорно, могут получиться не стулья, а табуретки), то почему нельзя так же мерить эффективность подготовки студентов…
В любом случае, правительство считает, что производительность труда в стране низкая, хотя, как тут же оказывается, работают в России большее количество времени, чем в большинстве ведущих стран.
На фоне этого – интересные цифры ВЦИОМа. От общего числа работающих, 85% нравится их работа, 13% — не нравится. При этом 34% выбрали ее потому, что так сложились обстоятельства, но работа, похоже, все-таки пришлась по душе. 30% — в соответствии со своими увлечениями и интересами. 17% привлекала оплата труда. У 17% не оказалось выбора. 12% привлекла перспектива карьерного роста – и дальше по нисходящей (допускалось до двух ответов).
При этом, когда вопрос поставили так: «Если бы Вы имели достаточно денег, чтобы не работать, что бы Вы сделали?», 56% ответили, что продолжили бы работать на прежнем месте (у мужчин – 53%, у женщин – 60% — женщины более трудоголичны, судя по всему), 22% ответили, что сменили бы место работы (очевидно, на более интересное, иначе зачем работать, если тебе не нужны деньги). И только 21% сказали, что уволились бы и больше не работали.
Интересно сравнение младшей (18-24 лет) возрастной группы и старшей (свыше 60 лет). В первой остались бы работать на прежнем месте 49%, во второй – 50%, практически поровну. Перешли бы на другую, более интересную работу, в первой группе 35%, а во второй – 4%, и ушли бы с работы и больше не работали в первой группе 14%, во второй – 35%. Что понятно, по естественным причинам.
Но интересно то, что и в той, и в той, не имея финансовой необходимости работать, каждый второй продолжал бы работать на своем месте. В целом по всем категориям — доля таких еще выше.
Но если человек, имея возможность не работать, предпочитает работать, причем в большинстве своем на том же месте, значит, приходится предположить, что работа ему нравится, причем работает он не за деньги, а из интереса к работе, в которой находит удовлетворение как в самом процессе. Но, вообще-то, «труд не за деньги, и исключительно из любви к труду» — это определение коммунистического труда.
Сегодняшняя Россия и «коммунистическое отношение к труду» — это, конечно, комментариям поддается слабо. Но получается именно так. В рамках рабочей версии: что-то такое за 70 лет сформировали, что уже три десятка лет сломать не могут. И чем люди, называющие себя экономистами на том основании, что прочитали несколько американских учебников и научились считать деньги, но не по-капиталистически, а по-феодальному (не как выгодно вложить, а как меньше потратить), относительно успешно пользуются.
Потому что самые интересные цифры ВЦИОМа – не эти. А взятые вместе с ними другие: ответы на вопрос: «Если Вы станете работать больше или более качественно, Ваша заработная плата вырастет или нет?» И 68% отвечают «нет». Правда, 23% все же отвечают «скорее вырастет». Остальные – не знают.
Правительство и премьер сетуют и удивляются, почему, работая по времени много, работники вырабатывают мало. И все еще не понимают, что люди если и работают, то, как ни странно, не за зарплату, уже и потому, что знают: за лучший труд в нашей стране не платят. И не за деньги – они работают настолько, насколько интересно и не слишком напрягает: на интерес. Больше стимула нет, странно, что на интерес еще работают.
Работодатель — что государственный, что частный – не хочет и не понимает, что за работу нужно платить. И не столько, сколько считает нужным сам работодатель, а столько, сколько воспримет как заработанную плату, а не как «получку» работник.
Из чего исходит работодатель в России — неважно, государство или предприниматель. Впрочем, скорее важно, потому что пример подает государство и платит в большинстве случаев меньше, чем предприниматель, занижая и его готовность платить нормальную зарплату.
Работодатель исходит из двух соображений. Первое, что если его расчеты показывают, что он должен платить именно столько, сколько он платит, то работник и должен за эти деньги работать.
И не понимает, что работник исходит из другого: что работать полноценно он готов за ту зарплату, которую он внутренне воспримет, как достаточную для поддержания жизни, которую он воспринимает как достойную.
