— Михаил, с какого произведения началось Ваше знакомство с творчеством Александра Проханова?
— Знакомство с творчеством Проханова для меня началось с его романов об Афганистане и Чечне, в которых была не только жестокая правда, фактология, но и мистика войны, удивительные образы, связывающие земное и небесное. Например, в романе «Идущие в ночи» в городе во время Второй чеченской войны среди зимы прорывает газопровод, загорается огненный факел. Дерево, стоящее рядом, обманувшись в наступлении весны, расцветает от тепла. Метафизика подобных образов меня тогда поразила.
В 2010 году вышла книга Проханова «Пепел». В ней молодой учёный в середине 60-х оставляет работу в научно-исследовательском институте и уезжает в деревню. Трудится там лесником, мечтая написать книгу о таинственном Востоке, герой которой будет подобен Афанасию Никитину, очарованному страннику. Но вместо этого на былые листы бумаги ложатся алые буквы пророчества о войне с Востока, которая ворвется в Советский Союз через пятнадцать лет. Это был первый прохановский роман, о котором я написал эссе.
Интересно, что, когда я уже плотно начал работать над книгой и стал читать роман за романом в хронологическом порядке, понял, что впервые прочёл Проханова ещё подростком. Пришёл однажды в небольшую библиотеку рядом с домом и взял наугад с книжной полки книгу – это был роман «Место действия», написанный в 70-ые годы. Тиражи в советское время, как известно, были большие, поэтому первые книги Проханова доходили почти до каждой библиотеки страны. Книгу прочел с интересом, фамилия автора в юношеской памяти не осела, а вот роман запомнился. Там в небольшом провинциальном городе строят комбинат, и история и современность, культура и цивилизация в итоге уживаются, спасают друг друга. У Валентина Распутина они, например, в «Прощании с Матёрой» в конфликте, а у Проханова — в гармонии. Подростком очень важно было об этом задуматься. И вот спустя пятнадцать лет новая встреча с этим романом, и радость оттого, что автор его – Проханов.
— Как Вам пришла в голову идея создания «Ловца истории»?
— К этой книге я подошёл с двумя поэтическими сборниками и защищённой диссертацией по Павлу Флоренскому. Одни воспринимали меня как поэта, другие как филолога, культуролога. А во мне это жило нераздельно, и потому хотелось открыть для себя такого автора, такой художественный мир, о котором я мог бы рассказать и как гуманитарий, и как поэт одновременно. Так, чтобы литературоведческие идеи обрели живую форму, художественный язык, яркие образы.
Кроме того я не сторонник мнения, что литературный критик – это второй читатель книги после типографского наборщика: критик, дескать, должен прежде всего познакомить читателя с книгой, пересказать сюжет, выставить автору оценку. «Ловец истории» — иная книга. Она, скорее, для тех, кто уже так или иначе знаком с творчеством Проханова. Это приглашение к разговору. Я убеждён, что поводом для литературы может стать не только жизнь, но и сама литература. Моя книга, конечно, о Проханове. Но и обо мне тоже. Там очень много меня, моих переживаний, суждений, представлений. Но их я мог высказать только в разговоре о Проханове.
— Вы обсуждали идею создания книги с Александром Андреевичем?
— Первые эссе из этой книги были напечатаны в газете Проханова «Завтра». Он отозвался о них добрым словом. Когда этих эссе набрался десяток, захотелось сделать из них что-то цельное. Сначала я планировал написать большой очерк о прохановских романах, современником которых я сам являюсь. Казалось, что мне, человеку, рожденному в 1986 году, сложно будет писать о романах советской поры, но Проханов сумел вселить в меня необходимую уверенность в том, что и о книгах, которые старше меня, разговор сложится. И, действительно, выстроилась композиция, появились вопросы, на которые мне самому интересно было найти ответы — творческий локомотив стал набирать ход.
— Как шла работа над ней?
— Книга состоит из сорока эссе о романах, плюс есть главы о поэзии, рисунках и передовицах Проханова. Плотная работа шла примерно два года. Благо, на родном филологическом факультете оренбургского пединститута научили читать быстро и вдумчиво. Для человека с моей подготовкой одолеть за день триста страниц художественного текста – не сверхусилие. Сложнее поиск литературоведческих ходов, ёмких образов и метафор для разговора о романе.
