Перед наступлением 2020 года появилось немало прогнозов развития новых технологий в двадцатых годах. Как правило, они все касались проблем искусственного интеллекта (ИИ) и информационных технологий в целом (IT). Но практически нет публикаций о технологическом пакете BEGEN. Эту аббревиатуру ввёл в научный оборот гуру биотехнологий Дж. Метцль. Она расшифровывается как биология, генная инженерия, евгеника, нейронауки.
Одна из причин закрытости этой проблематики – политико-оборонная.
На это прямо обращено внимание в докладе Инновационной группы Digital Disruption Давосского экономического Форума (ДЭФ) «Глубинные технологии BEGEN (biology, engineering, genetics, eugenics, neuro) как возможности и угрозы» (под общим руководством Дэвида Крейга).
Со второй половины 80-х гг. прошлого века наиболее проницательные военные мыслители пришли к выводу, что в условиях запрета химического и бактериологического оружия на повестку дня встала тема, как минимум, ограничения биотехнологических разработок, особенно связанных с изменением генома человека, а также созданием в рамках синтетической биологии принципиально новых фрагментов человеческого генома, не существовавших ранее, на основе синтеза из живого материала.
В первую очередь это касается проблем генного оружия. Подавляющая часть публикаций не только в малодостоверных интернет-источниках, но и в известных медиа по теме генного оружия базируется на непроверенных фактах, некомпетентных суждениях и фейковых сенсационных новостях. Долгое время в медиа всех континентов муссировалась информация об искусственном создании СПИД в американских биологических лабораториях и появлении птичьего гриппа в результате утечки биоматериалов из китайских тайных генных предприятий.
В то же время само по себе отсутствие серьезных научных работ и расследований на эту тему заставляет подозревать, что соответствующие исследования ведутся. Их тайный характер в значительной степени связан с тем, что генетическое оружие полностью подпадает под характеристику биологического. В свою очередь биологическое оружие, согласно Женевскому Протоколу 1925 года, и Конвенции о биологическом оружии от 1972 г. его категорически запрещено не только применять, но и разрабатывать.
На скептический лад в отношении соблюдения запрета на разработку генного оружия наводит то обстоятельство, что уже в 90-е гг. прошлого века были опубликованы многочисленные документы, неопровержимо доказывающие, что, по крайней мере, в СССР, США и, вероятно, в Китае до 1991 г. биологическое оружие не просто разрабатывалось, а находилось в распоряжении спецподразделений, и учитывалось в военной стратегии и планах тактического развертывания.
Наиболее достоверный, хотя по понятным причинам односторонний, текст об использовании генной инженерии в военных целях опубликован в 2019 г. М.Дж.Эйнско, полковником вооруженных сил США под заголовком «Биооружие следующего поколения» для предоставления в Конгресс.
По мнению автора, в настоящее время генные вооружения разрабатываются в Китае, Северной Корее, вероятно, в Израиле, Иране и России. Согласно информации шведских респектабельных медиа, разработки биологического оружия следующего поколения ведутся и в ряде стран НАТО, прежде всего в США.
Эйнско задается вопросом, почему, несмотря на гигантский разрушительный потенциал и факты применения в Первой мировой войне, ни химическое, ни биологическое оружие не было применено нацистами на полях боя и в тылу в период Второй мировой войны.
Опираясь на интервью с ведущими военными историками, а также специалистами в области биологического и химического оружия, он формулирует следующий вывод, носящих консенсусный характер. Вследствие своих характеристик химическое и особенно биологическое оружие имеет на порядок более непредсказуемые последствия в применении, чем даже ядерное оружие.
Эпидемия, искусственно вызванная в одной стране, с высокой степенью вероятности перекинется и на страну, применившую биологическое оружие. Кроме того, даже подозрение в применении биологического оружия одной стороной военного конфликта может привести к его массовому использованию другой — сомневающейся стороной. Де факто применение биологического оружия будет означать развязывание глобальной войны вообще без правил, более того, войны, которая может продолжаться уже после того, как одна из сторон будет полностью уничтожена.
Согласно информации, полученной в ходе интервью Эйнско, первыми к подобным выводам пришла JASON Group. В состав группы, действующей уже более 50 лет, входят на добровольной основе американцы – нобелевские лауреаты по различным направлениям науки, — а также выдающиеся исследователи и ученые, внесшие признанный вклад в мировую науку. Ъ
В 1997 г. группа по собственной инициативе представила тогдашнему Президенту США Б.Клинтону доклад «Об угрозах генной инженерии и высоких биотехнологий». В последующем раз в пять лет группа уточняет и дополняет базовый доклад конкретными примерами и соображениями.
Группа выделила пять главных направлений футуристических генно-биологических угроз.
