Республика от лат. res publica – «общее дело»
Все больше и больше испытаний посылает судьба России в последние месяцы, будто проверяя на прочность всю сложившуюся за двадцать лет правления Владимира Путина политическую систему. Какая-то часть вызовов действительно может серьезно пошатнуть государство, другая – носит скорее информационно-пропагандистский характер. Однако в нашу информационную эпоху любые проблемы, даже дутые, могут быть раздуты до гигантских размеров и из виртуальной угрозы перерасти в реальную.
Стабильно снижаются с мая этого года мировые цены на углеводороды. Вслед за этим сокращается доходная часть бюджета, и Правительство уже не тянет значительную часть социальных обязательств. Если это еще не так заметно в Москве, то по российской провинции ситуация ударяет больнее всего. На этом фоне всей российской экономике МВФ пророчит уже не больше 1,1 процента роста в год.
К тому же Россия только за это лето столкнулась с рядом серьезных климатических бедствий: на части территорий Сибири полыхает пожар, который не удается потушить уже долгое время, в то время как в центральной части страны идут непрекращающиеся дожди, что неизбежно скажется на урожайности расположенных здесь сельскохозяйственных областей. Не самый благоприятный фон для Президента, который отмечает своеобразный 20-летний юбилей у власти.
Очередным вызовом на фоне этого стали московские протесты, которые сотрясают столицу уже третьи выходные подряд. Их формальной причиной стал недопуск ряда независимых кандидатов от оппозиции к намеченным на 8 сентября выборам в Мосгордуму. Формальным основанием для снятия с регистрации стало признание недостоверности подписей, собранных кандидатами для самовыдвижения. В свою очередь оппозиция заявляет об их намеренном блокировании из-за опасности для провластных кандидатов.
Во многое из этих претензий, конечно, верится с трудом. Особенно – в опасность для федеральных властей или Сергея Собянина пары независимых кандидатов в парламенте одного из субъектов, пусть и самого значительного. Тем более большая часть населения смотрит на политические протесты «зажравшейся» Москвы как минимум с недоумением. В регионах социально-экономические требования и претензии по-прежнему популярнее политических, а недопуск странного вида либеральных кандидатов – сомнительный повод для уличных протестов.
Вместе с тем последняя, прошедшая 10 августа, акция стала самой массовой в Москве, начиная со времен оппозиционных выступлений на Болотной площади и проспекте Сахарова в 2011-2012 годах. По разным подсчетам она собрала более 50 тысяч участников. И это несмотря на дождливую погоду и сезон отпусков. Это как минимум повод задуматься о причинах и возможных последствиях.
Столь большое внимание этим митингам придается отнюдь не по объективным, а скорее по субъективным причинам. Любые экономические неурядицы и природные катаклизмы, какими бы тяжелыми они не были, всегда выступают лишь катализаторами на фоне общего разочарования и апатии. Корни любого политического кризиса – всегда социальные, то есть всегда измеряются категориями ценностей, надежд и нематериальных устремлений.
***
Давайте же взглянем на причины актуального или вероятного политического кризиса с точки зрения политической социологии. Большинство авторов, изучающих проблему массовых протестов и революций, сходятся во мнении, что их причиной чаще выступает не реальное резкое обнищание (такое случается и в военные годы, и в силу других катаклизмов), а неоправдавшиеся надежды и ожидания.
В нашем случае, и конкретно – в случае с московскими протестами, речь идет о выступлениях пусть молодой и неопытной, но наиболее пассионарной части общества, которая не находит себе места в действующей политической и экономической конструкции. Та же проблема, к слову, надломила в свое время и Советский Союз. Из-за непроходимости политических фильтров для «свежей крови» не было возможности хоть как-то встроиться в политическую систему, дав легальный выход накопившейся протестной активности.
Легально существующая и активно действующая оппозиция в западных странах отчасти для того и существует, чтобы народ мог спускать во время голосований и законных митингов протестный пар, а самые активные – пробиваться в большую политику, не разрушая до основания всю политическую систему. Чем больше легальных механизмов выброса протестной энергии в обществе, тем более устойчива вся государственная конструкция.
Еще Платон в бессмертном диалоге Государство выделял три типа человеческих душ: философов, воинов и торговцев. На сотрудничестве всех трех и строится эффективная государственная система. Удел воинов в современном обществе не столько война, сколько политика – область реализации властного потенциала и защита суверенитета. Философы – современные ученые и проектировщики будущего, включая писателей, инженеров, художников и всю творческую интеллигенцию. Торговцы – хозяйствующий скелет всей системы, которая целиком держится на их предпринимательской активности. Без каждого из этих элементов система нежизнеспособна. Каждое государство должно, по Платону, интегрировать и давать общеполезное дело каждому из них. Приватизация небольшой группой всей политики, всей творческой активности или всей экономической системы не сразу, но со временем приведет к упадку и стагнации.
В своей недавней статье советник Президента и член Изборского клуба Сергей Глазьев пишет по этому поводу, что «Советское руководство не смогло выйти за пределы марксистских догматов о недопустимости частной собственности и наемного труда и не справилось с вызовами научно-технической революции, требующей раскрепощения творческого потенциала людей в хозяйственной деятельности». Закупорка всех легальных рычагов политического и творческого самовыражения, предпринимательской активности привела в итоге к краху огромного государства.
