В начале октября в Екатеринбурге прошел 30-й фестиваль неигрового кино «Россия», председателем жюри которого стал известный прозаик, драматург, общественный деятель Юрий Поляков. 1 ноября во МХАТе имени Горького стартует его авторский театральный фестиваль «Смотрины» — с премьерным показом спектакля «36 часов. Из жизни одинокого человека». В книжные магазины уже поступила новая книга писателя «Веселая жизнь, или Секс в СССР», а в Сети не стихает дискуссия о его резонансном сборнике «Желание быть русским».

— Фестиваль «Россия» — старейший в стране, существующий еще с советских времен. Как оцениваете смотр, какие ленты хотели бы отметить?

— Некоторые фильмы произвели на меня сильное впечатление. Это «Комбриг» Валерия Тимощенко, рассказывавший о жизни и смерти героя Луганского сопротивления Алексея Мозгового. Картина Владимира Самородова и Марины Труш «Не уходи отсюда», посвященная хранителям национальной памяти. «Реанимация» Станислава Ставинова: о буднях врачей, спасающих детские жизни. Все эти работы были отмечены премиями и дипломами. Широко представлены на фестивале ленты о спорте, о тяжелом труде тех, кто на разрыв аорты хочет «выше, дальше, быстрее». Я не в первый раз возглавляю жюри и должен отметить: фестиваль стараниями Союза кинематографистов и оргкомитета четко организован. Уровень допущенных к конкурсу картин радовал своим профессионализмом. Часто высказывалось удивление, что документальные фильмы-лауреаты почти никогда не показывают потом на ТВ. «Неформат», — говорят. Ага, формат у них — когда скромная няня с высшим образованием в восемнадцатый раз влюбляется в многодетного одинокого олигарха без вредных привычек…

— Неигровое кино действительно не очень популярно в прокате, даже на фильм «Акварель» пошли немногие, хотя он очень эстетский: и Сокурову посвящен, и рецензиями отмечен в профильной прессе. 

— Вы думаете, посвящение Сокурову — это достоинство? Как бы это объяснить… Я запомнил рассказ Никиты Михалкова. Он однажды спросил отца, зачем тот участвовал в исключении Бориса Пастернака из Союза писателей. А мудрый Сергей Владимирович, с которым мне, кстати, посчастливилось близко общаться, ответил сыну так: «Боря правила игры знал…» Мне не хватало картин, авторы которых или не знают, или не хотят знать «правила игры». Вот милая и небесталанная работа «Обстоятельства места и времени» Дмитрия Кабакова — о семье таджиков, мыкающих гастарбайтерское горе в элитных подмосковных Жаворонках. Сочувствую. Но хочу спросить: а где же фильмы про русских, оказавшихся людьми второго сорта в бывших советских республиках, строящих ныне национальную государственность? Почему нет лент о тех же русских, вернувшихся на землю своих предков и столкнувшихся с высокомерием чиновников и таким российским законодательством, которым тараканов морить, а не репатриантов привечать. Да, сейчас документальное кино не пользуется той популярностью, как в годы перестройки, когда кинотеатры конная милиция охраняла. А если плюнуть на «правила игры», если снять цикл «Россия без вранья»? Может, опять зрители станут ломиться? Мы незаметно снова накопили столько табуированных тем и персон, что скоро ничем не будем отличаться от советского ТВ, если не считать нынешний широкий доступ публики к генитальным секретам знаменитостей. Но не всех…

— Вы возглавляете Национальную ассоциацию драматургов (НАД), созданную, кажется, год назад. Правильно ли ее позиционируют как патриотическую оппозицию СТД с его «Золотой маской»? 