Направление первое – разработка и использование двойного биологического оружия. Специалисты по вооружению знают, что достаточно давно большая часть химического оружия производится и хранится как бинарное вооружение. Бинарные вооружения состоят из двух капсул, в каждой из которых хранятся вещества, оружием не являющиеся, и по большей части безопасные для человека. После принятия решений об использовании химических вооружений бинарные боеприпасы монтируются на носители и запускаются в сторону врага. При взрыве вещества смешиваются и становятся смертоносным химическим реагентом. JASON Group предположила, что в силу высоких репутационных и санкционных рисков, связанных с производством и хранением, а тем более применением биогенного оружия, генные инженеры вполне могут реализовать в ходе производства биовооружений бинарный принцип.
В этом случае в мирное время даже при наличии международных инспекций можно достаточно надежно скрыть факт производства биогенного оружия, и тем более доказать это юридически.
Направление второе – разработка и использование модифицированных генов. Наиболее простой и доступный уже к моменту написания первого варианта доклада JASON Group способ производства генного оружия – это искусственное усиление или изменение геномных факторов традиционных болезней.
По мнению JASON Group к разработке такого рода «генетического вооружения для бедных» в первую очередь могут быть склонны бедные, технологически неразвитые государства-изгои, типа Северной Кореи и Ирана, либо страны, типа Пакистана и Индии, имеющие собственную ограниченную научно-технологическую базу. Сюда же попадают и террористические организации, которые, скорее всего, смогут купить такого рода биологическое оружие у государств-изгоев. Жизнь показала правоту прогнозов JASON Group. Именно модифицированный вариант сибирской язвы был обнаружен в Соединенных Штатах вскоре после 11.09.01. Споры с сибирской язвой рассылались в конвертах по чиновникам и военным в США.
JASON Group полагали что данное направление представляет небольшой интерес для технологически развитых стран, поскольку не решают главной проблемы – управляемого установления пределов применения генного оружия. Согласно докладу, генно-биологическое оружие может быть массово применено в том случае, если сфера его использования может контролироваться и ограничиваться.
Направление третье – создание супербойцов. Еще в СССР и США, начиная с 60-х гг. прошлого века, в рамках реализации космических программ велись объемные биомедицинские работы по максимальному повышению уровня выживаемости человеческого организма в зависимости от низко- и высоко- температурных предельных нагрузок, повышения физических параметров в части скорости бега и продолжительности марш-бросков, поднятия тяжестей и т.п. В 80-е гг. прошлого века подобные работы были развернуты в Израиле, а на рубеже нулевых – в Китае. JASON Group были уверены, что практически все биотехнологически развитые страны мира, имеющие серьезные вооруженные силы, будут активно заниматься тем, что в спорте получило название генный допинг, т.е. максимизацией физических и нейрофизиологических способностей и возможностей.
Направление четвёртое – создание генно-биологических вооружений лимитированного ущерба. Поскольку главным недостатком биологического оружия является неконтролируемый характер его применения и распространения, JASON Group полагали создание лимитированных генных вооружений магистральным направлением совершенствования биогенных разработок. По их мнению, технологически развитые государства, чем дальше, тем больше будут стремиться к созданию путем генной инженерии и синтетической биологии таких вирусов, которые бы не угрожали летальным исходом, либо тяжкими заболеваниями солдатам и офицерам вооруженных сил противника.
Ещё в 2002 г. JASON Group предположили, что будущее биогенного оружия – это применение в гибридных и прокси войнах. Само по себе биогенное оружие должно носить своеобразный гибридный характер. Оно призвано поражать комбатантов и некомбатантов противника, но лишь временно выводить их из строя, либо заметно снижать их способность вести боевые действия или работать в тылу. Например, эпидемии простудных заболеваний, расстройств желудка, головной или зубной боли и т.п. могут резко ограничить боеспособность противника и, по сути, вывести из строя на определенный период времени его передовые спецподразделения. Именно на этом направлении JASON Group предлагали сосредоточить основное внимание.
Наконец, направление пятое – разработка и производство этноориентированных биогенных вооружений. Господствующая в официальной генетике и по сегодняшний день точка зрения состоит в том, что невозможно создать и применить биогенное оружие, ориентированное на конкретные группы населения, выделенные по национальному, расовому и иным признакам. Между тем, в последние годы руководители высшего уровня в cфере национальной безопасности – Директор Национальной разведки Д. Клеппер и Секретарь Совета Безопасности России Н.Патрушев говорили о возможности, и более того, реальной опасности разработки и применения генетического оружия, ориентированного на определенные группы населения.
