В ночь с 24 на 25 января 2020 года человечество вступило в новую 12-летнюю фазу — предпоследнюю в рамках 60-летнего цикла, который начался в феврале 1984 года. Описанные ниже сценарии касаются двух последних фаз этого цикла, который заканчивается в 2044 году.
Здесь не рассматриваются экстремально критические глобальные события, которые могут кардинально трансформировать эти сценарии. Хотя вероятность таких форс-мажоров отнюдь не нулевая. Более того, возможность реализации некоторых из них будет периодически и существенно повышаться.
Речь идет о следующих группах таких радикальных событий.
Первая. Вероятность «большой войны», которая почти обязательно происходит в каждом таком 60-летнем цикле. Но это может быть и региональная война или войны в Европе (либо Балканы, либо Украина, или одновременно и там, и там); или в Азии (индо-пакистанский конфликт, война вокруг Тайваня, конфликт на Корейском полуострове).
Во всех этих случаях появляются свои особые реперные точки. Например, вероятность глобальной войны в ближайшие 24 года существенно повышается (при формировании системной мозаики соответствующих факторов) в периоды 2022-23, 2025-2026; 2034-36 годов.
Вторая. Длительный (не менее 3-5 лет) глобальный экономический кризис, превращающийся в глобальную социально-экономическую катастрофу, с разрушением сети производственных цепочек, глубоким провалом мировой финансовой системы и т.д. В принципе, масштабный экономический кризис очень часто предшествует «большой войне».
Третья. Глобальный кризис биоценоза, включая в себя экологические, климатические, эпидемиологические и т.д. форс-мажоры. Например, пандемии, аналогичные нынешней пандемии коронавируса, обязательно будут повторяться, но гораздо более драматично.
Четвёртая. Ультраинновационные прорывы в сфере стратегических военных технологий в рамках и в контексте развивающегося шестого технологического уклада. Иначе говоря, речь идёт о непредсказуемом сегодня появлении принципиально нового типа оружия, способного кардинально изменить глобальный геополитический баланс сил.
Евразия сегодня — это не только геополитическая и геоэкономическая арена, но и особое темпоральное пространство рефлексивного, конкурентного взаимодействия основных игроков. Пояснить это утверждение можно следующим образом. В определённых точках евразийского пространства, при взаимодействии ключевых игроков, «рельефное будущее» так существенно влияет на важнейшие процессы принятия решений в актуальном «сегодня», что это будущее или уже стало, или в полной мере становится неотъемлемым и непосредственным компонентом настоящего.
Более того, иногда это «будущее в настоящем» гораздо более значимо, чем привычная актуальная действительность, сформированная определённым набором трендов прошлого.
Например, Китай развивает сегодня разнообразные партнерские отношения с Россией — начиная с закупки российского газа по особой, привилегированной для Пекина цене, и вплоть до беспардонного заимствования российских военных технологий или проведения совместных с российскими Вооружёнными силами военных маневров. Хотя сегодня, с геостратегической точки зрения, Китайская Народная Республика гораздо больше зависит от России, чем наоборот. Тем не менее, Москва вынуждена идти на всяческие уступки Пекину, тем самым подчеркивая свой статус «младшего партнёра» в этом тандеме.
Но одновременно Пекин на протяжении последних пяти-семи лет уделяет особое внимание наращиванию своего военно-силового потенциала на российско-китайской границе. Здесь формируется цепь новых китайских баз и ракетных площадок, в том числе и для баллистических ракет. До 80% производимых в Китае новейших танков направляются именно на китайско-российскую границу. Стратеги из Военного совета КНР вполне обоснованно исходят из того, что после возможного ухода Путина с поста президента РФ вероятность отката России в сторону Запада резко возрастает.
Причин для такого вывода много, но аналитики китайского военно-разведывательного комплекса (ВРК) выделяют три основных фактора:
— сохраняющуюся зависимость Москвы от экономических связей с Западом;
— доминирование западных ценностей и норм в мышлении и психологии российского политико-экономического истеблишмента;
— долговременная стратегическая заинтересованность высшей американской элиты в использовании России как стратегического противовеса Китаю.
