Китай, недавно воспринимавшийся как неудачливое захолустье мира, давно обогнал в своем развитии и Россию, и практически все страны мира, сравнявшись в экономическом могуществе с США и подчас опережая их.
А было действительно захолустье… В начале 1970-х годов покупка на внешнем рынке 50 грузовиков расценивалось как крупная и удачная сделка.
Причины прорыва можно видеть во многом в многочисленности сельского населения, в трудолюбии, в реформах Дэн Сяопина. Но было одно событие, как раз тридцать лет назад, без которого не было бы взлета Китая. А была бы печальная участь большинства стран соцлагеря, включая СССР.
В мае 1989 года, в унисон с визитом в Китай Михаила Горбачева, в Пекине начались массовые протесты с требованием «демократизации», свободных выборов и всей остальной атрибутики будущих «цветных» государственных переворотов: реформы по демократизации страны, борьба с коррупцией, свобода слова и печати.
Тогда, в 1989 году, Горбачев как будто совершал круиз по странам социализма – и всюду это заканчивалось свержением существующей власти.
Массовые протестные выступления (события на площади Тяньаньмэнь) начались еще 17 апреля, получили новый импульс во время визита Горбачева – 15-18 мая 1989 года.
В начале июня, при попытке вытеснить занимавших площадь полтора месяца людей силами невооруженных воинских формирований, мирные протестующие оказали вооруженное сопротивление, как выяснилось – многие были вооружены автоматами и бутылками с горючей смесью.
Формально все выглядело, как стихийный массовый протест граждан, на деле – опиралось на поддержку и финансирование со стороны части элиты Китая во главе с тогдашним Генеральным секретарем ЦК КПК Чжао Цзыяном, стремившимся изменить курс страны на подобный курсу Горбачева, с понятным сегодня последующим продолжением.
Вообще «стихийных массовых протестов народа» в силу ряда конкретных исторических и политических обстоятельств в нашу эпоху обычно не бывает: «стихийные массовые протесты», кончено, всегда имеют те или иные поводы из текущей жизни, но реально организуются и финансируются как из-за рубежа, так в не меньшей мере частью элиты страны, стремящейся к перераспределению власти и ресурсов и организующих государственный переворот.
Просто тогда в Китае часть политической элиты хотела сделать то, что позже было сделано в СССР и странах Восточной Европы – конвертировать свою власть в собственность. Правда, как правило, в результате они и сами теряют власть, смещенные более радикальными и более хищными группами.
В Китае у руководства страны, в первую очередь у Дэн Сяопина, нашлась воля попытку государственного переворота подавить. В ночь с 3-го на 4-е июня 1989 года на площадь вступили части народно-освободительной армии Китая, танки сметали баррикады сторонников переворота, оказавшихся хорошо вооруженными и подготовленными для боя. Число жертв подсчитать не могут до сих пор – официально объявлено о нескольких сотнях, чаще пишут о тысячах, кто-то достаточно обоснованно говорит о миллионе…
Во всяком случае, бои со сторонниками переворота шли не только на площади. Площадь была очищена, «бойня на площади Тяньаньмэнь» стала рубежом новой истории страны.
Страны Запада наложили на Китай санкции, Чжао Цзыян был арестован и смещен с должности, под арестом находился до конца жизни — до 2005 года. Китай стремительно начал превращаться в лидера мирового экономического развития.
О том, что хотели тогда собравшиеся на Тяньаньмэнь люди, до сих пор спорят, хотя, по большому счету, это неважно: наверняка большая часть их хотела только хорошего, большого и светлого. И искренне верила в «демократизацию», честные выборы и борьбу с коррупцией.
Это же только спустя годы стало понятно (хотя и не всем), что борьба с коррупцией в современном мире обычно оборачивается приходом много более коррумпированных коррупционеров, а борьба за честные выборы – созданием условий для массового манипулирования общественным сознанием и утратой национального суверенитета страны.
Важно не столько то, верили они искренне в свои лозунги или нет. Важно то, что одержи верх их элитные вдохновители и организаторы, Китай бы ожидала судьба СССР либо сегодняшней Украины.
У лидеров Китая и у армии Китая хватило воли вступить в борьбу — и разума, чтобы не поддаться на широко транслируемые мантры: «Нельзя стрелять в собственный народ», потому что если ты веришь, что ты служишь народу, то должен стрелять в тех, кто хочет навязать народу свою волю.