Глазьев, в частности, приводит рецепт известного в мире русского социолога, нобелевского лауреата, вынужденного иммигрировать в США, Питирима Сорокина. Он предсказал огромный потенциал грамотной интеграции элементов социалистической и капиталистической систем, не по модели позднесоветской «конвергенции», а на иных основаниях. Он называл такой гипотетический строй интегральным. Примерно по этой модели сейчас идет Китай, с одной стороны, ограничивая сетевое влияние США, укрепляя в рамках однопартийной системы армию и флот, с другой – предоставляя все больше предпринимательских возможностей и политических инструментов представительства богатеющему населению.
По иронии судьбы все тот же Питирим Сорокин стал автором термина «социальный лифт». Именно он первым в мире описал возможности восходящей и нисходящей социальной мобильности, дающей запас прочности современному обществу. Серьезные проблемы диагностируются у него тогда, когда все потенциально вертикальные лифты превращаются в горизонтальные, то есть определенный предпринимательский, научный или политический капитал на определенном этапе не помогает автоматически перейти на следующую ступень, каким бы ты не был гениальным ученым, предприимчивым и талантливым предпринимателем или харизматичным политиком. В этот момент от социологии Сорокина мы переходим к теории элит Вильфредо Парето. В каждой сфере общества копится негативный протестный потенциал из-за сломанных социальных лифтов и нарушенной ротации элит. Протест уже на свое усмотрение приватизирует кортрэлита и антиэлита. Когда созревают или случайно складываются внешние условия для протеста, он вырывается наружу – весь и сразу.
Так было и в 1917-м, и в 1991-м, когда властям предъявляли сразу всё – по гамбургскому счету, не считаясь со сложностью и многовековым характером проблем. Николаю II предъявили и за его политику, и за политику всех Романовых и даже Рюриковичей. Горбачеву – за весь советский период, особо не разбираясь в сложности накопившихся проблем и противоречий. Аргументы в пользу всего хорошего и позитивного, сделанного уходящей властью, тонули в неконтролируемой агрессии самых активных и пассионарных, кто не имел возможности легально войти в политику, заняться интересным ему делом или просто писать книжки, о чем только думает. По-научному это называется институционализацией протеста, творческой и предпринимательской активности.
Мы уже говорили об этом в ряде статей об истории российской элиты. Одной из основных исторических ошибок властвующей элиты в нашей стране было неверное представление о государстве как механизме, который можно раз и навсегда «починить»: переучредить, сплотить, отстроить, реформировать. Государство – это постоянный баланс подвижных механизмов и скреп, постоянная ротация элит, приход нового и отмирание старого. Как и в живом организме, неотделенная мертвая ткань со временем вызывает некроз и заражение всего организма. Речь, конечно, не об отдельных личностях, партиях или административных структурах. Речь – о наиболее жизнеспособном вообще, вне зависимости от возраста и структуры. Принцип прост – кто дает плоды в экономике, поддерживается значительной частью населения в политике и заявляет о себе в независимом творчестве, тот и достоин наследовать государство, продолжать его великую историю на новом витке.
Общая ситуация дает метастазы и в регионы, где с оглядкой на молчаливое согласие Москвы складывается такая же система – на любые относительно независимые, идеологически самостоятельные силы смотрят с опаской, саботируют и напрямую блокируют. Если в Москве соблюдаются какие-то рамки приличия, создается достойный информационный фон, то в регионах «закручивание гаек» приобретает совсем карикатурные формы. Кремль хоть как-то играет с разными патриотическими партиями и движениями на своем уровне – встраивает их в информационную повестку, лояльно относится к различным активностям, а, например, в Брянской области разделение на «реестровых» и самостоятельных патриотов проводится максимально жестко. При этом поддержка Президента, общего патриотического курса и политики страны не играют никакой роли, какие бы адекватные и перспективные силы не пытались о себе заявить.
В масштабах страны происходят процессы, которые зачастую не видны ни из кремлевских кабинетов, ни на местном уровне. Со временем «окукливаются» и замыкаются в себе любые созданные сверху проекты: Единая Россия, ОНФ, другие массовые организации… Все это многократно в нашей истории повторялось, но по-прежнему никого ничему не научило. В двери официальной политики могут постучаться один раз, два раза, но на двадцатый могут постучаться так, что вынесут и двери, и всех сидящих за ними. Если это кому-то и нужно, то точно не патриотам по обе стороны тех самых кремлевских дверей. А вот на вопрос, кому нужно купирование здоровых патриотических инициатив на местном уровне, ответ находится легко и быстро – тем, кто заинтересован в скорейшем ликвидации системы.
Любому человеку, особенно предприимчивому и активному, необходимо живое чувство сопричастности общему государственному делу, преодоление отчужденности анонимной государственной машины – кует ли он подковы, точит ли небольшую деталь на оборонном заводе или отчисляет налоги от своего дела в общую казну. Именно из-за этого проиграли Советский Союз и Российская Империя, граждане и подданные которых не чувствовали живого соучастия в общем деле. «Царь с боярами (генсек с партноменклатурой) – отдельно, мы – отдельно», – начинает мыслить народ. «Без вас разберемся», – мыслит элита.
Так заканчиваются самые великие государства, но исправлять эту ситуацию некому, кроме нас самих.