Каждое эссе публиковалось в отдельной рубрике газеты «Завтра» — «Проханов – сражение мифов». Ты очень мобилизуешься, когда знаешь, что то эссе, над которым сейчас начал работу, запланировано в номер газеты уже через две недели. Работа становится плотной, азартной. От этого в написанном не возникает поспешности, а, наоборот, ощущается концентрация сил, времени, мыслей.
— Что Вы можете сказать о книге Льва Данилкина «Человек с яйцом»?
— Книгу Данилкина я, конечно, читал. Но надо сказать, написана она классическим постмодернистом. В каждом слове пресловутая постмодернистская ирония, улыбочка, усмешка, подкол. Я же старался создать книгу в духе «сакрального реализма». Так я называю творческий метод, который приходит на смену постмодернизму. В сакральном реализме о серьёзном говорят серьёзно, верят, что «всё на свете должно превосходить себя, чтобы собой», верят, что единица в одночасье может стать равна миллиону. В сакральном реализме важно найти небесное в земном, а не низвести небесное до земного. Проханов – сакральный реалист, он создаёт небесные смыслы. Мне важно было искать их, а Данилкину – уничтожать. Но «Человек с яйцом», безусловно, вызвал всплеск интереса к творчеству Проханова. В начале своей книги Данилкин пишет: первое, что должен сделать человек, взявшийся изучать творчество Проханова, это пойти на работе в отдел кадров и забрать трудовую книжку. Якобы писание о Проханове из-за его художественной продуктивности будет бесконечным и поглотит человека целиком. Но хочу успокоить Льва Данилкина: в ту пору, когда писал свою книгу, я продолжал преподавать в двух университетах, свою трудовую книжку в отделе кадров не тревожил. Напротив, прохановские книги обогащали и помогали в любой работе, связанной с усилием ума и сердца.
— В книге «Ловец истории» Вы нарисовали больше литературный портрет Александра Андреевича… Не пришло ли время для изучения всей биографии Проханова на данный момент. Как, знаете, в серии «Биография продолжается…» издательства Молодой гвардии?
— Проханов, перефразировав Есенина, может сказать: «Что касается автобиографических сведений, — они в моих романах». Кроме того, в 2011 году вышла книга «Хождение в огонь», где Проханов сам рассказывает о своём жизненном пути. Но с тех пор прошло уже десять лет, а каждый прожитый день Проханова может стать материалом для целой главы. Так что обстоятельная биографическая книга об Александре Андреевиче, конечно нужна. Причем не только как жизнеописание конкретного человека, но и как летопись одного из самых ярких периодов истории нашего Отечества. Серия «Биография продолжается…», где вышла, например, интересная книга о Юрии Полякове, думаю, была бы рада прирасти книгой о Проханове.
Но кто бы ни взялся за её написание, должен понимать, что с наскока такие книги не даются. Нужно понять, ради чего ты пишешь, на какие вопросы для себя отвечаешь. Когда я писал «Ловца истории», мне было важно понять, какие пути спасения были у Советского Союза и какие пути возрождения есть. Важно было понять взаимоотношения литературы и действительности, разгадать природу времени как физической, исторической, художественной и философской категории.
Главное, Дай Бог Александру Андреевичу здравия. Пусть книга его жизни длится и длится…
— Мы Вас знаем, как председателя Оренбургского отделения Изборского клуба. Что Вам дает эта работа?
— Мы живём в пору вездесущей бессмыслицы и тотальной разрозненности. И беда в том, что разрозненность от бессмыслицы, а бессмыслица от разрозненности. Изборский клуб – это единственная общность наших дней, объединившая людей ради поиска смысла. Ещё студентом я очень тосковал, что в наш век нет сплочённой интеллектуальной плеяды, подобной славянофилам, первым евразийцам, русским религиозным философам начала ХХ века. И вот появился Изборский клуб. Это генератор смыслов, это точка притяжения подлинных патриотов, это интеллектуальная скрепа современной России. Изборский клуб подобен изборскому холму, где собраны земли со всех святых для русской истории мест. И я счастлив, что несу в этот холм горсть оренбургской земли – земли Аксакова, генерала Родимцева, Александра Прохоренко.