Как сказал когда-то Хрущев: «Если враг надел рабочую робу – он не перестает быть врагом». Неважно, о чем говорят люди на площади – важно, чего хотят те, кто стоит за ними.
Дэн Сяопин и коммунисты Китая не имели сегодняшнего опыта «цветных революций», но они были революционерами, прошедшими Гражданскую войну и войну с Японией. И они знали, что если они коммунисты, то нужно защищать социализм. А поскольку они китайцы, нужно защищать суверенитет Китая. И цена спасения социализма и Китая их не волновала.
Двадцать восемь лет назад 19 августа тоже пришлось на понедельник… И тогда руководители страны тоже попытались спасти свою страну. И как считается по официальной версии, решить вопрос с Горбачевым так же, как коммунисты Китая решили его с Чжао Цзыяном.
Что было на самом деле, сказать сегодня тем сложнее, чем больше становится известно подробностей. Например, что тогда, 18 августа, в Форосе, именно Горбачев и придумал название «Государственный комитет по чрезвычайному положению» и определил состав его участников, но ехать в Москву для руководства процессом отказался, сославшись не то на ревматизм, не то на радикулит, пообещав присоединиться попозже. Отсюда и известная фраза в Указе вице-президента Янаева «в связи с невозможностью Горбачева М.С. по состоянию здоровья исполнять свои обязанности…».
Это одно – и о нем можно говорить особо.
Но есть другое: члены ГКЧП, ядро которого действительно хотели спасти страну от надвигавшейся катастрофы, могли заявлять и о действии, но оказались не готовы действовать. Не имели ни воли для использования силы, ни разума для понимания последствий своей капитуляции: по сути, предали то, что сами провозгласили — тех, кто смотрел на них как на последнюю надежду, и страну, которая уже шла к катастрофе.
По всем данным и наблюдениям, на площади у Белого дома 20-21 августа собралось в десятки раз меньше людей, чем было на площади Тяньаньмэнь. Но эти люди, составлявшие по максимуму полпроцента населения столицы, продиктовали свою волю трехсотмиллионной сверхдержаве…
Действительно, как писал Парето: неспособность применить силу есть свидетельство деградации элиты.
Сторонников путча Ельцина на площади в августе 1991 года было на порядки меньше, чем сторонников путча «Чжао Цзыяна» на другой площади в мае 1989. Только воли у руководителей СССР оказалось на порядки меньше, чем у лидеров Народного Китая.
И потом все многократно повторялось: в Сербии, Грузии, на Украине, в Киргизии…
Хотя в августе 1991 года тем, кто что-либо знал об истории и политических процессах, было понятно: кто на такую площадь пришел, тот там и должен остаться. А потом – в зависимости от ситуации и национальных традиций: либо должны лежать как можно дольше, чтобы все видели и думали (так висели стрельцы у Петра), либо должны быть быстро убраны, чтобы люди и страна знали — в стране все в порядке, спите спокойно.
Если бы пришедшие к Белому дому в августе 1991 года там и остались, сегодня СССР продолжал бы существовать, причем в качестве единственной сверхдержавы, поскольку расчеты специалистов еще более десяти лет назад показали: даже если бы после 1991 года СССР развивался так же, как раньше, без преобразований в экономике (которые были, безусловно, нужны), но даже без них, страна уже к 2008 году обогнала бы США по экономическому развитию.
И в том, что все пошло не так, виноваты, конечно, и Горбачев, устроивший хаос в стране, и команда Ельцина, на порядок усугубившая положение Но не меньше, чем те, у кого не хватило воли на применение силы в те дни августа. И те, кто то ли не отдал приказ стрелять и штурмовать, то ли не проконтролировал его исполнение, и те, кто то ли его не выполнил, то ли не догадался взять на себя ответственность уничтожить врага без приказа.
И члены ГКЧП, и офицеры «Альфы», и командиры десантников, генералы танкистов, растерянно смотревшие на происходящее.
Тогда, двадцать восемь лет назад, в августе, под слова о «правах граждан» и недопустимости пролития крови, погубили великую страну.
Вопрос сегодня даже не в наказании — пусть моральном — тех политиков и военных, кто тогда ее предал. Вопрос в том, чтобы делать выводы и иметь волю защищать свою страну. И не только от внешнего, но и от внутреннего врага.