Поэтому соответствующие центры китайского ВПК прогнозируют, что во второй половине 20-х годов военно-оперативная ситуация на российско-китайской границе может существенно обостриться.
Второй пример рефлексивной логики «будущее в настоящем», уже с запада Евразии. Несколько лет тому назад на одном из наиболее популярных телевизионных каналов Нидерландов был показан телесериал о возможной голландской жизни в 30-е годы XXI века. Предполагается, что к этому времени Голландия окончательно превратится в архипелаг (из-за существенного поднятия уровня моря в результате убыстряющихся климатических изменений), и в этих изменившихся условиях население страны должно принципиально иначе, по-новому выстраивать свою жизнь.
Действительно, соответствующие комплексные прогнозные макромодели доказывают растущую вероятность такого сценария для Голландии. В этом случае сам этот сериал становится не некоей развлекательной выдумкой, а компонентом процесса формирования новой жизненной идеологии населения Нидерландов. Под «идеологией» я подразумеваю не конъюнктурную пропаганду, а согласованное осознание на национальном уровне «общего дела» (в данном случае — выживания в будущем) и совместную, скоординированную его реализацию.
В рамках такого сценарного проектирования необходимо подчеркнуть главный постулат: борьба за Евразию, (а это суть всей глобальной геополитической конфронтации вплоть до 2044 года), будет разворачиваться не между государствами и не между политическими режимами, а между большими геополитическими и геоэкономическими коалициями.
Это обусловлено тем, что важнейшим фактором совокупной системной мощи государства в структуре международных отношений в ближайшие 24 года, наряду с экономико-технологической и военной силой, будет именно внешнеполитический коалиционный потенциал.
Основными игроками на евразийском пространстве вплоть до 2044 года останутся США, Китай, ЕС, Россия, Исламский мир, Индия и Германия. ФРГ превращается в самостоятельного евразийского игрока в случае фактического развала ЕС, то есть окончательного закрытия макропроекта «Соединенные Штаты Европы». Однако системообразующими на евразийском геополитическом пространстве будут оставаться только две державы: КНР и США, способные в этот 24-летний период стать устойчивыми ядрами соответствующих международных коалиций.
Это обуславливается тремя, по крайней мере, обстоятельствами. Во-первых, только Китай и США являются сегодня самодостаточными державами: внутренний рынок обеспечивает 88% совокупного ВВП США и около 80% ВВП КНР. Во-вторых, по общим масштабам долгосрочных военных расходов именно США и КНР занимают первое и второе места в мире, и соответствующий разрыв с остальными странами будет только возрастать. В-третьих, в экономическом плане Вашингтон и Пекин уже создали потенциально самые большие глобальные коалиции: сегодня на КНР преимущественно ориентируются около 60 стран современного мира, а на США — около 80.
Остальные влиятельные игроки на евразийском поле инициировать и выстраивать самостоятельно такие коалиции могут лишь гипотетически.
Какие основные козыри и, одновременно, основные проблемы у базовых евразийских игроков, которые могут оказаться решающими в период до 2044 года?
США
Базовые козыри: технологическое превосходство, военное лидерство, наличие и использование больших долгосрочных макромоделей в стратегическом прогнозировании и стратегическом планировании, наличие долгосрочной системной стратегии.
Основные проблемы: самый серьёзный после гражданской войны 1861-65 гг. раскол высшей элиты; отсутствие консолидирующей общенациональной идеологии; психологическая готовность многих сегментов американского общества к внутренней гражданской войне; рост вероятности территориального раскола страны; нарастание антагонистических противоречий в социальной, экономической, идеологической и политических сферах.
Если американский «Deep State» не решит ключевые из этих проблем до конца нынешнего 12-летнего цикла, то вероятность катастрофического ослабления США в 30-е годы резко возрастает.