Работодатель тешит себя иллюзиями, что если работник согласился работать за названную ему зарплату – это не потому, что она его страивает, а потому, что не имеет другого предложения. Но если ему предложили, условно скажем, сорок тысяч рублей за работу, которую он ценит в восемьдесят, это не значит, что за сорок он выполнит работу на восемьдесят. Это значит, что он, недовольный ценой и возмущенный неуважением, выполнит уже не на восемьдесят и не на сорок, а на двадцать. Либо на столько, на сколько ему будет ее выполнять интересно с точки зрения его увлеченности работой.
На большее – не будет. Потому что чтобы стал выполнять работу на большее, ему нужно заплатить заметно больше. Потому что если он привык выполнять работу на 20 за оплату в 40, то для работы на 80 тысяч ему нужно доплатить уже не отнятые у него 40, а минимум 60. То есть со штрафом за проявленное к нему изначально неуважение.
Это может показаться вольными выкладками, но на деле оно так и происходит, нравится это работодателю или и нет. И винить за это работодатель должен в первую очередь именно себя: не нужно было жадничать изначально. Поскольку размер стоимости рабочей силы – фактор не бухгалтерски-математический, а психологический.
И второе соображение, которое загоняет работодателя (в обоих своих ипостасях) в психологическую ловушку: твердая уверенность, что работник должен быть ему благодарен за предоставленное ему рабочее место и поэтому работать за столько, сколько согласится платить работодатель.
Только работник считает иначе. Потому что когда от него хотят подобной благодарности и полубесплатной работы. он, пусть не говоря об этом вслух, начинает ненавидеть того, кто его этим унизил. Поскольку вполне обоснованно считает, что это ему должны быть благодарны за то, что он согласился на работодателя поработать.
Все разговоры о том, что заработную плату нельзя повышать до того, как выросла производительность труда, при всем внешнем правдоподобии – обычный лицемерно-безграмотный бред обезумевших экономических маньяков. Путающих законы политэкономии со своими навязчивыми нарко-бухгалтерскими расчетами. Потому что прежде чем говорить о повышении производительности труда, нужно зарплату поднять до того уровня, с которой ее опустили начиная с конца 1980-х.
А именно: по официальным данным средняя зарплата в СССР 1985 года составляла около 200 рублей в месяц. По официальным данным, средняя зарплата в РФ в 2018 году составляла несколько меньше 40 000 руб.
Соотношение рубля 1985 года к рублю 2018 года по совокупной покупательной спсообности применительно к привычному уровню жизни – один к пятиста (1/500). То есть 200 рублей 1985 года в итоге следует равнять к 100 000 рублей 2018 года.
40 000 рублей — в два с половиной раза меньше 100 000 рублей.
Иначе: в целом людям опустили средний уровень жизни в два с половиной раза. Память об этом уровне и этом снижении по факту существует и воспроизводится (и даже несколько идеализируется). Ждать, что на снижение уровня жизни в два с половиной раза люди ответят повышением производительности труда в два раза — бред бухгалтера из гашишекурильни. Тем более – без существенных капиталовложений в производственные фонды.
Если правительственные экономисты хотят повысить производительность труда, им сначала нужно восстановить уровень жизни до того, с которого она была опущена.
Если у них денег на это нет, нужно либо их найти, либо понять, что при политике таргетирования инфляции им появиться будет неоткуда: чтобы появились новые деньги, сначала в избытке должны быть старые.
Российская экономика еще как-то существует и живет не потому, что в стране есть рынок, а потому, что люди пока работают на абсолютно антирыночных началах – потому что интересно. Но и вырабатывают на столько, на сколько им это оказывается интересно и комфортно.
В этом мог бы быть шанс для экономики, если бы сумасшедшие экономисты, в большинстве случаев сегодня возглавившие не только Минфин и Минэкономразвития, но и ряд других министерств, смогли использовать получаемую экономию хотя бы для вложения средств в развитие производства. Но именно этого они сделать не могут, потому что считают, что деньги нужно либо копить, либо вкладывать в финансовую сферу. Одновременно повышая налоговую нагрузку, штрафы и платежи по любым поводам.
Пока их не начнут за то как минимум выгонять с волчьим билетом и конфискацией имущества у них и у всех их родственников, экономическая политика страны не изменится. А поскольку она не изменится – правительство вместо развития экономики будет продолжать жаловаться на низкую производительность труда, а экономика страны – продолжать стагнировать.
Перефразируя известное: мы напрасно ждем, что экономисты плохо решают проблемы нашей экономики. потому что экономисты и есть главная проблема нашей экономики.
