Возвращение Собору Святой Софии Премудрости Божией в Константинополе статуса мечети – ключевое внешнеполитическое событие уходящей недели, понятное только в геополитическом и историческом масштабах. Турция – страна со своими имперскими амбициями, претендующая как минимум на статус региональной державы, максимум – на роль одного из полюсов многополярного мира. Сложность ситуации вокруг Собора в частности и Турции в целом – во внутриполитическом разрыве между светским пантюркизмом и исламистским неоосманизмом. Однако все, что происходит и в Турецкой Республике, и в регионе в целом – следствие постепенного ухода с мировой арены США.
Однополярный мир медленно разрушается как песчаный замок под дождем. Он не раскалывается, не резко обрушается, а именно постепенно оседает и растворяется. Происходит это в историческом масштабе быстро, а в масштабе человеческой жизни – крайне медленно. Чтобы сверить наши геополитические часы, достаточно процитировать пару строк из «Великой шахматной доски», написанной Збигневым Бжезинским в 1997 году: «Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющим себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже несмотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии; в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, – все это обеспечивает Соединенным штатам политическое влияние, близко которому не имеет ни одно государство мира».
Из всего перечисленного былое превосходство сохраняется разве что в военной сфере, но и там гегемона стремительно догоняют Китай, Индия и Россия – не столько благодаря превосходству бюджетов, сколько за счет асимметричности всего комплекса вооружений. По объему ВВП (рассчитанного по паритету покупательной способности) Китай уже обошел Штаты, а Германия и Япония проявляют все больше самостоятельности во внешней и внутренней политике. Чего уж говорить о культурной привлекательности и «мягкой силе», разбитой вдребезги сначала неэффективным здравоохранением, а потом – полицейским насилием, беспорядками и сносом памятников отцов-основателей?
Сами американские стратеги когда-то называли ситуацию девяностых-нулевых «новым американским веком» (англ. New American Century) или просто «концом истории». Этот американский век был недолгим. Однополярная вечность на поверку оказалась «однополярным моментом» (по Чарльзу Краутхаммеру) – и вот мы видим напряженные линии расколов на всем земном шаре, откуда медленно отступают Штаты. Следующий виток отступления возможен после президентских выборов в Америке в ноябре этого года. Уличные протесты и волна радикально левого экстремизма, усугубленные настоящим расколом элит, вряд ли усилят международные позиции США.
После заявлений Дональда Трампа об отводе вооруженного контингента из Германии и стран Ближнего Востока уже не кажется абсурдной такая геополитическая постановка вопроса: если российских или китайских военных нет в Америке (ни в Северной, ни в Южной), то что американские базы делают на территории Евразии? Действительно, если индийских, германских или французских танков и самолетов нет на американском континенте, то почему мы воспринимаем американских военных в Сирии, Германии или Польше как привычную норму? Не пора ли прийти к настоящему и честному балансу, господин Трамп? Никаких российских войск на вашем континенте в обмен на отвод всех американских военных из Евразии – это честно и справедливо, строго в логике того, о чем заявил сам Трамп во время недавнего обращения к выпускникам Военной академии в Вест-Пойнте: «Разрешать древние конфликты в далеких странах, о которых многие даже не слышали, – это не обязанность американских войск. Мы не мировые полицейские… Мы восстанавливаем фундаментальные принципы того, что служба американского солдата состоит не в том, чтобы восстанавливать другие страны, а в том, чтобы защищать нашу страну от иностранных врагов. В завершении эры бесконечный войн состоит новый, четкий взгляд на защиту жизненно важных американских интересов». Действительно, пусть будет все строго в соответствии с Доктриной Монро: «Америка для американцев», а не мексиканцев, русских или китайцев. А евразийский хартленд пусть принадлежит русским и всем окружающим нас народам.
В этом смысле ситуация с Турцией – самый яркий пример всех преимуществ и недостатков перехода к многополярности, которая тоже не покажется России сладкой сказкой. Пока Реджеп Эрдоган пытается сидеть на двух стульях – оставаться членом НАТО и сотрудничать с Россией. Но даже выход из НАТО отнюдь не подтолкнет Анкару в объятия России, а может быть, даже наоборот. Геополитический императив сегодняшней Турции – борьба за жизненное пространство на территории всей бывшей Османской Империи.
