Deus ex machina совершенно непредвиденно явился в конце второго десятилетия XXI века и смёл одним ударом все иллюзии, на которых, как думали, может основываться объединение Европы.

Мы знаем его имя — COVID-19, но ещё не знаем о нём почти ничего. Ни где он родился, ни как родился, ни каковы его цели, если, конечно, они у него есть, ни сколько времени он задержится в наших краях. Он, вирус, как кажется, появился из Китая и, может быть, предназначался только китайцам. Но при общем удивлении с быстротой молнии — по правде говоря, подозрительной и до настоящего момента необъяснимой — переместился в Италию, откуда заразил бОльшую часть Европы, показывая, между прочим, что Брекзит его нисколько не интересует, и появился в конце концов даже в Соединённых Штатах Америки. Удивительно, что именно там — если справедливо мнение, что именно кто-то из американских военных лабораторий каким-то образом дал ему свободу.

Уже можно сказать — многие это уже заметили — что этот новый и нежданный, незваный гость изменит весь мир, начиная со всех устоев общественной жизни, существовавших последние два века в истории человеческой цивилизации, по крайней мере, в истории тех двух с половиной миллиардов человек, которые жили, начиная с конца Второй мировой войны, в условиях так называемой американской глобализации. А она, как мы знаем, предполагала сокрушить не только привычки и идеи, бывшие в ходу в ХХ веке, но помимо прочего ставила себе целью разрушить даже национальные государства. Хотя бы второстепенные, на которые смотрели как на препятствия, уже бесполезные и стоявшие на пути триумфального шествия свобод англосаксонского неолиберизма.

Чего никто не предвидел — так это того, что, насколько можно судить, именно коронавирус — хотя не прошло ещё и трёх месяцев с его появления на мировой сцене — будет осуществлять некоторые из этих революционных решений. Инициатива переходит из неутомимых рук человека с его прометеевской активностью (которую Шумпетер определил как «креативное разрушение») — в руки Природы.

Например, кажется, первой жертвой вируса станет Евросоюз, с самого начала своего существования гордо провозглашавший себя первым мультиэтническим, многонациональным государством нового типа. Единственное большое государство в истории человечества, которое родилось — как провозглашалось на все четыре стороны — благодаря консенсусу, а не в результате войны. Государство, которое должно было, по замыслам многих (по правде сказать, не всех) своих создателей крепким оплотом против грозного евроазиатского колосса Советского Союза. Задача, указанная ему Великим Заокеанским Союзником, как мы знаем, была решена в 1989 году с падением Берлинской стены. Оно положило конец другому «эксперименту», начавшемуся в 1917 году и некоторое время спустя скончавшемуся в возрасте 74-х лет.

После эффекта, произведённого первыми толчками этой беспрецедентной мировой чрезвычайной ситуации, складывается впечатление, что конец приближается, в свою очередь, и для ЕС. Конечно, вряд ли Евросоюз развалится с такой же неожиданной быстротой, как Советский Союз в 1991-м. Но вполне можно представить, что в истории этого проекта будет написано, что начало его заката совпало с появлением в Европе коронавируса, т.е. закат Евросоюза начался, когда он достиг возраста 63-х лет. И в этот трудный момент все опоры европейской интеграции начинают рушиться одна за другой с поразительной быстротой, и никому не удаётся принять никаких защитных мер, чтобы помешать надвигающемуся краху. Природа взяла верх над человеческими правилами и установлениями. Ставится под сомнение так называемая «свобода передвижения» людей, как внутри европейской территории, так и за её границами. Это был один из главных поводов для европейской гордости.

Одна из упомянутых опор называлась «Шенген», и официально она рухнула 17-го марта 2020 года, когда Европейская комиссия закрыла от остального мира — несомненно, с большим опозданием — внешние границы Шенгенской зоны. Но, если основываться на договорах, такие решения подлежат компетенции национальных правительств, а Еврокомиссия должна ограничиться тем, что выражает своё мнение, а не отдаёт приказы. В самом деле, 13-го марта Чешская Республика объявила о закрытии своих границ, и задолго до конца марта двадцать одна из 26-и стран членов приняла аналогичное решение, запрещая въезд в том числе и европейским гражданам, жителям стран-членов Шенгена. В такой момент, когда солидарность стала делом редким и трудным, от неё отступили, и каждый думал о себе самом. Представление об «общем европейском пространстве» оказалось столь же ограниченным, сколь и иллюзорным. Среди оптимистов нашлись такие, кто говорил о временных ограничениях, которые, когда чрезвычайная ситуация пройдёт, можно будет отменить. Но их продолжительность остаётся неопределённой, и этот опыт оставит свой след, изменяя к худшему все будущие отношения между государствами. С отменой свободы передвижения уходит и свобода оборота услуг.

Мы видим, что с началом пандемии коронавируса Германия, например, решила блокировать даже экспорт медицинских масок в страны-члены. Но, как уже было видно во время предыдущих кризисов с мигрантами, каждое государство-член старается решить собственные проблемы и восстановить внутреннее равновесие: часто в первую очередь, так же часто его занимает только это. В условиях общего экономического кризиса, такого, как тот, который обозначился в минувшие месяцы, логично ждать усиления протекционистских мер в защиту отдельных внутренних рынков.

Только одна свобода в условиях неолиберистского капитализма остаётся неприкосновенной, как священный тотем — свобода перемещения капиталов в любое удобное для них место. Но о европейской солидарности после грубости, с которой урегулировали кризис греческого долга, и после того, что происходит сейчас, трудно будет говорить.

Достаточно вспомнить, что ещё до 16-го марта повестка дня Еврогруппы ещё основывалась на идее введения Европейского стабилизационного механизма (MES) — новой наднациональной структуры, принимавшей угрожающие формы, нарушающие национальный суверенитет отдельных стран-членов, нацеленные не на то, чтобы спасти эти страны в случае кризиса, а на то, чтобы подчинить их банковским правилам, полностью выведенным из-под их контроля. События, конечно, воздали этой глупости по заслугам, и MES сошёл со сцены, тоже раздавленный масштабами катастрофы. Но это невероятная брюссельская близорукость показывает, до какой степени европейское руководство было неспособно осмыслить надвигающуюся бурю. Через несколько дней после этого — т.е. после прогнозов о кризисе мирового промышленного производства и земледелия — пришёл конец и пресловутому «пакту стабильности», с помощью которого Евросоюз предполагал окончательно пресечь всякую возможность для правительств стран-членов принимать меры для экономического и социального развития, сообразные с нуждами населения этих стран.

Теперь на сцену выступил Марио Драги, бывший управляющий Европейского центрального банка, с предложением наводнить ликвидностью Европу и обеспечить ею европейцев, которые потеряли работу, доход, возможность потребления. Но число глупцов, думающих, что они могут сделать всё это при старых правилах, очень велико. Даже президент Итальянской Республики Серджио Маттарелла вынужден был обратиться к Италии и Европе с призывом «не упустить последний шанс». На горизонте — плод бюрократической близорукости и грабительского эгоизма банкиров — вырисовывается социальный протест.