Тема экономики при всей второстепенности для человеческой души, тем не менее, имеет некоторое право для того, чтобы занимать наше внимание
Заниматься экономикой нужно по остаточному принципу — иначе наша мысль тонет в материальном. Мы становимся одержимыми экономикой, хотим больше и больше, и в результате приходим к убийству человеческого.
Сам термин экономика — это греческое слово, дословно означает «домозаконие», «домостроительство», «домопорядок». Дом в данном случае тоже надо понимать по-гречески — как территорию близкого освоения (не только жилище, но и прилегающее к этому жилищу). Экономика — это сфера непосредственного. Это не дело отдельных каст или сословий, а общий знаменатель — домостроительство есть и у бедных, и у средних, и у высших слоев.
Значит, домостроительство — судьба человека, и мир должен быть организован в соответствии с нашими идеалами. В том, как мы организуем дом, отражается наше представление о мире.
Это хорошо понимал о. Сергий Булгаков в «Философии хозяйства»: это организация внешнего мира, непосредственно прилегающего к человеку. Мы хотим построить хозяйство по чертежам св. Софии. Отсюда — возвышенное значение, духовное измерение экономики. Это не просто забота о материальном — но, напротив, о духовном.
В таком смысле экономика для Аристотеля, средневекового человека, «домострой» для русского традиционного хозяина — все это представляло собой некое приложение к духовной практике.
Но разве об этом говорят сегодня экономические учебники, разве это обсуждают экономисты на форумах? Речь идет только об извлечении материальной прибыли. Это было и в либеральной экономики с конца 18-го века, это же взято на вооружение марксизмом (с перестановкой этического знака). Одержимость экономикой как методом извлечения оптимальной прибыли становится главным законом цивилизации, согласно Марксу, а затем приходят и сами марксисты.
Интересно, что это определение было известно и в эпоху Аристотелю, но называлось «хрематистикой» — именно извлечение прибыли любым способом. «Хрема» происходит от «хре» — «необходимость». Экономика — это дело сильных, дарящих, дара. Это организация бытия. А хрематистика основана на дыре — когда чего-то не хватает, и нужно заполнять и заполнять. Это тип черной дыры, когда всегда мало. Экономикой занимаются благородные люди (вне зависимости от положения), а хремастикой занимаются проклятые.
В экономике речь идет о достатке и избытке, о даре, а в хрематистике — о недостатке, стремлении захватить чужое, черной дыре. Именно в хрематистике — кредиты и все другие пороки капиталистической системы, вплоть до продажи человеческих органов.
Самое время вернуть экономике ее изначальное значение, отделив ее от хрематистики. ВШЭ сегодня — это не Высшая Школа Экономики, а Высшая Школа Хрематистики, и министр экономики — это министр вампиризма и вечно голодных кладбищенских духов.
Сама любовь к деньгам — патология, и деньги пахнут. И пахнут они не только когда собраны, но вообще всегда. Это дрянь, к которой благородный человек бы не прикоснулся.