КНР
Базовые козыри: самая консолидированная элита среди основных евразийских игроков; наличие общенациональной, объединяющей элиту и социум идеологии; психологическая решимость китайской нации стать мировым лидером к середине XXI века; эффективный мобилизационный потенциал, что продемонстрировано и в ходе нынешней борьбы с коронавирусной инфекцией; наличие долгосрочной сбалансированной внутренней и внешней стратегии.
Основные проблемы: отсутствие масштабного боевого опыта у НОАК в широком смысле слова, а это означает, что сам Китай в ближайшие 10-15 лет к большой глобальной войне будет не готов; демографическая яма, в которую уже гарантированно проваливается китайский социум; растущие угрозы для продовольственной безопасности КНР; значительная зависимость от внешнего мира по многим природным ископаемым; обострение системных противоречий в высшей политической элите КНР.
Аналогичным образом оценим ситуацию для «игроков второго ряда».
Евросоюз
Базовые козыри: вторая по масштабам глобальная экономика мира; большой исторический опыт взаимодействия в евразийском пространстве; существенный интеллектуальный потенциал;
Основные проблемы: отсутствует системный потенциал для форсированного и эффективного перехода от конфедеративной формы к дееспособной, гибкой европейской федерации; нет долгосрочной глобальной стратегии; отсутствует единая армия и единые специальные силы; новая общеевропейская консолидирующая идеология не разработана; высока вероятность реализации того или иного варианта раскола ЕС (на сегодняшний день существуют минимум четыре вероятных варианта); неконтролируемый рост довольно примитивного, эмоционального, а, соответственно, и суицидального национализма в ключевых европейских странах.
Россия
Базовые козыри: крупные, боеспособные ВС; наличие потенциала обеспечения продовольственной безопасности;
Основные проблемы: растущее технологическое и экономическое отставание от США, ЕС и КНР; отсутствие общенациональной консолидирующей идеологии; растущая внешнеполитическая изоляция; усиливающийся раскол в высшей политической элите; усиление острых противоречий в силовом блоке власти; нарастание социального неравенства, апатии и усталости в обществе; развивающийся демографический кризис; отсутствие долгосрочной системной стратегии, хотя бы до середины XXI века.
Исламский мир
Базовые козыри: высокий уровень религиозности — нигде религия не играет такой большой роли как в странах Исламского мира; пассионарность больших сегментов населения; нарастание предпосылок появления крупных харизматических фигур;
Основные проблемы: углубляющаяся раздробленность Исламского мира; конфронтационные взаимоотношения между основными державами внутри Исламского мира; отсутствие единой политической элиты; отсутствие эффективной консолидирующей политической элиты.
Отсюда вытекает возможность реализации пяти основных сценариев, в контексте которых и будет развиваться геополитическая динамика Евразии.
Сценарий 1. Коалиция США, ЕС и, плюс, возможно, Индии против коалиции Китая с очень рыхлым «треугольником» Россия — Турция — Иран.
Собственно, по сути, это и есть нынешний, неустойчивый баланс евразийских сил, находящийся в процессе сложной трансформации. Такой баланс в лучшем случае просуществует до 2026-28 годов. Американский ВРК крайне заинтересован в сохранении ЕС как своего основного евразийского партнера. Поэтому для реализации своей долгосрочной антикитайской стратегии ВРК США должен активно противодействовать команде Трампа.
Главная стратегическая неопределенность здесь для последнего двенадцатилетнего цикла (2032-2043) заключается в следующем: какая из этих двух коалиций в большей степени «просядет» к концу 20-х—началу 30-х годов XXI века? Глобальный экономический кризис, безусловно, ударит по всем игрокам, но наибольший урон понесут Китай, Россия и Иран. Тогда главный вопрос, в частности, для России заключается в следующем: существует ли уже сегодня проработанная рефлексивная модель выхода из такого глобального кризиса, который может затянуться вплоть до 2023-24 гг.?
