— Иван Иванович, вы выпустили новую книгу. О чем она?
— Изначально я был удивлен, что мои опусы могут быть кому-то интересны. Но издатель посчитал, что имеет смысл выпустить мои ранние рассказы и эссе, которые я писал на протяжении долгого времени. Они составлены таким образом, что возникает понимание того, кем я являюсь. Мы не остаемся прежними — мы меняемся, и каждый человек, который появляется в нашей жизни, делает нас другими. Я искренне считаю, что каждый из нас мечтает, фантазирует и думает об одном и том же. Конечно, жизнь придает этому различные оттенки, но базовое у нас — похоже. Очень надеюсь, что читатель в моей книге найдет и узнает себя самого. Все, что хорошо — создается искренне. И самое высокое, что может быть — это любовь. А моя супруга меня до сих пор вдохновляет… В общем, получилась самая откровенная, обнаженная и автобиографичная книга, которую я писал лет 15-20… Точнее, не так: книга писала меня, а я записывал…
— Сейчас пишете что-то еще?
— Роман! Делаю попытку напугать русского читателя. Но думаю, что уже невозможно напугать ни зрителя, ни читателя. Моя 17-летняя дочь любит жанр «мрачная девочка из семейки Аддамс», и все подобные сериалы она пересмотрела: хорроры, ужасы. Я ей говорю: «Нюша, ну вот что-то страшное для тебя в мире есть?!» Она мне ответила, что, в принципе, нет… Я немного затормозил сейчас в написании — как раз дошел до момента испуга… Но для того, чтобы кого-то напугать — надо сначала напугаться самому. А я не уверен, что это произойдет…
— Если бы вам предложили экранизировать книгу, вашу книгу — вы бы согласились?
— Да, согласился бы.
— И кто бы мог сыграть вас?
— Если бы это было как кино — то надо искать актера средней красоты. Я никогда не рассчитывал на то, что из меня можно представить какого-то героя-любовника — хотя хотелось сыграть Штирлица или что-то подобное… Кто бы мог сыграть? Шон Пенн, возможно. Но он — более нервический, чем я. Я — сангвиник, а он — холерик. Так что даже не знаю… Оставлю это решение за режиссером.
— Тогда кто бы мог стать режиссером?
— Отар Иоселиани. Должна быть единая очень мощная художественная составляющая, и не все это себе могут позволить. Возможно, это был бы еще Никита Михалков. Из зарубежных режиссеров это мог быть Педро Альмодовар. Но у него большая эротическая составляющая в фильмах. А я — многодетный отец, не так погружен в эротическую тему, для меня она больше биологическая… Был бы жив Федерико Феллини — это был бы идеальный вариант… Человек в тумане ходит… Любовь, смерть…. Так что безусловно это был бы он. Я бы ему полностью подчинился. Я всегда доверяю профессионалам. Например, когда я захожу в парфюмерный магазин, то в первую очередь обращаюсь к барышням. Уж кто-то, а они то знают, что надо выбирать! Или идешь одеваться — а у меня нескладная фигура, я то регби занимался, то другими видами спорта, и из-за этого никогда не получу роль принца для Золушки, но с этим я уже смирился… И я всегда прихожу в магазин и прошу помочь – и они мне всегда помогают!
— Вы суеверный человек?
— До сих пор верю, что нельзя под «чертовыми воротами» проходить (между двух скрещенных столбов. — Прим. автора) — ничего с собой поделать не могу. При том, что я понимаю, что 21-й век на дворе, что я — верующий человек. Птица залетает в окно — и всегда кто-то у меня умирает… Ну что тут скажешь?..
— Вы действительно собирались пойти во власть, и даже баллотироваться в президенты — или это была журналистская утка?
— Это был 2012 год, мы презентовали фильм «Соловей-Разбойник». Было много шума тогда по поводу президентства, выборов, многие баллотировались. И один из ваших коллег меня спросил: «А вот вы — как?» На что я ответил: «Я подумаю». А что еще могу сказать? Я прекрасно понимаю, что для газетного материала нужна сенсация. А я буквально на следующий день уехал с семьей на неделю в отпуск на Кипр. И естественно, всей этой шумихи вокруг моего имени не видел. Возвращаюсь, у меня тут же берет интервью один из телеканалов: «Какая у вас предвыборная платформа?» — «Вы знаете, я консерватор. Я — за национализм». Дальше программу рассказал в том же духе, и пошел к себе в офис. Пока пил кофе, этот сюжет уже показали в новостях!.. Я работал в разных профессиях, и знаю: для того, чтобы достичь успеха в любой из них, надо полностью отдаться, жениться на этой профессии. Я не готов жениться на власти. У меня — прекрасная красавица жена, у меня много детей, хозяйство. И вообще я другой человек. Я бы не стал возглавлять эту политическую войну. И вот так вот все в шутку и перевел. Но с тех пор меня постоянно спрашивают об этом. На творческих вечерах подходят довольно серьезные люди и говорят: «Жалко, что вы не баллотировались, мы бы за вас проголосовали!» Так что это было и серьезно, и несерьезно, и забавно…
— Вы в последнее время часто снимаетесь в сериалах. А какие сериалы сами смотрите?