Эксперты ДЭФ полагают, что в споре официальных генетиков и высокопоставленных политиков правы именно политики. Действительно, не может быть создано биогенное оружие, поражающее граждан одной страны и безвредное для граждан другой. Гражданство – это не биологическая, а юридическая категория. Генное оружие любой степени жесткости – от вызывающего слабое недомогание до обуславливающего летальный исход – может быть ориентировано на любую группу, имеющую специфические генетические маркеры. Если маркер, позволяющий выделить группу, существует, то генно-биологическое оружие любой мощности и интенсивности может быть создано. А если не существует, то не может.
По состоянию на сегодняшний день известно, что для представителей различных рас биогенные маркеры существуют. При этом следует оговориться, что наличие или отсутствие такого маркера является статистической категорией и не во всех случаях может быть уточнено для каждого конкретного человека. Приведем пример. Более 80% представителей негроидной расы, в сравнении с белой, оказываются более устойчивыми к малярии, вызываемой Plasmodium vivax, если на их эритроцитах отсутствует Аг Duffy, являющийся рецептором для паразитов. С другой стороны, вероятность развития диссеминированного кокцидиоидомикоза у выходцев из Африки в 10 раз выше, чем у европейцев.
Согласно исследованиям, сделанным для руководства индийских вооруженных сил, вполне возможно и более того вероятно, в период до 2025 г. создание биологического оружия массового поражения, которое способно планомерно уничтожать любые человеческие популяции, заданные по ключевым генетическим признакам станет вполне возможным. Его поражающие элементы – искусственно созданные микроорганизмы (патогены), в том числе штаммы бактерий и вирусов, измененные с помощью технологий генной инженерии, способные мгновенно вызывать болезни и негативные изменения в организме человека. С его помощью можно будет вызывать изменения в наследственности, обмене веществ или поведении миллионов людей. Генетическое оружие массового поражения обладает возможностями мгновенного уничтожения целой расы.
О реалистичности создания генетического оружия свидетельствует и тот факт, что научные центры ряда стран, например, США, занимаются скупкой генетической информации по населению различных регионов, прежде всего тех, где имеются американские интересы или расположены страны, являющиеся или имеющие большие шансы стать врагами США (Авторы доклада ДЭФ полагают, что причины скупки не имеют отношения к разработке и производству этнически ориентированного биогенетического орудия США. Однако ряд ведущих медиа с серьезной репутацией высказывают такую гипотезу).
Вероятно по этой же причине Китай законодательно запретил предоставление на сторону медицинскими учреждениями или биотехнологическими фирмами данных по геномам китайских граждан. Также, согласно китайскому законодательству, зарубежные фармацевтические компании не имеют право самостоятельно проводить клинические и доклинические испытания лекарств с забором лабораторных данных за пределы Китая.
Согласно выводам JASON Group, Оборонное Агентство по уменьшению угрозы (DTRA) правительства США призвано ежегодно осуществлять разведывательный мониторинг относительно возможности разработки, а тем более производства биогенных вооружений, и при обнаружении подобной угрозы срочно докладывать Министру обороны и Президенту о высшем уровне угрозы для Америки. Хотя DTRA ответственно за разведку и противодействие разработке, производства и использования оружия массового поражения, в том числе, биологического, и имеет огромные объемы финансирования, оно мало кому известно в США. Более того, в большинстве справочников оно не включается в список разведывательных агентств.
В настоящее время благодаря отчету руководителя Агентства перед одной из комиссий Конгресса, стало известно, что главную угрозу применения биогенного оружия против населения США Агентство видит либо в террористических актах с использованием генетически модифицированных вирусов по образцу сибирской язвы начала нулевых годов, либо через деструктивную модификацию продовольствия, поступающего в отдельные штаты страны из латиноамериканских стран. Как отмечается в материалах Агентства «в современном мире страны с низким уровнем продовольственной и лекарственной безопасности оказались беззащитны против биогенного оружия, в том числе относительно простых его образцов, изготавливаемых террористами или по их заказу подпольными биогенным лабораториями».
Законы против генного оружия
Ситуация с законодательным регулированием генной инженерии и синтетической биологии крайне неопределенна и двусмысленна. С одной стороны из 192 стран – членов ООН почти в 40 странах (практически все из них относятся к технологически развитым) технологии генетической модификации зародышевой линии либо уже запрещены, либо готовятся к запрещению. В частности, такие запреты имеются в большинстве стран Европы, а также в Канаде и Австралии.
Что касается Великобритании, то здесь ситуация иная. Летом 2018 г. Британский Совет по биоэтике признал генетическую модификацию младенцев приемлемой, сделав оговорку, что она «может быть этически приемлемой, только если будет проводиться в соответствии с принципами социальной справедливости и солидарности». На парламентских слушаниях в 2019 г. ведущие представители научного сообщества заявили, что в случае готовящейся правительством Джонсона либерализации законодательства по редактированию человеческого генома в течение 20 лет подобные услуги могут стать первой статьей дохода государства.
