— Михаил Геннадьевич, хотя правительство только замораживает средства и мало что пускает в дело, может быть, не все у нас так плохо с экономикой? Ведь если человек хочет организовывать какой-то бизнес, государство порой даже оказывает помощь. Есть федеральные и региональные фонды и другие формы и методы для поддержки бизнесменов, которые хотят что-то организовать.
— Есть, но, во-первых, не во всех регионах. Начнем с этого. И еще регионам нужно найти свободные деньги для инвестиций… Но это не самое главное и страшное.
Скажем, у меня знакомые работают в одном из богатейших регионов России, они уникальные производители. У них общее количество юридических лиц составляет примерно 22, потому что постоянно четыре-пять юрлиц закрыты решением налоговой службы. Налоговая приходит, замораживает все счета и говорит: «Вы нам должны заплатить такую-то безумную сумму денег, а что вы там нарушили, вы сами придумывайте, мы влезать в это не хотим».
Это нормальный, повседневный быт. Причем если поговорить с губернатором, он тоже расскажет про привлечение инвестиций, про недостойных бизнесменов, которые никого не любят, и т. д. Хотя даже несмотря на все это у нас сейчас действительно стало все сильно лучше, чем было пять лет назад.
— Недавно появилась информация, что закрылось 660 тысяч юридических лиц за год. На что Песков сказал, что «у нас нет такой информации».
— За год это немного. Вы понимаете, как раз столько же индивидуальных предпринимателей у нас уже в первой половине года закрылось, уже забыл, какого года, когда Дмитрий Анатольевич Медведев в рамках развития малого бизнеса обложил их повышенными обязательными социальными взносами.
И, соответственно, часть бизнеса не выдержала, ушла в тень, часть бизнеса реально закрылась, а часть бизнеса, так сказать, укрупнилась, чтобы под это дело не попадать. И это было 660 тысяч индивидуальных предпринимателей. Это было лет пять назад, по-моему. Медведев тогда устроил просто резню малого бизнеса.
Кстати, у нас, по официальным данным, за этот год порядка 260 тысяч людей оформилось в виде самозанятых. Если предположить, что у меня было индивидуальное предприятие, я платил шесть процентов плюс некоторые социальные взносы. А как самозанятый я плачу только шесть процентов. Значит, при этом требования ко мне административные на порядок слабее.
Логично, что я закрываю ИП и переквалифицируюсь в самозанятого. Я оптимизирую налоговую нагрузку. Ну допустим, из 260 тысяч человек половина это сделала именно так. Вот вам 130 тысяч закрывшихся предприятий на ровном месте.
Я не хочу защищать налоговое регулирование, которое у нас существует. Я абсолютно согласен с вами в том, что российские власти, особенно на региональном уровне, делают очень много хорошего. Наряду с жесточайшим давлением в части бизнеса и посадками людей в тюрьму с формулировкой «у вас очень хороший бизнес, он мне нравится, но я у вас стесняюсь его попросить, поэтому я вас посажу, а бизнес заберу просто так», у нас действительно много делается хорошего для развития бизнеса.
Пожалуйста, можно зайти в АЗЛК. Он, в 90-е годы умерший, превратился в огромный бизнес-комплекс, в котором куча всего развивается. В частности, там существует лучшая в Российской Федерации типография. Я уж не буду ее называть, чтоб рекламой не заниматься, но я с ней постоянно сотрудничаю. Люди странноватые, потому что они как бы все оптимизируют, с ними не всегда можно нормально говорить. Но если вам удается с ними договориться, то лучшая в стране типография. И там много еще всего разного.
— Но не связанного с производством автомобилей?
— Производство легковых автомобилей в нашей стране ликвидировано, для того чтобы заменить его сборкой готовых машинокомплектов. Потому что, производя свои автомобили, вы работаете на страну, а когда вы собираете машинокомплекты, вы работаете на иностранные корпорации, на глобальный бизнес. Поэтому у нас не «АвтоВАЗ», а «рено-ниссан-мицубиси» и т. д.
— У нас еще и «Фольксваген», и «Шевроле»…
— У нас много всего. У нас и китайцы собирают машины.
— То есть вы считаете, что это плохо?
— У нас была промышленность, производство комплектующих. Там было занято порядка миллиона человек. Этого миллиона человек сейчас нет. Даже если они физически существуют, трудовые навыки они утратили.
— Но когда в Калужской области появился «Фольксваген», там вообще не было людей с навыками по сборке автомобилей. Но ничего, как-то они разобрались.
— Там до этого был Калужский турбинный завод, который делал турбины и еще много всего. Это во-первых. Во-вторых, Калужская область получила хорошую возможность, ей повезло с губернатором. Граница Калужской области с Московской видна невооруженным глазом. С одной стороны это выжженное поле. Это просто поле, на котором не растет ничего, даже лес. Ну в разных местах, конечно, по-разному. Есть поля, заросшие кустарником и лесом. А с другой стороны стоит стена заводов. (Это к вопросу о качестве управления губернатором Московской области.)
Но понимаете, стране нужно ограниченное количество сборочных предприятий. Сборочные предприятия, даже с повышением степени локализации, дают кардинально меньше добавленной стоимости, чем производство, которое у нас было ликвидировано действиями российских реформаторов.
