В канун 2020 года можно подводить разные итоги. Можно — итоги 30-летия начала раздела СССР, считая его от клоунады Первого Съезда народных депутатов. Можно — итоги 20-летия отставки Ельцина и прихода к власти Путина. Можно – итоги 10-летия преодоления Россией мирового кризиса 2008-09 гг. Можно – просто итоги года.
Или, как минимум, среди этих итогов выделяя самые значимые события. Не только по звучанию, но и по перспективным последствиям.
И среди таких есть несколько, с многоплановым значением.
Первое – завершение строительства Крымского моста и первые поезда, прошедшие по нему. И оно значимо не столько тем, что построить его хотели и до революции, и при Советской власти, но так и не построили. И даже не тем, что построили его назло всем, в условиях санкций и деблокировали тем самым Крым. То есть значение Моста в чем-то аналогично прорыву блокады Ленинграда.
Даже при всем этом значении – и здесь важнее другое.
Построив Мост, продемонстрировали себе и всем, что Россия сегодня способна реализовывать инфраструктурные мега-проекты. Способна технологически, способна организационно, способна финансово. Причем, что особо значимо, у нее это особенно удачно получается, когда она реализует их именно «назло всем», в максимально дискомфортных обстоятельствах и при максимальном вражеском противодействии.
Второе событие – избрание Зеленского. И не потому, что от него есть, будет или ожидается какой-то реальный толк по разрешению украинского конфликта: судя по всему, сделать реально он ничего не может.
Важнее другое – что три четверти населения Украины, проголосовавшие за него, демонстративно заявили, что войны не хотят, бандеровщины не хотят и враждовать с Россией не хотят. Правда, это три четверти избирателей – в абсолютных цифрах несколько меньше, чем в абсолютных цифрах составляли пятьдесят с небольшим процентов, десять лет назад проголосовавшие за Януковича. Зато и четверть избирателей, проголосовавших за Порошенко, численно в разы меньше, чем голосовавшие десять лет назад за Тимошенко.
Население Украины становится меньше, но не желающих национализма – численно столько же, процентно – все больше. Получается, что физическая убыль идет за счет выбывания националистов — то ли умирают, то ли уезжают…
Правда, на элиту это особого впечатления не производит, и она по- прежнему живет заискиванием перед все меньшим, но все более активным меньшинством нацистов.
Третье событие – то, что США удалось, как минимум на сегодняшний день, блокировать строительство «Северного потока-2», а странам ЕС, в таком строительстве кровно заинтересованным, не удалось этому помещать. Может быть, США и вырождаются как мировой гегемон, но державы Старой Европы, еще сто лет назад владевшие планетой, вырождаются и больше, и быстрее. Единственное, чем они смогли ответить – грозное добродетельное мычание их лидеров, осудивших вмешательство США в их дела.
Четвертое – пробуксовка, если не саботаж, национальных проектов, успешно обрастающих победной отчетной документацией, но не продвигающихся в реальном решении задач, ради которых они были разработаны. Что признано уже на высшем политическом уровне страны.
И все названное важно не только в силу своей непосредсвенной значимости, но и в силу существующих за всем этим задних планов, последствий и необходимых выводов.
Крымский мост построили, и даже построила как будто частная фирма. Только эта задача потому и была решена, что строилась на каких угодно началах, кроме рыночных и коммерческих. Мост построили не потому, что это было данной частной кампании выгодно и коммерчески привлекательно, и не потому, что сулило быструю экономическую отдачу для бизнеса или государства, а потому, что ЭТО БЫЛО НУЖНО.
Как в старом советском фильме директор авиазавода отвечает наркому, спросившему его, сможет ли завод разработать и начать выпускать новую модель боевого самолета, не снижая выпуск самолетов старой модели: «Ну что значит, сможем или не сможем, если нужно»…
Нормальный проектно-прорывной подход… Реальное быстрое продвижение вперед осуществляется только таким образом.
Отсюда – очередное подтверждение вывода, ясного для реальной аналитики и уже давно: либо рыночная экономика, либо реальное опережающее развитие.