Вероятность реализации этого сценария, с сохранением неустойчивого баланса сил в Евразии до 2031 года, составляет 60-65%.
Сценарий 2. Китай, Германия, Россия, Турция, Иран — против агонизирующих США.
Такая антиамериканская евразийская коалиция может сложиться только на определённом качественном этапе ослабления Соединённых Штатов в 20-е годы и резкого усиления кризиса внутри ЕС.
Если Трамп в ноябре 2020 года будет переизбран, то на фоне глобального экономического кризиса в США может возникнуть классическая революционная ситуация: высшая американская элита окончательно расколется («верхи не могут»), и «Deep State» не сможет предложить варианты выхода из глубочайшего национального системного кризиса. В Соединённых Штатах начнется либо гражданская война («низы не хотят»), либо страна начнет де-факто раскалываться.
Кроме того, для реализации данного варианта необходим неуправляемый развал ЕС, и появление остро конкурирующих двух-трёх политико-экономических блоков внутри нынешнего Евросоюза.
Однако данный сценарий обязательно требует достижения Китаем лидерства в рамках шестого технологического уклада. Или, по крайней мере, выполнения плана «Китай-2025».
Безусловно, это самый благоприятный вариант для китайской стратегии в XXI веке. Но вероятность реализации этого сценария сегодня не превышает 25%.
У остальных сценариев вероятность близка к статистической погрешности, но всё же отлична от нуля.
Сценарий 3. США, ЕС, Россия, Турция и Индия против Китая.
Самый эффективный вариант долгосрочного сдерживания КНР для Вашингтона.
Речь идёт о создании новой, неустойчивой глобальной коалиции, способной эффективно и системно сдерживать Китай. Но даже в рамках реализации такой стратегии Вашингтон ещё будет предпринимать попытки реализации стратегии G-2.
Временная стабилизация глобальной системы и модернизация правил мировой геополитической игры могут быть достигнуты в рамках данного сценария только вокруг нового ядра, которым и может стать китайско-американский альянс.
Сценарий 4. Германия, европейские союзники Германии, Исламский мир, Россия — против США и Китая.
Такая коалиция, пока практически невероятная, требует предварительного создания двух геополитических тандемов: Германия—Россия и Турция—Иран.
Что касается гипотетического российско-германского альянса, то для его создания необходимы два важнейших условия. Во-первых, радикальная замена нынешних правящих истеблишментов в этих двух странах принципиально новыми пассионарными элитами. Во-вторых, формирование принципиально нового совместного «образа будущего» в контексте развивающегося цивилизационного кризиса.
Тандем Россия—Германия практически немедленно начнёт создавать вокруг себя коалиционный потенциал северной Евразии.
Что касается другого гипотетического тандема, «Турция—Иран», то, во-первых, некая предпосылка здесь уже существует, правда в очень слабой пока форме «ближневосточного треугольника» Анкара—Москва—Тегеран. Однако ключевая предпосылка заключается в следующем: возможна ли трансмутация суннитского проекта политического Ислама и шиитского проекта политического Ислама в некий совместный долгосрочный политический проект всего Исламского мира?
Вокруг тандема «Турция—Иран» начнёт формироваться южный коалиционный потенциал Евразии.
Сценарий 5. Растущие, долгосрочные неуправляемость, турбулентность и хаос в Евразии.
Вероятность реализации данного сценария к 2044 году довольно существенна. Её главной предпосылкой является критическое ослабление всех основных игроков на евразийской сцене из-за совокупной системы внутринациональных причин, включая геополитические, экологические, природные и экономические факторы.
Существенное обострение внутристрановых противоречий ведёт к тому, что конкуренция за геополитическое лидерство в Евразии закономерно ослабеет перед лицом необходимости национального, регионального и этно-национального выживания. В этом случае вся Евразия будет представлять собой фрагментированную сеть множества различных вариантов открытых и полуоткрытых силовых и военно-силовых кризисов и конфликтов.
