Подводя итоги первого года пребывания Владимира Зеленского в должности президента Украины, имеет смысл вспомнить, какие ожидания на него возлагали избиратели и как оценивали ставку, сделанную на него внутренними и внешними игроками, эксперты. Избиратели ожидали от него оздоровления общественной атмосферы, прекращения языковых репрессий, достижения хотя бы хрупкого промежуточного компромисса с Донбассом, наказания наиболее одиозных фигур прежнего режима и закладки фундамента общеукраинской гражданской нации без разделения на агнцев и козлищ.

Можно сказать, что эти ожидания отчасти совпадали с задачами, которыми ставили перед «проектом Зеленский» его создатели и акционеры, впрочем, с совершенно другими итоговыми целями. Наиболее прозорливые наблюдатели увидели отчетливую параллель с событиями в Хорватии двадцать лет назад. Там на смену ультраправому президенту Франьо Туджману, осуществлявшему гонения на сербов и открыто провозглашавшему преемство с кровавым режимом усташей времен Второй мировой войны, пришел более умеренный и либеральный Стипе Месич. Он откорректировал наиболее явные перегибы Туджмана, сняв самые вызывающие акценты в исторической политике и смягчив отношение к еще оставшимся в стране сербам, стратегический же курс Загреба остался неизменным. Предполагалось, что и Зеленский станет аналогичным национал-либеральным «нормализатором» и «умиротворителем». Либо на долгосрочной основе, либо тактически – чтобы, успокоив и перестроив страну, начать новый правый крен и антироссийскую, русофобскую линию уже с более прочными позициями (или уступить место тем, кто данный крен совершит).

Спустя год можно сказать, что обратный откат вправо начался почти сразу, без предварительной нормализации, и есть все признаки, что силы, толкающие Зеленского из первоначального центра вправо, в итоге вытолкнут его с арены вообще. Кто займет вакантное место и будет ли это вообще прежняя политическая система – неясно.

Сказанное нами иллюстрируется не только продолжающимися обстрелами Донбасса, за год лишь усилившимися, и прежней политикой лингвистического геноцида, направленной в первую очередь против русскоязычных граждан. Можно увидеть целый набор чуть более частных, но крайне знаковых событий.

Например, 2 мая Зеленский сделал заявление по поводу шестой годовщины одесской Хатыни, назвав произошедшее трагедией, признав необходимость расследования случившегося и выразив соболезнования родным и близким погибших. Однако спустя несколько часов МИД Украины выпустило свое заявление, где в крайне разнузданном стиле фактически опровергло слова президента, назвало события 2 мая 2014-го «провокацией России», погибших – «российскими диверсантами», а действия убийц – вынужденной самообороной.

5 мая руководитель «офиса президента» (то есть президентской администрации) Андрей Ермак сообщил о подготовке создания при «офисе» «общественного совета, который будет состоять из героев войны на Донбассе, активистов, авторитетных людей, которые являются совестью нашей нации». Фактическая задача новой структуры – и это не скрывается – обеспечить особую подсудность правым радикалам вроде упомянутых «героев Донбасса». «Совесть нации» будет выносить приговоры сама себе заставляя вспомнить аналогичные «суды СС» в III Рейхе.

Чуть раньше, 29 апреля, киевская полиция после пререканий с записывавшим на улице репортаж журналистом телеканала «Громадское» Богданом Кутеповым применила к нему меры физического воздействия. Кутепов известен своими агрессивными правыми взглядами, например, тем, что он призывал избивать своих якобы пророссийских коллег. Неудивительно, что правоохранительная машина, подчеркнуто неповоротливая в ситуациях с той же Одессой или убийством Олеся Бузины, немедленно начала расследование по поводу инцидента. Активную вовлеченность в происходящее выказало посольство США, после сообщения о начале разбирательств публично похвалившее власть за то, что она «стоит на страже свободы слова».

В начале мая ультрас (радикальные болельщики) киевского «Динамо» выступили в поддержку Сергея Стерненко, экс-главы одесского «Правого сектора» (организация, запрещенная на территории России). Стерненко обвиняют в убийстве, совершенном два года назад. «Мы, ультрас Динамо Киев, внимательно следим за ситуацией, которая развивается вокруг дела активиста и националиста Сергея Стерненко. Напомним, что на Сергея было осуществлено три покушения. Во время последнего погиб один из нападающих. Если антиукраинские силы все же попытаются незаконно выдвинуть подозрение в убийстве или задержать Сергея — мы сразу же объявим общую мобилизацию и сбор на акции протеста», — говорится в заявлении, тут же поддержанном болельщиками некогда донецкого, а теперь базирующегося в Харькове «Шахтера».