Выборы на Украине, победа на них Зелинского и его последующее безвластие на деле говорят о двух вещах. Первая: даже если народ хочет одного и даже если ему удается дать высшую формальную власть тому, кто, как кажется, хочет того же самого, это вовсе не значит, что воля народа будет реализована. Потому что на деле выборы – это всего лишь большой социологический опрос. Не имеющий собственно политически обязательной силы для реально правящей элиты.
Чтобы реально взять власть и реально осуществлять волю народа, мало смены президента. Нужна ротация элиты. Причем предельно показательно-жестокая, чтобы те, кто уцелеет, оказались лишены воли к любой форме противодействия.
И второе, что продемонстрировала история полугодового безвластия Зеленского: надежды на прекращение гражданской войны на Украине и какую-либо денацификацию последней могут произойти либо в результате многодесятилетнего перерождения нацистского режима, либо в результате силовой денацификации Украины.
Нужно внятно и четко понять, принять и сделать выводы из следующего простого факта: решение украинского кризиса невоенным путем невозможно. Любые дипломатические и мирные политические шаги своими последствиями будут иметь лишь дальнейшую гибель мирных людей и внушение народу Украины абсолютно нереализуемых иллюзий.
Наложение Штатами санкций на подрядчиков-исполнителей трубопрокладки «Северного потока – 2» означает, во-первых, что геополитический конкурент России всегда, вне зависимости от внешнеполитической линии последней, будет делать все, чтобы затормозить ее развитие, даже в ущерб экономическим интересам ближайших союзников.
Во-вторых, что ни нормы международного права, ни законы рыночной экономики не будут иметь для них сколько-нибудь существенного значения. Они борются за сохранение своего положения гегемона и не могут позволить кому-либо развиваться и вести себя, демонстрируя неподчинение им.
В деле о «Северном потоке» вопрос, разумеется, не в демократии и даже не в желании продавать в Европу сжиженный американский газ. Последнее для США – вообще скорее некая форма компенсации Европе отказа от сотрудничества с Россией. И даже не в факте противодействия усилению России. Вопрос в том, что Россия претендует на суверенность и неподчинение. А США понимают, что никакой вожак не может позволить себе допускать независимость и непослушание кого-либо. И должен в первую очередь демонстрировать свою способность карать за непослушание.
Поэтому: нужно, наконец, понять и усвоить, что если Россия хочет быть на мировой арене чем-либо, она должна уничтожить в международных отношениях нынешний статус США. А для этого – нанести им существенное военно-политическое поражение, сопоставимое либо с Победой 1945 года, либо с унижением 1991.
И третий вывод: пока такое поражение не будет нанесено, Россия не должна делать стратегическую ставку на внешне-экономические проекты, способные оказаться под ударом США, даже если эти проекты выгодны ее контрагентам: она должна ориентироваться на свое грядущее одиночество и развитие экономики на собственной основе.
Пока в силе США — Россия не может рассчитывать на равноправное сотрудничество ни с ними, ни с их союзниками. Разговор с последними может вестись исключительно с позиции силы, а для этого нужна другая экономика страны, и в любом случае, она не может быть рыночной.
И последнее: пробуксовка национальных проектов. В существующих условиях они не могли не буксовать по двум причинам.
Во-первых, потому что реализуются в рыночной среде. А рыночная среда всегда, как кислота, разъедает все, что не приносит прибыли в максимально сжатые сроки. То есть все стратегическое и рассчитанное на перспективу.
Во-вторых, потому что исполнители тех или иных уровней должны отвечать не за исправную отчетную документацию и не за выполнение плана проведения мероприятий по обеспечению деятельности по осуществлению проектов, а за реальное исполнение поставленных задач. И твердо знать, что с ними будет в случае невыполнения того или иного этапа работы в обозначенные сроки.
Поэтому в этом отношении ответ на вопрос: «Что нужно сделать, чтобы нацпроекты не буксовали» — вполне сопоставим с ответом на недавнее риторическое сетование Путина: «Вот не знаем, что нам теперь делать с Бутовским полигоном…», на что на бытовом уровни уже начал звучать народный ответ: «Что делать, что делать… Открыть! И пусть работает по прямому назначению…»
Или для начала просто открыть и водить туда с экскурсиями исполнителей нацпроектов.
