Вспоминать массовые надежды, связанные с переизбранием президента Путина на его последний срок, все менее смешно и все более стыдно. Государственная политика производит впечатление комплексного, системного и высокоэффективного разрушения нашей страны и общества, — причем, если год назад о нем говорили в терминах «как с цепи сорвались», сегодня ясно: речь не об эмоциональном срыве, а о принципиально новом качестве социально-экономической политики, глубоко укорененном в правящей тусовке, на глазах консолидирующейся, «слипающейся» в новый правящий класс.
Бандитско-олигархическая революция 90-х забыта, как и давным-давно выполненная ею задача — захват и первичный передел собственности народа в частных интересах Запада и его обслуги. Консолидация беспредела в «новый порядок» вновь убедительно проявила историческую импотенцию российской буржуазии (пусть даже и «новой», то есть выросшей из фарцовщиков, бандитов и агентов КГБ, а не из толковых дворян и «капиталистых» мужиков): она не смогла сформировать никаких мало-мальски устойчивых форм общественной жизни, что вновь, как на рубеже XIX-XX веков, вынудило российское чиновничество взвалить на себя не свойственную бюрократии форму реструктуризации и обустройства общества.
Результатом этого вынужденного социального творчества стало воспроизводство исторического российского «комбайна», объединяющего власть и собственность в единый нерасчлененный и весьма условно структурированный механизм.
Специфика нынешней модели — ампутированность созидательной функции, вызванная уникальностью решаемой задачи, характерной даже не для всех оккупационных и колониальных администраций: захват и присвоение в целях личного потребления богатств (в том числе не материальных — в виде социального капитала, разграбление которого осуществляется монетизацией льгот, пенсионными и прочими социальными реформами), созданных Советской цивилизацией.
При этом само текущее управление воспринимается представителями нового класса не как главное дело жизни, а как некий формальный ритуал, являющийся в силу неких нелепых и потому неминуемо временных предрассудков условием допуска к по-настоящему главному делу жизни — личному потреблению, а также к статусному росту, открывающему его новые горизонты.
Высокая мобильность эпохи глобализации, позволяющая жить в фешенебельных странах, за пределами управляемого общественного организма (или надеяться уехать туда сразу по завершении работы, подобно одному из губернаторов Пермского края), позволяет «молодым технократам» (впрочем, последний термин все чаще произносят как «технокраДы») не ассоциировать себя с управляемой территорией и обществом в целом, драматически снижая их ответственность даже по сравнению с «оседлым бандитом» Олсона.
Примитивность реально выполняемых функций (связанных, насколько можно судить, с разграблением и присвоением) ведет к деградации правящей и владеющей Россией «офшорной аристократии», ее уверенной примитивизацией, которая проявляется в том числе в ее восприятии самой себя, в образе желаемого для нее будущего и в искренности декларации того и другого.
До президентских выборов «офшорная аристократия» всех уровней сдерживалась, чтобы не ухудшить их результатов. Но доверие России к Путину и благодарность за Крым было воспринято ею как индульгенция и санкция на полное самораскрытие и самореализацию, а сам последний (по точной формулировке Суркова) срок Путина — как «конец истории»: достижение идеала, который не нужно больше творить и которым можно только наслаждаться.
Деградация правящей тусовки привела к формированию ею вполне феодального идеала мироустройства и вполне стихийному демонтажу как досадных помех всего, что по любой причине (будь то сложность или демократичность) не вписывается в этот идеал.
Людоедские реформы образования, здравоохранения и социальной сферы поддерживаются и с упоением реализуются новой управленческой олигархией не только по идеологическим или фискальным соображениям, но прежде всего в силу непонимания, зачем вообще нужны соответствующие сферы? По таким же причинам д’Артаньян с друзьями не мог даже представить себе возможность правил дорожного движения.
Бюрократическая олигархия, сложившаяся за 20 лет, начинает беспощадно уродовать общество в соответствии со своими все более примитивными инстинктами, которые она не в состоянии не то что объяснить обществу, но даже осмыслить.
Повышение налогов при переполненном бюджете, агрессивное и все более изобретательное ограничение даже не прав и свобод, а просто повседневных возможностей граждан, наглое и циничное игнорирование реальности (чего стоит штраф инвалиду с ампутированными ногами и рукой, лишенного социальной помощи, за выросший на участке бурьян), кража пяти лет жизни под видом очередной пенсионной реформы, дикое удорожание бензина в результате «налогового маневра», уже сделавшего убыточными почти все нефтеперерабатывающие заводы страны, — плоды реализации все более примитивных, феодальных и раннефеодальных инстинктов правящей тусовки.
Любые логические аргументы и претензии совершенно справедливо воспринимаются ею как утонченное издевательство, ибо ее члены, насколько можно судить, в силу коллективной и личностной деградации просто не способны на логический анализ чего-либо, выходящего за рамки их текущих интересов.
Вероятный заговор, связанный с жаждой привластных либералов, окрепших за 20 лет на эксплуатации управляемой ею социально-экономической сферы, вернуть себе всю полноту власти (как было в святые для них и кровавые для всех остальных 90-е) доведением России до Майдана, — не более чем один из механизмов реализации бюрократической мечты этого стремительно деградирующего класса.
Да: для захвата всей полноты власти по украинскому сценарию 2014 года «офшорной аристократии» и многим парашенкам, яйценюхам и парубиям «отечественной сборки» необходимо создать для всех без исключения социальных групп России, для всех без исключения российских граждан совершенно невыносимые условия существования, равно превратив их в кровных врагов нынешней власти, пусть и по совершенно разным для каждого причинам. И мы видим, как успешно, эффективно и целенаправленно либеральные правительство Медведева решает эту весьма сложную и действительно оригинальную, имеющую крайне мало аналогов в мировой истории задачу.
Однако если бы эта задача не соответствовала насущным интересам и сокровенным чаяниям огромных масс рядовых членов правящей бюрократии на уровне городов и районов (всех этих «мы вас рожать не просили» и «мы вам ничем не обязаны»), она не реализовывалась бы так всеобъемлюще успешно. А причина этих интересов и чаяний — инстинктивное стремление правящей тусовки, деградировавшей до феодализма и деградирующей дальше под бременем своей не имеющей отношения к созиданию повседневной активности, запихнуть уже постиндустриальную Россию в прокрустово ложе своих почти первобытных представлений о желаемом будущем.
Поэтому «заговор московских либералов», если он имеет место, насколько можно судить, является лишь инструментом реализации объективной тенденции демонтажа России обезумевшей от воровства части либеральной бюрократии.