К слову, по поводу Стерненко разгораются внутривидовые споры в самом правом лагере. Известный правый лидер Андрей Билецкий обвинил Стерненко в том, что он, пока «настоящие герои» воевали, занимался публичными домами и наркопритонами. Любопытно, что Билецкого в этом споре поддержал известный блогер Анатолий Шарий, уже включившийся в украинскую политику как не просто ее критик, но и участник. Шарий придерживается амплуа примерно схожего с Зеленским, хоть и жестко отзывающегося о нем сторонника «нормализации» Украины, поэтому на первый взгляд странно его вовлечение в повестку вроде бы чужого лагеря. Однако вопросов становится меньше, если принять во внимание взаимодействие Шария с главой МВД Аваковым, покровительствующим, в свою очередь, и Билецкому, и вообще национал-радикальным силам.

Схожие тенденции наблюдаются и в пространстве публичной электоральной политики. Петр Порошенко, занявший к концу своего президентского срока нишу правого шовинистического популизма и после проигрыша выборов сочтенный многими «политическим трупом», сохраняет, тем не менее, звание одного из главных конкурентов Зеленского. По данным Киевского международного института социологии, случись президентские выборы в апреле, Порошенко набрал бы почти 10%, опередив условно пророссийского Юрия Бойко и выйдя во второй тур. Рейтинг Зеленского, между тем, продолжает снижаться – он, по данным КМИС, набрал бы порядка 27-28%.

В обстановке всеобщего крена политических процессов вправо Зеленский пытается лавировать, чтобы хотя бы не очутиться на обочине. Вероятно, именно этим мотивируется его решение вернуть в украинскую политику Михаила Саакашвили, способного выступать противовесом своим давним оппонентам Авакову и Порошенко.

Назначение послом США в Киеве генерала Кейта Дейтоном также можно связать с новым этапом контроля Вашингтоном украинских политических процессов и их правого крена. Это назначение вошло в большой пакет расстановки Трампом дипломатов в важных и проблемных точках: названа кандидатура нового посла в Венесуэле, впервые за 12 лет будет отправлен посол в Минск, посол США в Бельгии стал и.о. постпреда США при ЕС.

Нюанс в том, что «США» и «Вашингтон» это сегодня несколько упрощающие реальность понятия. На украинском и многих других направлениях идет сложная, зачастую конкурентная игра между разными американскими ведомствами и элитами, в первую очередь между демократами и республиканцами. Имеет эта игра и обратную, внутриамериканскую проекцию – достаточно вспомнить роль украинского вопроса в конкуренции Трампа с Байденом и безуспешных попытках объявить хозяину Белого дома импичмент.

Мэри Йованович, предшественница Дейтона на посольском посту, была ставленницей Обама и попала при Трампе в практически открытую опалу. Сам Дейтон, несмотря на вроде бы близкий Трампу типаж мускулистого вояки-«ястреба», тесно связан с демократами. «Проект Зеленский» — плод крайне сложной стыковки интересов и республиканцев с соросовско-демократической группой, при решающем визируюшем слове Трампа. Порошенко в ходе американских выборах делал ставку на демократов, хотя потом и постарался завоевать если не расположение, то нейтралитет республиканского триумфатора. Саакашвили, не раз совершавший политические зигзаги в разные стороны, по базовым характеристикам детище Сороса и демократов. Это далеко не полный список примеров, показывающих опасность упростительных суждений об американо-украинских отношениях.

Поэтому, отмечая несомненное и очередное увеличение роли собирательных «США» на Украине, уточним – одновременно там, со всеми вытекающими последствиями, увеличивается и накал американских «игр престолов». В их головоломных хитросплетениях любой исход осенних президентских выборов, победит на них Трамп или Байден, окажется лишь промежуточным итогом и не безоговорочно решающим фактором. И, как это всегда бывает при подобной интенсивной борьбе интересов, появляется вероятность выхода некоторых важных процессов, включая «правый крен», из-под контроля. Потенциально способствует этому и общая мировая нестабильность, на порядок усугубленная коронавирусом. Сей факт, разумеется, не значит, что в итоге на следующем витке эти вырвавшиеся на свободу процессы не будут вновь оседланы республиканцами, демократами, их коалицией или иными игроками. Вопрос лишь в том, до какой степени развития эти процессы успеют дойти.