26 февраля — день рождения великого писателя-буревестника. Обозреватель Александр Гамов дозвонился к нему в палату.
— Александр Андреевич! За многие годы я хорошо изучил вашу тактику — накануне своего дня рождения куда-то скрываться, подальше от журналистов. Чтобы не петь разбойничьи песни с Гамовым… Я правильно ваш характер изучил?
— Ты знаешь, Саш, петь с тобой разбойничьи песни — это большая радость. Выходить ночью на большую дорогу и пугать проезжих купцов.
— Да!
— Ты обычно запеваешь, а я уже подхватываю, размахивая кетменьком. И — все деньги наши. Едем кутить в трактир.
— «Щас споём»? Или пока не будем.
— Отложим.
— Отложим? Тогда дайте — вот рецепт, пожалуйста, Александр Андреевич! Рецепт вашего оптимизма. Потому что сейчас — вот сложное такое время, и очень многим этого самого оптимизма не хватает. Что нужно, чтобы у нас что-то прохановское тоже было — вот у меня, у моих друзей, у журналистов, у читателей… Можете сделать вот такую милость нам?
— Ты знаешь, ведь я сейчас лежу в военном госпитале…
— Да, конечно, знаю.
— И мне взрезали сердце. Я лежу после тяжелейшей операции на сердце. И медленно прихожу в себя.
И у меня было видение — ведь эта операция проводится под полным наркозом…
А видение такое — в виде идеи: предложить всем членам Государственной Думы, всем крупным чиновникам, губернаторам, крупным военным, дипломатам — чтобы их прожиточный минимум не превышал прожиточного минимума Христа. И — если этот прожиточный минимум их устраивает, они остаются на служении нашему Отечеству. Если же нет — им там не место.
И тут вдруг развернулись вокруг этого такие страсти!
И вот ты говоришь, чтобы я внёс элемент оптимизма…
А что, если те, кого я перечислил, поставят для себя такой вопрос: способны ли они умерить свои желания, умерить свои алчности и жить — не богаче, а так же, как наш Спаситель Иисус Христос?
И — если способны, ты представляешь, какой начнётся потрясающий ренессанс в нашей стране, сколько чудесных будет построено городов, университетов, удивительных открытий свершится?
И вот я хочу, чтобы и каждый из наших граждан задал себе этот вопрос: хотел бы он, чтобы Христос жил в нашей жизни или не хотел бы? Ну, вот тебе мой ответ.
— Может быть, вам что-то надо, что-то принести? Как вы себя чувствуете?
— Я себя чувствую все лучше и лучше. Слабость… Но меня тешит одно — в мой день рождения моя семья принесет в мою палату, в мою клинику горячие блины с красной икрой, и мы утешимся, и мне будет хорошо среди моих любимых людей.
— Ну, считайте, что я буду в этот день рядом с вами. Причём — не я один, я не знаю — вам говорили или нет? Когда вы мне сказали, что вы в больнице и что все очень серьёзно, я взял и без согласования с вами написал в соцсетях: давайте помолимся за Александра Проханова.
И мы все — сотни, тысячи — все за вас молились.
— И мне это помогло. Спасибо всем. Потому что сегодня я уже чувствую себя более — менее славно.
А завтра самый вкусный блин, самый масляный, самый пропеченный — это я тебе, Саш, прямо из моих рук.
— Мы вас очень любим, Александр Андреевич. Поправляйтесь. Я позвонил вам, чтобы получить рецепт оптимизма. И я его получил.
— Обнимаю тебя. Спасибо.
