— Юрий Михайлович, как так получилось, что Вы попали сразу — и в карантин, и в группу риска, и — в самоизоляцию?

— 19 марта я прилетел в Москву из Карловых Вар, куда каждую весну езжу почти двадцать лет, но такого еще не видел: без маски из отеля не выйди, пива не наливают, даже от минеральных источников людей полиция гоняет: зря течет, кипя, из недр. В Шереметьеве у меня измерили температуру, попросили заполнить анкету с указанием всех моих адресов, явок и телефонов, а затем вручили предписание — самоизолироваться. «А если у меня свидание?» — пошутил я. «С кем, со следователем?» — в ответ улыбнулся бровями представитель власти в зеленой маске. И вот мы и затворились на даче в Переделкине, изредка, держа дистанцию, прогуливаемся с женой по улице Довженко от мемориальной дачи Окуджавы до музея Церетели под открытым небом: из-за кирпичного забора ввысь тянутся десятиметровые бронзовые руки, словно умоляя Бога прекратить пандемию.

— Ах, да, ведь Карловы Вары — ваша обычная самоизоляция при написании нового романа! Вам не привыкать. Ну, а как в родных пенатах? Пишется? Скучается?

— Думаю, литератор — это одна из немногих профессий, которым карантин на пользу. Вспомним Болдинскую осень Пушкина. Я еще ни от одного коллеги не слышал, что написать шедевр ему мешает недостаток таланта, обычно ссылаются на низкие гонорары и отсутствие свободного времени. После самоизоляции такие смешные оправдания не прокатывают. По окончании эпидемии на основании того, что написано за время карантина, надо будет провести чистку Союза писателей, а уцелевшим в профессии выдать новые билеты с золотой короной на корочке. Шутка…

— Поляков — писатель трех эпох: социализма, бандитского капитализма 90-х и путинской эпохи 2000-х. И что теперь: мы — свидетели рождения уже следующей эпохи, четвертой, посткоронавирусной?

— Не уверен, что наступает совсем новая эпоха, но, похоже, заканчивается время гедонистической демократии. Судите сами, все последние десятилетия царило всеобщее убеждение: главное — личная свобода и жизнь в свое удовольствие, а все, что этому мешает — эхо ГУЛАГа. В этом суть гормонального либерализма и демократии. Мы заставим власть, а не она нас! Красиво. И вдруг выясняется, что теперь нельзя гулять где хочешь. И это во всем мире. За нарушение в патриархальной Индии бьют по заднице бамбуковыми палками, а в просвещенной Европе штрафуют на астрономические суммы или дают тюремный срок. Если ты утверждаешь, что либертарианец или анархист…

— … Свобода — наше все!

— … тебе штраф или срок могут и накинуть — из уважения. Хорошо мне, убежденному патерналисту…

— … Государство право имеет!

— Да. Сижу в переделкинской самоизоляции с чувством выполненного сыновнего долга, умиляюсь отеческой заботе чуткого Левиафана и пишу повесть о советском детстве. Готовлюсь к чистке Союза писателей.

— Это же шутка.

— Да? Жаль. А то слишком многие без основания носят высокое звание «писатель». Тут нас опережают только депутаты. Вернемся к новой эре. Вдруг все поняли и согласились, что жизнь может быть организована не только на либеральных началах. Иногда власть вынуждена вести себя, как диктатор. Вообразите, если бы карантин можно было объявить только с разрешения Думы, а у нас там была бы оппозиция в виде «Яблока». Да мы бы до сих пор обсуждали: если женщины выходят на пенсию раньше мужчин, то почему оба пола должны сидеть по домам с 65-лет. Где логика? А тут — никаких дебатов. Сказано — сделано. Спасибо тебе, «Единая Россия».

— Не разбрасывайтесь «Яблоками»! Лишний раз в магазин не вырвешься…

— Но ведь так не только в нашем богоспасаемом отечестве. Самые демократические страны Европы посуровели на глазах. Но если даже нежный, как реклама туалетной бумаги, президент Макрон проявляет такую жесткость, то почему Сталин во время страшной войны не имел права на ужесточение режима? А ведь коронавирусу пока далеко до Гитлера. Смысл новой эпохи в реабилитации коллективного и ограничении личного. К чему русская и советская мысль давно уже пришла, но стеснялась сказать вслух.

— С чем мы расстанемся, что обретем? Новые границы? Союзы?

— У меня и раньше были серьезные сомнения, что время национальных государств прошло. Заметьте, с пандемией борются, закрывая границы, именно национальные государства. Даже тырят друг у друга гуманитарную помощь! Евросоюза с его брюссельскими чиновниками больше не слышно. Вообще! Иностранцы спешно высылаются на родину. Если это торжество глобализма, то Чубайс — великий государственный деятель.

— А власть кому перейдет? Царю, Советам, или Национальному собранию?

— Очевидно, власть после коронавируса везде почувствует себя увереннее, полномочнее, что ли. Вот как она это использует? Может, наконец, начнет демонтировать безудержное потребление и гедонизм? А может, наоборот, скорешившись с олигархами, загонет население в трудовой карантин? Многое зависит от примера России. Наш авторитет в мире растет так стремительно, что отечественная реальность за ним катастрофически не поспевает!