Двусмысленная ситуация имеет место в Соединенных Штатах. Америка вместе с Китаем являются двумя несомненными, далеко оторвавшимися от других, лидерами в области генной инженерии. В формирующейся сфере синтетической биологии американцам нет равных. При этом, в Соединенных Штатах существует запрет Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) США на использование человеческих эмбрионов, преднамеренно созданных или модифицированных для проведения исследований наследуемых генетических модификаций.
При этом наука, бизнес и правоприменители трактуют этот запрет узко, имея в виду по состоянию на конец 2019 г. лишь запрет на создание дизайнерских детей, а также исследования в области новой евгеники. Что же касается использования генной инженерии и синтетической биологии для фармацевтической промышленности и как замены операционного решения проблем, генетическим его не трактуют. Также он никак не связан с генетическим сканированием эмбрионов в случае ЭКО. Вдобавок надо иметь в виду, что в соседнюю пограничную Мексику американцы не только ездят осуществлять ЭКО, но и для проведения генно-эмбриональных исследований. Многочисленные стартапы в области медицинской и евгенистической генной инженерии и синтетической биологии размещают свои штаб-квартиры и исследовательские лаборатории в Мексике, Коста-Рике, Панаме, где никаких запретов в сфере генной инженерии и синтетической биологии нет.
Китай также занимает весьма неоднозначную позицию. Запреты носят преимущественно этический и моральный характер и относятся главным образом к частным программам и исследованиям. Тот факт, что подавляющая доля — до 95% — всех патентов и публикаций в области генного редактирования и синтетической биологии приходится примерно поровну на США и Китай, подчеркивает то обстоятельство, что фактически в обеих странах активнейшим образом в первую очередь на государственном уровне развиваются подобного рода исследования и разработки и осуществляется жесточайший контроль над частным сектором.
По сути, весьма широкие возможности для генного редактирования и синтетической биологии предоставляет Индия, Южная Корея и как базы для исследований Филиппины и Индонезия.
Всемирные саммиты по генной инженерии, проведенные в 2015 и 2018 гг. в общем и целом негативно оценили любые попытки использовать генную инженерию для евгеники и настороженно отнеслись к синтетической биологии.
На втором саммите по редактированию генома человека, состоявшемся в конце ноября 2018 г. в Гонконге, с одной стороны участники осудили форсирование работ по редактированию генома человека, а с другой стороны — обратились ко всем исследовательским группам, занимающимся этой темой шире делиться накопленным опытом и обмениваться результатами.
В общем и целом, ситуация с национальным и международным законодательством по генному редактированию и синтетической биологии похожа на положение в иной области – сфере искусственного интеллекта. Хотя по своим последствиям генное редактирование и синтетическая биология на порядки более взрывоопасны и грозят более серьезными рисками и угрозами для человечества, и в одном, и в другом случае нет даже контуров международного законодательства.
На поле генной инженерии и синтетической биологии на порядок больше игроков, чем не только в сфере атомного оружия, но и искусственного интеллекта. В этой сфере геостратегические, медицинские, социально-политические и инвестиционные проблемы и вопросы создали увеличивающийся как снежный ком клубок противоречий.
Что касается специалистов, то для них очевидна необходимость выработки единых международно-правовых принципов, которые регламентируют генную инженерию, определяют круг ее целей и устанавливают систему жесткого международного мониторинга продукции, технологий и кадров в этой области.
Эксперты ДЭФ считают, что подобная нормативная база должна включать в себя как минимум:
— критерии для использования генной модификации;
— ограничения на цели редактирования генома;
— обязательное наличие достоверных доклинических и/или клинических данных о рисках и угрозах здоровью людей и эмбрионов, которые могут открыть возможность осуществления целенаправленной генетической модификации по их устранению;
— разработка и реализация всеохватывающего постоянного международного мониторинга научных исследований, клинических испытаний, технологических операций, а также оборудования, программ, биологических материалов и т.п., необходимых для проведения работ по генному редактированию человека и синтетической биологии;
— введение международного исследовательского паспорта для лиц, занятых исследованиями, разработками в области государственного и коммерческого использования технологий генного редактирования человека и синтетической биологии, и соответственно ведение всеобъемлющего мониторинга за профессиональной деятельностью обладателей подобных дипломов.
Это – минимальные требования. Однако представляется крайне маловероятным, что они полностью или даже частично могут найти отражение в том или ином международном юридическом документе.
В условиях тектонических технологических, серьезных социально-политических сдвигов и экономической неустойчивости происходят процессы отказа от ранее подписанных международных соглашений, а также нет воли и инициативы для подписания новых документов по законодательному ограничению рисков и угроз, стоящих перед человечеством в двадцатых годах.
