С великим русским оружейником Аркадием Георгиевичем Шипуновым я познакомился в Туле на знаменитом предприятии «Конструкторское бюро приборостроения». Это мощный центр, где постоянно создаются и совершенствуются новые виды русского оружия. Аркадий Шипунов — академик, учёный, открыватель новых конструкций, новых материалов, новых принципов, на которых построено сверхточное оружие, показался мне очень народным, очень самобытным русским человеком. В ранние советские годы люди из деревень, из слободок, из очень бедных простых семей получали доступ к образованию, к науке и становились великими творцами, светочами. В их речи ещё звучала крестьянская интонация, но с этой интонацией они строили будущее. На КБП была создана знаменитая «Тунгуска» — зенитный ракетно-пушечный комплекс, способный стрелять по воздушным целям, летящим даже на самых низких высотах. Там же по замыслам Шипунова был создан знаменитый «Панцирь» — самоходная зенитная ракетно-пушечная система, которая может перехватывать низко летящие цели, безошибочно сбивать до двух десятков крылатых ракет, атакующих объекты. Здесь же, в «Конструкторском бюро приборостроения» было создано и продолжает создаваться множество вариантов противотанковых самонаводящихся ракет. Среди них — знаменитый «Корнет». Я трогал этот «Корнет», находясь на заводе, вдыхал запах металла, смазки, тонких лаков. Видел «Панцирь», только что сошедший с конвейера.
Когда я в последний раз беседовал с Шипуновым, он сказал, что думает над созданием управляемой пули. Неведомо мне, удалось ли ему воплотить свой замысел, существует ли такая пуля — меняющая траектории и залетающая за угол дома.
Когда я был в Сирии, мне показали позицию «Панциря». Из зелёной горы, из укрытия на солнце выкатили этот великолепный агрегат, и сирийские военные: офицеры, солдаты, — объясняли мне, что батареи «Панцирей» окружают Дамаск, и благодаря этим «Панцирям» ни одна вражеская ракета, ни одна бомба не упала на сирийскую столицу.
Мои друзья из Хезболлы пригласили меня в Ливан, и мы ехали по ливанским горным дорогам, по местам боёв, где Хезболла давала отпор вторгшимся израильским контингентам. Я видел лагеря, где готовились воины Хезболлы, встречался с несравнимыми героями, посещал могилы мучеников. А вдоль трассы, похожие на рекламные щиты, висели изображения ракет. Это были «Корнеты» Шипунова. С их помощью ливанцы жгли израильские танки «Меркава».
Мы подъехали к высокой лесистой горе и остановились у её вершины. Мне показали место, где во время войны располагался ракетный наводчик Хезболлы, ливанский оператор с запасом противотанковых «Корнетов». Внизу, у подножия горы извивалась трасса, и по этой трассе в те горькие годы двигались колонны «Меркав». Когда появился первый танк, ливанский стрелок сжёг его метким попаданием «Корнета». Когда показался второй танк, и он был сожжён. Один за другим появлялись израильские танки, и все были подбиты «Корнетами». Здесь Израиль потерял двенадцать танков. Поэтому «Корнету» в Ливане возводят памятники, он стал символом освобождения и победы, к нему у ливанцев — религиозное отношение.
Стоя на месте этой баталии, я достал телефон, набрал номер Аркадия Георгиевича Шипунова, спросил: «Аркадий Георгиевич, как вы думаете, откуда я вам звоню?» Он подумал и сказал: «Наверное, оттуда, где вы бываете, — из горячей точки». «А вы знаете, Аркадий Георгиевич, что я нахожусь на поросшей лесом ливанской горе, которую мои друзья из Хезболлы называют Шипун-горой, потому что здесь с помощью ваших «Корнетов» была сорвана танковая атака Израиля». Шипунов немного помолчал, а потом спокойно сказал: «Это хорошо».
Когда я вижу, как на параде Победы по брусчатке Красной площади двигаются подразделения «Панцирей», я радуюсь и думаю: здесь, среди этих отважных молодцов, среди марширующих колонн присутствует великий русский изобретатель, непревзойдённый оружейник, и мне довелось пожать ему руку.