— Тут надо сначала спросить: как я смотрю и как выбираю? Так как я — многодетный отец, у меня семья с разными вкусами. По ужасам, как я уже говорил — это к Нюше. Когда надо какие-то сюси-муси — то это к Варваре, также и детективы — тоже к ней. Когда нужен какой-то фонтан — к Анфисе. Евдокия — по восточным сериалам, и так далее. А дети уже мне что-то советуют. Из недавнего смотрел «Чернобыль», «Озарк»…
— А из отечественных сериалов?
— Скажу так: я не читатель, я писатель. Я же в них снимаюсь. И это хорошо, потому что у меня — большая семья… Я трудолюбив…
— В каких проектах сейчас заняты?
— Скоро уеду на два месяца на съемки в Минск. Снимаюсь в сериале «Вспышка» для телеканала НТВ, где я играю криминального фотографа по прозвищу Пыха. И еще сейчас наша семья принимает участие в съемках реалити-шоу для телеканала «ТВ-3».
— О чем оно?
— О моей семье. Я до последнего не был уверен, готовы ли мы пускать в свою жизнь посторонних. Но попробуем — уже начали, выйдет в эфир в октябре. Нам уже показывали некоторые эпизоды о нас. Вроде все прилично, хотя про нас сложно снять иначе — ведь мы религиозная семья.
— Были ли к вам когда-нибудь предложения сняться в Голливуде?
— Было одно предложение. Прочитал сценарий и отказался. Во-первых, мало сцен, так что это даже экономически невыгодно. Во-вторых — ни о чем, художественных компонентов мало. Потом, у них представление о нас… я даже не знаю, где они такое берут! Жуть какая-то! Так что там ничего клевого нет. Да и многие сюжеты — не для нас. Салаги они, до нас еще не доросли.
— Есть роль, за которую вам стыдно?
— Глупо, скорее всего, а не стыдно. У Леши Учителя снимался. По лености и востребованности я не удосужился до конца дочитать сценарий. В середине съемок выяснилось, что мой герой Серж Лефарь, которого я знал как художественного руководителя «Гранд-Опера», еще и мужиков любит. Я покрылся холодным потом как человек, далекий от этого. И попросил у продюсера разрешения взять псевдоним Леопольд Роскошный. Так в титрах и вышло…
— Какой период в вашей жизни был самым запоминающимся?
— Знакомство с Оксаной и жизнь с ней. Она — верующий человек, и в рай можно пролезть только за счет нее. А я — человек грешный, слабый, и я пытаюсь максимально отдать ей, что могу. Я служил в церкви, мне нравилось — я надеюсь, что в будущем это тоже будет, когда пройдет весь мой киносъемочный период. Человек сам по себе — существо составное. У меня недавно был день рождения, я говорил тост и не лукавил: если изъять из моей жизни семью и друзей, то останется шестилетний мальчик, который пас овец и шел три километра в школу из деревни. Ничего не останется — будут только воспоминания о детстве… Я весь состою из друзей: у одного взял манеру рассуждать, у другого приобрел опыт отношений с кем-то, и так далее…
— Какие-то увлечения у вас остались? Вы когда-то любили ездить на мотоцикле…
— Мотоцикл — это уже безнравственно. Дети учатся, еще ни одна дочь не вышла замуж… Я долго ездил на мотоцикле, а сейчас не сажусь даже в кадре — за что мне, кстати, очень благодарны каскадеры: они за это деньги получают. Я знаю точно, что как только я сяду на мотоцикл, то приду к выводу, что мне это просто жизненно необходимо — именно сейчас, именно в 53 года, именно в моей ситуации! Потом будет долгий скандал, и я опять слезу с мотоцикла… Так что свободное время провожу с семьей. Любим альпинизм. У нас с Оксаной есть мечта: отдадим всех замуж и женим — и пойдем в горы. И тут — два варианта: либо мы вернемся героями — либо наши дети будут показывать на самый высокий пик и говорить: «Где-то там — мои родители, где-то там…». Я же режиссер по образованию — надо ладненько все обустроить…