— Сочинением пьес я занимаюсь больше четверти века. Но лишь в прошлом году с группой единомышленников мы озаботились тем, что, оказывается, в отечестве нет ни одного профессионального объединения драматургов. Все давно уже объединились, даже, говорят, гильдия «Кушать подано!» имеется, а союза тех, кто создает литературную основу спектаклей, не было. Не так давно на заседании Общественного совета спросил министерское руководство: «Скажите, а вот когда будут проводить Год музыки, композиторов тоже не включат в оргкомитет?» «Что значит — тоже?» — нахмурилось начальство. Не смог мне ответить, почему в оргкомитете Года театра нет драматургов, и председатель СТД Александр Калягин. Ведь бред же! Возможно, разобщенные драматурги и сами в чем-то виноваты, но теперь, после создания Национальной ассоциации драматургов, подобные казусы, надеюсь, остались в прошлом. А что касается позиционирования… Некоторые СМИ восприняли Ассоциацию как консервативно-патриотическое объединение и противопоставили либерально-экспериментальной «Золотой маске». Вряд ли такая бинарная оппозиция корректна, ведь из той же «Золотой маски» вышел один из самых православных и патриотически настроенных современных театральных деятелей Эдуард Бояков, возглавивший ныне МХАТ имени Горького. Наши различия в другом: для «Золотой маски» в театральном искусстве важнее всего «как», а для нас — «что». В нынешнем театре вообще мало хорошей литературы, настоящего слова, а с современной отечественной репертуарной пьесой просто беда. Новая драма с ее чердаками и подвалами, с читками на три голоса тут не в счет, это как, простите, пикантная татуировка на девичьей ягодице, радующая избранных. Осознавая проблему, НАД объединила усилия с организацией «Театральный агент», возглавляемой Викторией Сладковской, и мы провели в прошлом году первый конкурс современной пьесы «Автора — на сцену!». Поступило около 300 работ. Темы и стилистика весьма разнообразны. Общим является желание вернуть современную драматургию широкому зрителю. Жюри отобрало «золотую десятку», причем каждый победитель получил сертификат на полмиллиона рублей, которые переводятся на счет театра, решившего поставить пьесу. Согласитесь, для многих рачительных директоров это стимул. Сейчас заканчивается второй сезон «Автора — на сцену!». Число соискателей выросло, подведение итогов в декабре.

— Ваш фестиваль «Смотрины» — также альтернатива новой драме? 

— Да, отчасти, но он несколько старше НАД. Впервые состоялся при поддержке Министерства культуры в 2015 году на сцене «Модерна», который возглавляла тогда народная артистка Светлана Врагова. В этом году фестиваль откроется 1 ноября во МХАТе имени Горького премьерным показом спектакля «36 часов. Из жизни одинокого человека». Кульминация — знаменитые «Одноклассники» в Театре Российской армии 9-го, а закроются «Смотрины-2019» 13 ноября в Московском театре сатиры комедией «Хомо эректус», которую будут играть 382-й раз. Извините, что снова огорчил авторов скоропортящихся новодрамовских текстов. А спектакли гостей из Иркутска, Пензы, Рыбинска, Самары, Борисоглебска и других городов покажут на сцене театрального центра «Вишневый сад» на Сухаревке… Там же 2 ноября впервые прочитаю на публике мою новую пьесу «В ожидании сердца». Я рад, что, как и в 2015 году, «Смотрины» стартуют на сцене легендарного МХАТ имени Горького, которым тогда руководила великая русская актриса Татьяна Доронина, она поставила к фестивалю мою мелодраму «Как боги», где играли всеми любимые актеры — Матасова, Титоренко, Фадина, Хатников…

— Не могу не спросить про МХАТ. Раньше Вас там очень активно ставили, что-то для Вас изменилось с приходом Пускепалиса, Боякова и Прилепина?

— Реально влияет на процесс, по-моему, только Эдуард Бояков. Меня сегодня часто спрашивают, какова будет судьба моих пьес на этой сцене. Не знаю. Ясного ответа пока не получил. Но, честно говоря, закрыть спектакли, собирающие циклопический зал, это как уволить сотрудника, выполняющего три нормы, чтобы он не огорчал офисных бездельников. Впрочем, возможно все. Да, МХАТ сегодня переживает не только время перемен (это всегда тяжело), но и внутренний раскол творческого коллектива. Увы, это так. Надеюсь, разлад будет преодолен.

— Раскол серьезный, раз Вам даже пришлось писать письмо в защиту Татьяны Дорониной…

— Письма я не писал, но неоднократно говорил в эфире и в прессе, что с Дорониной поступили несправедливо. Хоть она и президент МХАТ, но ее связь с театром на сегодняшний день прервана. Очень жаль! Я сам некоторое время назад после шестнадцати лет работы оставил пост главного редактора «Литературной газеты», поэтому чувства Татьяны Васильевны, отдавшей театру тридцать лет, практически создавшей его на обломках расколовшейся труппы, мне вдвойне понятны.

— Театр критиковали за консервативность, старомодность. Не согласны, что он нуждался в обновлении?

— Безусловно, нуждался, как и любой театр, но прежде всего в организационно-техническом. Те, кто называл доронинский МХАТ малопосещаемым, просто там не были. Я лично видел переаншлаги на «Мастере и Маргарите», «Пигмалионе», «Вассе Железновой», «Отцах и детях». Да и мои спектакли «Контрольный выстрел» (в постановке покойного Станислава Говорухина), «Как боги…», «Особняк на Рублевке» публика тоже посещала охотно.

Теперь о старомодности. Смотря с чем сравнивать. Если с нафталиновыми новаторами, донашивающими истлевшие кальсоны Мейерхольда, то я дико извиняюсь, как говаривал Райкин. Нет, речь идет о принципиально традиционном, я бы сказал, эталонном, базовом театре, необходимом любой национальной культуре, иначе теряется сам смысл новизны и утрачивается вектор новаторства. Разрушить базовый театр легко, а вот воссоздать, одумавшись, практически невозможно… И куда потом школьников да студентов водить? Туда, где Гамлет бродит по сцене в памперсах? Ну-ну… Надеюсь, Эдуард Бояков осознает уникальность театра, оказавшегося в его руках.