На данный момент турецкие войска уже закрепились в сирийской провинции Идлиб и почти разгромили там курдские формирования. Также боевые действия идут в Иракском Курдистане, где турки близки к разгрому своего давнего оппонента – Рабочей партии Курдистана. Параллельно Эрдоган восстанавливает влияние в другой части исламского мира – на Аравийском полуострове, а точнее в Катаре. В целом в регионе Средиземноморья Турция переходит к воинственной риторике в диалоге с Грецией и желает посоперничать с французским влиянием на севере Африки. В то же время турецкие сети и подконтрольные боевики переломили ход войны в Ливии, став полноценным участником мирного урегулирования. Тунис и Алжир (в пику Франции) уже готовы признать турецкую гегемонию. Это все – не считая поддержки тюркских сообществ от северной Африки и Крыма до Казахстана и российской Сибири.
Еще интереснее дела обстоят с точки зрения позиционирования в исламском мире, где Турция активно поддерживает мусульманское меньшинство в Мьянме (рохинджа) и Китае (уйгуры). В целом страсти вокруг Святой Софии – часть исламистского вектора Анкары, заигрывание с симпатиями мировой уммы. По этому случаю к президенту Турции обратился Патриарх Кирилл, а к меджлису – Государственная Дума, с просьбой не переводить здание Святой Софии из формата музея в мечеть. «Святая София – это часть нашей культуры, нашего естества», – заявил на пленарном заседании 7 июля депутат Вячеслав Никонов. После этого депутаты приняли обращение к турецкому парламенту, призывая «проявить мудрость» и не изменять решение Ататюрка оставить Святую Софию музеем, однако какой-либо реакции с берегов Босфора не последовало. И вот 10 июля Госсовет Турции отменил решение 1934 года о превращении Собора в музей. В тот же день Эрдоган подписал указ о разрешении проводить в Святой Софии мусульманские богослужения, назвав это «верным путем к строительству великой и сильной Турции».
Те же самые проблемы во внутренней политике, где правящие элиты балансируют между светским национализмом и исламизмом. По тому же принципу разделена правящая коалиция в парламенте: скорее исламистская Партия справедливости и развития Эрдогана и Партия националистического движения, стоящая на кемалистских позициях. Этому разделению соответствует разделенная внешняя политика: наполовину исламистская, наполовину пантюркистская.
Так формируется и, как цветы сквозь асфальт, пробивается многополярный мир – через ошибки, просчеты и непомерные амбиции ключевых игроков. Это не самое радужное место ни для России как государства, ни для русского мира как цивилизационной общности, но с той же Турцией, Европой, Китаем или арабами можно и нужно договариваться, они хотя бы договороспособны. Однополярность и глобалисты не оставляют России никаких шансов. У них – либеральных фундаменталистов – подход к России и другим потенциальным центрам силы один, почти как у радикальных исламистов: кто не с нами, тот под нами. Радикальный ваххабитский ислам не допускает полутонов, существования других традиций и религий: если не согласны с вооруженным джихадом и шариатом – получите кровавый террор. Но разве наши «бледнолицые братья», глобалисты-фундаменталисты по обе стороны Атлантики более миролюбивы и готовы мириться с множеством суверенитетов и национальных культур? Если у вас нет демократии, нет свободы меньшинств или СМИ – мы летим к вам! Так рассуждают радикальные глобалисты. Никакой другой формы организации, кроме либерального капитализма, они не приемлют и готовы за это воевать.
В целом, если мудрость не возобладает, то главным вызовом многополярности для Турции станет опасность надорваться. Самостоятельно потеснить США, Европу и Россию из региона у Анкары не хватит сил – ни экономических, ни военных. Признание украинского Крыма, конфликт с правительством Асада в Сирии и разногласия по ливийскому урегулированию уже выводят Турцию из числа российских союзников, а захват Софии рискует покончить даже с партнерскими отношениями. Наглядный пример того, как строить многополярность нельзя.