— Да ладно.

— Да-да. И нашей стране что-то придется делать с чудовищным социальным перекосом, который сложился после раздачи на кормление всенародной собственности кучке нуворишей. Если коронавирус оздоровит экономику и социальную жизнь России, ему надо будет поставить памятник! Я даже знаю где. Сбоку от Бродского, напротив посольства США есть местечко…

— А что коронавирус? Это не биологическое оружие?

— Я не специалист. Но давайте рассуждать: человечество так давно разрабатывает биологическое оружие, что «утечка» вполне вероятна. Вода дырку найдет. Но и природа тоже давно озадачена лавинообразным ростом человечества. А животные и растения не люди, что ли? Вообразите, в Центре управления нашей планеты решили: за каждое срубленное дерево теперь такса — человеческая жизнь. А коронавирус — просто способ взимания таксы. Почему нет?

— Тогда нам хана. Людей не хватит.

— Есть другой вариант. Борьба с вирусом — это большие, приближенные к боевой обстановке учения для подготовки человечества к более серьезным испытаниям. Каким? А вулкан Йеллоустоун? А астероид, который когда-нибудь все-таки упадет? Настораживает и странное единодушие мировых СМИ, нагнетающих коронафобию. Я давно подозреваю, что ими руководит внеземная цивилизация. Познер — точно с Земли?

— Одни считают, что психоз вокруг вируса искусственно нагнетается. Другие — что от нас скрывают опасность, занижают жертвы, а на самом деле — всем кирдык.

— Я думаю, у властей, и наших и не наших, просто нет единой стратегии. Занизишь статистику — народ распояшется и устроит пир во время чумы. Завысишь — получится, как в рассказе Чехова «Пересолил». Помните, кучер, испугавшись страшных рассказов трусливого седока, бросил телегу с лошадью и убежал в лес.

— Да народ и сбежал: от карантина — на шашлыки. Вопреки призывам сидеть дома.

— Народ, сбегающий от власти — та еще катастрофа. Вообразите, президент позавтракал, вышел на работу, которая ему нравится, а народа нет, как не бывало. Пусто. Жуть!

— А может, народ прав?

— Народ прав всегда за исключением тех случаев, когда безмолвствует. Думаю, наш народ более других готов к сворачиванию гедонистического проекта. Мы приучены к терпению, дешевому труду, скромности в быту. К ошибкам власти наш народ относится как к подгоревшим котлетам любимой жены. Мы в своем большинстве домоседы. У нас, к вашему сведению, загранпаспорта имеет 15% населения, чуть больше, чем в СССР.

Но мы — стихийные оптимисты. Если только не ограничивать продажу спиртного.

— Правильно ли ведет себя наша власть в этой обстановке? Мнения людей разные: кто требует закрутить гайки, кто — возмущается, мол, закручивают под шумок вируса.

— Пока все делается правильно, насколько позволяет скромный опыт таких кризисных ситуаций. Ведь сейчас у руля в основном люди, не имеющие опыта большой войны, разрухи, стихийных бедствий. Возможно, Берия был бы эффективнее. У него в шарашках давно бы сыворотку от коронавируса придумали. Но тогда бы пришлось пересажать половину чиновников и весь большой бизнес. Да и писателей с длинными языками. Что-то мне не хочется на нары. Нет уж, пусть руководят, как умеют…

— И рестораны, стадионы закрыли. Театры. Вам, как драматургу, не обидно?

— Обидно. Я бы еще и половую жизнь запретил. Нечего целоваться, когда человечество в опасности!

Конечно, жаль, что нельзя сходить в театр… Впрочем, есть театры, для которых закрытие — спасение.

— А чего это либералы даже сейчас так упорствуют в критике Путина? Они не понимают, что в бою потеря командира равнозначна поражению: наступает разброд, хаос, паника…

— Во-первых, они Путина своим командиром не считают. Наши либералы любят командиров, запойно работающих с документами и дирижирующих зарубежными оркестрами. Был бы сейчас Ельцин, они бы млели от счастья. А тут не пьющий, спортивный Путин, которому на встречах с народом девушки предложение делают. За что его нашим либералам любить-то!

Во-вторых, поражение своей страны в войне с Западом — их голубая мечта. Введут внешнее управление, в каждом министерстве, как в былые годы, отдадут по этажу американским советникам, а наши либералы станут высокооплачиваемыми чинами колониальной администрации. Счастье!

В-третьих, любой хаос — самое удобное время для перехвата власти, опыт либералов, вызвавших хаос в феврале 17-го, а к октябрю в нем и сгинувших, нынешних борцов за нашу и вашу свободу ничему не научил. Вообще, либерализм, по-моему, — это заболевание. Иногда думаю, если бы удалось вывести «антилибирус»…

— Что-что? В словарях такого термина нету.

— Антилиберальный вирус. Переболел и встал с одра патриотом. Правда, когда в стране все патриоты, тоже плохо. Начинают выяснять, кто больше Отечество любит. Тех, кто любит не на разрыв аорты, объявляют либералами. И тогда все начинается сызнова…