— Раз уж заговорили об уходе из «Литгазеты»… Почему это произошло?

— Усталость от патриотизма тех, кто определяет ныне российское информационное пространство, как-то совпала с моей усталостью от должности: 16 лет — не шутка, особенно когда на тебе не только тренд да бренд, но и во многом бюджет. Но я ни о чем не жалею. Придя в 2001 году в ЛГ, мы вместе с единомышленниками превратили газету из профилактория летаргических либералов в острое, наступательное, консервативно-патриотическое издание, увеличив тираж в десять раз. Но то, что было востребовано в начале путинской эпохи, сегодня оценивается иначе. Напомню, я был всего лишь приглашенным редактором, а не владельцем или обладателем контрольного пакета акций. Великий журналист Некрасов тоже расходился со своими издателями. В общем, я вернулся туда, где всегда чувствовал себя комфортно, — за письменный стол.

— Последствия не заставили себя ждать. Вскоре Вы выпустили сборник «Желание быть русским», вызвавший широкий резонанс.

— «Русская тема», которую стараются не замечать, на самом деле, на мой взгляд, будет обостряться. Так сложилось, что русские воспринимаются государственной машиной всего лишь как своего рода прокладка между другими народами, составляющими нашу федерацию. Это ошибка, которая уже сыграла роковую роль и в судьбе имперской России, и в судьбе СССР. Кстати, в гимне Советского Союза слово «Русь» все-таки было. Теперь нет. Правда, странно? А моя новая книга «Веселая жизнь, или Секс в СССР», написанная в жанре ретроромана, вот уже три месяца является лидером продаж и постоянно допечатывается. Думаю, если взять недавние короткие списки «Букера», «Большой книги» и «Ясной Поляны», сложить тиражи вместе, то получится примерно столько, сколько разошлось на сегодняшний день экземпляров «Веселой жизни». Писатель не тот, кто пишет, а тот, кого читают.

— Надо сказать, Вы вернулись не только за письменный стол, но и возглавили Общественный совет при Министерстве культуры. Чем он занимается и как взаимодействует с другими схожими площадками, в частности с подобным органом при Комитете Госдумы по культуре, в состав которого Вы также входите?

— По-моему, сама идея общественных советов при министерствах и ведомствах — правильная. Работа чиновников настолько связана со спецификой функционирования аппарата, что процесс зачастую для них важнее результата: колесики крутятся, часы идут. А идут-то они иной раз в обратную сторону. Тут и помогает общественный пригляд. Кстати, проблематика наших заседаний часто совпадает с той, которая обсуждается на совете думского Комитета по культуре. В нем я тоже состою и активно работаю.

Многие темы, прежде чем стать направлениями работы Минкультуры, проходят обкатку на Общественном совете. К нам же обращаются обиженные, если не найден контакт с профильным департаментом. Иногда помогает. На Общественный совет выносят спорные вопросы, требующие всесторонней экспертной оценки. Так было с чудовищным фильмом «Смерть Сталина», оскорбительным для любого нормального человека, знающего советскую историю. По какому-то глумливому чиновничьему недосмотру эту злобную ленту собирались пустить в наш прокат. Зачем? Те немногие, кто считает Россию страной дураков и лодырей, могут посмотреть это «произведение» в интернете.

Не все, конечно, удается. Так, давно и безуспешно мы добиваемся возвращения толстых журналов, книжного дела и писательских сообществ под эгиду Минкультуры, как это было всегда. Но лет пятнадцать назад, видимо, по той же причине, по которой когда-то появился на свет подпоручик Киже из бессмертного рассказа Юрия Тынянова, литературная сфера была передана… Министерству связи. Правда, странно? Президент Путин тоже очень удивился, когда мы рассказали ему об этом казусе на первом Российском литературном собрании, прошедшем в Москве пять лет назад. Владимир Владимирович обещал разобраться, кроме того, одобрил идею создания Фонда поддержки отечественной литературы и поручил все это своему советнику Владимиру Толстому. Почему воз и ныне там? Почему Роспечать, которую регулярно критикуют за непрофессиональное руководство литературной сферой, до сих пор остается в составе Министерства — теперь уже цифрового развития? Думаю, в Минкультуры им бы объяснили, что литература — базовый, воспитывающий вид искусства, а не способ насаждения затейливого антипатриотизма и тихой автофобии. Что происходит? Почему ничего не меняется? Великий Лев Толстой не мог молчать, а его потомок не может ответить нам, писателям, по существу…