О приоритете российско-китайских отношений в последние несколько лет экспертами и политиками сказано достаточно. Только ленивый не рассуждал о восточном экономическом векторе после возвращения Крыма — именно тогда западноцентричная ориентация нашей внешней политики если не была отменена, то, по крайней мере, оказалась под большим вопросом. Санкции, ультимативный характер общения с Москвой, экономическая и военная экспансия у наших западных границ вкупе с поддержкой «цветных революций» заставили во многом переосмыслить безоговорочный приоритет отношений с так называемым «цивилизованным миром».
Признанными авторитетами в анализе российско-китайских и американо-китайских экономических отношений являются члены Изборского клуба Михаил Делягин и Михаил Хазин. Также не подвергается сомнению авторитет изборских китаистов Александра Нагорного и Юрия Тавровского, знающих всю подноготную китайской политики и культуры. Мы же в первом приближении попытаемся рассмотреть отношения с КНР с нейтральных и даже критических позиций — без свойственного многим российским востоковедам заведомого энтузиазма, с точки зрения сугубо российского национального интереса и государственной безопасности. Начать же хотелось бы с констатации очевидных плюсов нашего сотрудничества.
Во-первых, Китай никогда не позволял себе надменного и менторского тона общения с Россией (как и с другими государствами). Справедливо считая себя Поднебесной, то есть центром мира, китайскому менталитету все же чужд европейский универсализм и шовинизм. Даже приняв на идеологическое вооружение в XX веке марксистскую догматику, китайцы отказались от насаждения этой модели за пределами своей страны или, вернее сказать, своей китайской цивилизации (по меткому выражению американского историка Майкла Ледина, Китай всегда был «цивилизацией, притворяющейся страной»).
Во-вторых, к тесному сотрудничеству и Россию, и Китай подталкивает невозможность найти свое место под солнцем в однополярном мире с безраздельной гегемонией США. Известный в среде экономистов Вашингтонский консенсус перестал устраивать по разным причинам и Пекин, и Москву, которые с начала нулевых начали налаживать тесные отношения в рамках стран БРИК с примкнувшей позднее Южноафриканской Республикой.
В-третьих, демографические, ресурсные и военные диспропорции России и Китая заставили наши государства прибегнуть к взаимовыгодному обмену: дешевые товары, экономическое сотрудничество и транзитные транспортные пути (Один пояс и один путь — предложение Китаем объединённых проектов Экономического пояса Шёлкового пути и Морского Шёлкового пути XXI века) в обмен на военное сотрудничество, экспорт энергоресурсов (газопровод Сила Сибири) и солидарное голосование в Совбезе ООН. Обмен на первый взгляд кажется взаимовыгодным.
В-четвертых, благоприятная внешнеполитическая конъюнктура. На фоне санкционных войн с Россией еще при Обаме и уже при Трампе, введенных Америкой таможенных пошлин против китайских товаров и в целом политики протекционизма двум континентальным державам стал выгоден обоюдный отказ от доллара во взаиморасчетах и в целом формирование единого на евразийском пространстве центра силы.
Все эти благоприятные факторы неоспоримы, но поговорить бы сейчас хотелось не о плюсах, а об опасностях и потенциальных угрозах слишком тесного сближения с современным Китаем.
Во-первых, ничего глупее и ошибочнее, чем расхожее «русский с китайцем — братья навек», придумать себе сложно. По крайней мере, Китай никогда не относился к своим соседям как к друзьям или врагам. Есть только ситуативные партнеры, варварское окружение и пространство для экономической экспансии. Это свойственно всей истории международных отношений Китая. Например, в недавно переведенном древнекитайском трактате «36 стратагем» подробно описаны стратегии поведения с разными по силам противниками. О друзьях в книге нет почти ни слова.
Уже вторая стратагема гласит:
Лучше врагов разделить,
Чем позволить им быть вместе.
Нападай там, где уступают,
Не нападай там, где дают отпор.
Третья стратагема звучит еще более однозначно:
С врагом все ясно,
А насчет друга нет уверенности.
Используй друга, чтобы убрать врага,
А сам не применяй силы.
Пятая:
Если враг повержен внутри, захватывай его земли.
Если враг повержен вовне, завладей его народом.
Если поражение внутри и снаружи, то забирай все государство.
Наконец, седьмая:
Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать.
Когда не-обман кажется обманом — это обман истинный.
Сначала маленький обман, потом большой обман, потом настоящий выпад.
Все вместе, как мы видим, может дать представление о китайском видении международных отношений. Россия в нем — всего лишь ослабленный сосед, чьими ресурсами, территорией, вооруженными силами и инфраструктурой можно будет на определенном этапе воспользоваться.
Известный газопровод «Сила Сибири», напомним, начнет функционировать уже в декабре 2019 года, но его финансовая прибыльность остается под большим вопросом, поскольку точная цена на газ для китайской стороны до сих пор не названа. В известном аналитическом отчете Сбербанка, авторы которого вскоре после публикации были уволены, говорится о малой вероятности окупаемости «Силы Сибири». Его строительство обойдется в 55,4 млрд. долларов, но эти вложения не окупятся продажей газа Китаю. Авторы отчета пришли к выводу, что «Газпром» потеряет на строительстве «Силы Сибири» 11 млрд. долларов. Цена же поставок так и остается в секрете из-за высокой вероятности «потери лица» Россией в связи с поставками фактически по цене себестоимости. Китайцы всего лишь выждали нужный момент, когда отношения России с Западом обострятся до предела — и продавили контракт на своих условиях: «Используй друга, чтобы убрать врага,
А сам не применяй силы».
Во второй и третьей стратагеме речь будто бы идет об отношениях в треугольнике США-Китай-Россия, в котором первые два пытаются каждый раз использовать своего оппонента против наименее сильной России. Незадолго до смерти американский геополитик Збигнев Бжезинский дал точную формулировку по поводу сближения с Китая и США: «Противостояние с Пекином не в наших интересах. Куда лучше побудить Китай максимально тесно сотрудничать с нами, тем самым заставляя русских последовать примеру китайцев, если они не хотят оказаться в изоляции. Такая связка позволит США максимально распространить свое политическое влияние в мире в рамках коллективного сотрудничества… Мир, в котором Америка и Китай сотрудничают, — это мир, где американское влияние достигает своего пика». Точно так же и Китай старается использовать внешнеполитическую активность России, оставаясь на время в тени.
Давний оппонент Бжезинского и большой знаток Китая Генри Киссинджер, напротив, предлагает использовать дружбу с Россией для противостояния с Поднебесной, которая действительно может составить реальную экономическую и военную конкуренцию США. На смену американской «стратегии анаконды», то есть удушения, Советского Союза дипломат выдвигает схожую концепцию уже по окружению Китая. В ходе предвыборной гонки в 2016 году не только Киссинджер, но и многие фигуры из окружения Трампа говорили о необходимости наладить отношения с Россией, а также Японией, Филиппинами, Индией, ближневосточными странами «в противовес» китайской «угрозе». Об этом Киссинджер рассказал в недавнем интервью американскому изданию The Daily Beast.
В похожей логике действует и Китай, который больше остальных страдает от американского протекционизма и пытается найти новые рынки сбыта для продолжения устрашающих (почти 10% в год) темпов роста ВВП. Бразилия, Индия, Южная Африка и Россия нужны в этом смысле Китаю как источник ресурсов для продолжения роста, не более того. О «дружбе» в этом смысле говорить просто смешно.
